Жена пропавшего под Иловайском бойца: "Увидев новорожденных двойняшек, я поцеловала фотографию мужа"
— Надеюсь, