Оказание помощи раненному бойцу АТО закончилось для психолога Ирины Кущ... свадьбой
Свадьбу 42-летний боец АТО Дмитрий Яворский и психотерапевт Ирина Кущ отпраздновали прямо в Днепропетровской областной больнице. Именно там они и познакомились. Коллеги Ирины, которая уже много лет работает в этой больнице, даже не догадывались, что психотерапевт влюблена в своего пациента.
— Я и сама не предполагала такого развития событий, — улыбается 41-летняя Ирина Кущ. — И уж тем более не могла подумать, что пациент может стать моим мужем. Диме тоже было не до женитьбы. Последние полгода он был на фронте. Поэтому для нас обоих эта свадьба — в какой-то степени неожиданность. Но очень приятная.
«Столько человеческого горя я не видела за всю свою жизнь»
История их знакомства Ирине и Дмитрию запомнилась по-разному. Да и понравились они друг другу не сразу. Дмитрий плохо себя чувствовал, абсолютно ничего не слышал — оглох после контузии, но был уверен, что психологическая помощь ему не нужна.
— А для меня он был просто еще одним пациентом, одним из десятков других, — вспоминает Ирина. — Мы работаем с бойцами АТО с мая прошлого года. Еще никогда у меня не было так много работы. Раненые поступали в больницу один за другим. И практически всем требовалась психологическая помощь. Многие этого не признают, замыкаются. Задача психотерапевта — найти ключик к каждому.
Пришлось поднимать учебники, где описывались примеры реабилитации военных после Второй мировой войны. Кто-то остался без рук и ног, кто-то по любому поводу готов был хвататься за оружие. Мне приходилось фактически ночевать в больнице.
Родственники погибших военных — это отдельная история… Столько человеческого горя я не видела за всю свою жизнь.
Диму привезли к нам 1 августа с тяжелой контузией. Меня предупредили, что он абсолютно ничего не слышит, читает по губам. Я мысленно подготовила себя к тому, что будет нелегко. Сейчас меня спрашивают: мол, понравился ли он мне? Да я вообще об этом не думала! Никогда в жизни не смотрела на больных как на мужчин. Красивые или нет, для меня они были просто пациентами.
— А для меня люди в белых халатах были просто врачами, — улыбается Дмитрий Яворский. — И в тот момент совсем не горел желанием с ними общаться. Мне было плохо — и морально, и физически. Хотелось побыть одному, привести в порядок мысли. И я прекрасно понимаю ребят, которые отказываются от разговоров с психотерапевтами. После пережитого нередко не хочешь общаться даже с родственниками. А тут тебе в душу лезет незнакомый человек.
Как уже сказала Ира, я попал в больницу с контузией. Все случилось под Дебальцево. Устроили засаду российские казаки. Мы отбили их атаку, и все мои парни, к счастью, остались живы. В нас стреляли из гранатомета. Мы с побратимами слетели с брони и начали отстреливаться. После боя я вдруг понял, что не слышу ни взрывов, ни голосов ребят. Сослуживцы что-то говорят мне, а я только вижу, как они раскрывают рты…
Дмитрий Яворский — профессиональный военный. Закончил Суворовское училище, служил во внутренних войсках. В 2009 году уволился. А когда весной прошлого года началась война на востоке, сам пришел в военкомат.
— Понял, что молодым ребятам нужна моя помощь, — продолжает Дмитрий. — Я многое умел, мог их научить. Попав на восток, понял, что не ошибся. К сожалению, не могу рассказать вам всех подробностей. Но когда меня контузило и я попал в больницу на Донбассе, узнал, что боевики давали большие деньги за мою голову. А одна медработница предупредила, что сепаратисты уже звонили главврачу и спрашивали, есть ли такой в стационаре.
Поняв, что нужно бежать, я попросил, чтобы меня перевезли в Павлоград Днепропетровской области. В этом городе живут мои друзья. Они и помогли добраться до больницы в Днепропетровске. Из-за глухоты не мог никому даже позвонить — писал смс-ки. И только оказавшись в областной больнице, вздохнул с облегчением. Надеялся, что боевики потеряли мой след.
«Вдруг понял: какое же это счастье — слышать пение птиц, разговоры, даже шум автомобилей!»
— К счастью, я умел читать по губам, — говорит Дмитрий. — И этот навык мне пригодился. Но кроме того, что ничего не слышал, я еще и ужасно себя чувствовал. Нарушилась координация. Например, хочу почесать пятку, а сам дотрагиваюсь до… уха. Не понимал, что происходит, и меня это раздражало.
— К вам в больницу приезжали родные?
— Из близких родственников у меня только мама. Она пожилая, живет во Львовской области. Не хотел лишний раз ее волновать. Честно говоря, мне вообще никого не хотелось видеть. И тут приходит еще один врач — молодая женщина с блокнотиком. Приветливо улыбнувшись, протянула мне блокнот, где было написано: «Как вы себя чувствуете?» «Что она от меня хочет?» — недовольно подумал я и взглядом дал понять, что не намерен общаться. Но врач еще раз протянула мне блокнотик, как бы повторив свой вопрос.
Тогда я спросил: «А вы замужем?» Думал, что этот вопрос женщину обескуражит, и она не захочет продолжать разговор. Можно сказать, придумал отвлекающий маневр. Но не сработало. Врач даже не удивилась, как будто услышала что-то абсолютно обыденное. И, как ни в чем не бывало, стала мною заниматься.
— Естественно, — смеется Ирина. — На меня такие уловки не действуют. Чего я только не слышала от своих пациентов! И замуж мне уже предлагали не раз — кто-то в шутку, кто-то, как и Дима, хотел отвлечь внимание. Я сразу поняла, зачем он это делает, и стала расспрашивать его о лечении. Нормальных ответов так и не добилась, но кое-что все же узнала. Решила работать с этим сложным пациентом постепенно.
С тех пор часто заходила к Диме и, несмотря на его выпады, упорно продолжала общаться. Вернее, переписываться. Чтобы расположить пациента, писала о своей работе, а он мне — немного о себе. Постепенно складывался какой-то диалог. Но вскоре Диму перевели в Одессу, где пообещали попробовать восстановить ему слух.
— Я уехал, — объясняет Дмитрий, — и следующие три недели находился в Одессе. И вдруг почувствовал, что мне не хватает «надоедливого» психолога. Хотелось, чтобы она опять пришла ко мне со своим блокнотиком.
Лечение дало свои результаты. Уже на четвертый день начал слышать на левое ухо. Сначала какие-то непонятные звуки, затем стал различать слова. К сожалению, на правое ухо слышать уже не буду. Но и такой результат меня устраивал. Вдруг понял: какое же это счастье — слышать пение птиц, разговоры, даже шум автомобилей. Вернувшись в Днепропетровск, почему-то решил позвонить Ирине. Набрал ее номер и сказал: «Мне нужно с вами поговорить. Мы можем встретиться?»
— Как и многих своих пациентов, я Дмитрия запомнила, — говорит Ирина. — Его звонок меня, однако, удивил. Ведь раньше он совсем не горел желанием общаться. Подумала, что ему нужна помощь, и не смогла отказать. Договорились встретиться в семь часов вечера в кафе неподалеку от больницы. Но в тот день как раз привезли раненых из-под Иловайска, и я смогла освободиться только к девяти часам вечера. Думала, Дима уже ушел. Но он терпеливо меня дожидался.
Я села за столик и с ходу начала спрашивать: «Как себя чувствуете? Какие таблетки принимаете? Головные боли прошли?» Дима не успевал отвечать. Я еще не понимала, что он пришел поговорить не о здоровье — просто хотел пообщаться.
— Но раз меня спросили о лечении, пришлось рассказывать, — признается Дмитрий. — Ира продолжала давать наставления: мол, лечение ни в коем случае не бросайте, регулярно приезжайте на обследование. Пытаясь сменить тему, я отметил, что мне понравился Днепропетровск, сказал, что я сам из Львова. Мы наконец начали говорить о чем-то другом.
— О городах, — добавляет Ирина. — Закончилось все тем, что я пообещала Диме показать Днепропетровск. «Давайте прямо сейчас», — обрадовался он. Я валилась с ног от усталости, но почему-то согласилась. Совершенно не хотелось с ним расставаться. Заехала домой, сменила платье и туфли на каблуках на удобные джинсы с кроссовками, и мы отправились на ночную прогулку. Гуляли до рассвета…
«Знаете, как говорят: встретились две родственные души. В нашем случае, наверное, встретились два одиночества»
— Запомнил, как мы сидели на берегу Днепра и смотрели на отражающиеся в темной воде фонари, — вспоминает Дмитрий. — Никогда не был романтиком, но этот момент не забуду. Давно мне не было так хорошо и спокойно. Знаете, как говорят: встретились две родственные души. В нашем случае, наверное, встретились два одиночества.
— Оказалось, Дима, как и я, уже был в браке, — говорит Ирина. — Но личная жизнь не сложилась. Дима с интересом расспрашивал о моем 12-летнем сынишке Феде. Признался, что очень любит детей.
— На следующий день снова ей позвонил, — продолжает Дмитрий. — Ира освободилась только вечером. В этот раз приехала на машине. Помню, включила магнитофон — и заиграла песня группы «Океан Ельзи» «Обійми». «Так я расслабляюсь», — с улыбкой пояснила. А ведь это была… и моя любимая песня. И так почти во всем. У нас совпадали интересы, мы прекрасно друг друга понимали. Вскоре я понял, что эта женщина нравится мне не только как друг.
— Я тоже начала влюбляться в Диму, но первое время боялась даже думать об этом, — признается Ирина. — Не хотела начинать отношения еще и потому, что могли узнать на работе. А мне всегда казалось: любовь между врачом и пациентом совершенно неприемлема. Раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, все это неправильно. Но как быть, если хочется проводить время с этим человеком, хочется с ним общаться, советоваться, доверять свои секреты? Стала ловить себя на мысли, что все время жду его звонка. Особенно когда Дима уехал на войну. Я ни за кого еще так не переживала! Приезжая, он всегда привозил цветы — мои любимые кремовые розы. Уставший, грязный, заросший, но обязательно с цветами.
В какой-то момент поняла: бесполезно противиться чувствам. Да и зачем? Познакомила Диму со своим Федей. Поначалу опасалась, что сын будет ревновать. И даже не ожидала, что они так быстро подружатся. Вскоре дядя Дима стал Фединым лучшим другом. Сейчас оба уже вовсю секретничают. Есть вещи, которые сын рассказывает только Диме. Теперь понимаю, как моему мальчику все это время не хватало папы.
— Когда вы решили пожениться? — спрашиваю у молодоженов.
— Все случилось как-то само собой, — улыбается Ирина. — Когда Дима попросил моей руки, решила, что это шутка, и рассмеялась. Он тоже. Вроде бы просто пошутили. Но Дима повторил свое предложение. И мы подали заявление на регистрацию брака.
— Коллеги в конце концов узнали о ваших отношениях?
— Они видели, как Дима привез меня на работу на машине. Зря я переживала — все очень за меня обрадовались. Главврач нас поздравил. На следующий день после росписи мы обвенчались.
— Когда я рассказал эту историю побратимам, они даже не поверили, — сказал напоследок Дмитрий. — «Ну, ты даешь! — удивились. — Надо же было попасть в госпиталь и найти там жену!» Но ведь бывает и не такое. Знаете, ведь похожая история произошла у моих бабушки и дедушки. Во время Второй мировой войны дед был на фронте. Однажды к ним приехали корреспонденты — делать передачу для радио. И сказали в эфире: мол, поддержите письмами бойцов, о которых вы сейчас услышали. В числе тех, кто откликнулся, была моя бабушка. Между ней и дедушкой завязалась переписка — и вскоре они поженились…
Фото в заголовке Павла Дацковского
15389Читайте нас у Facebook
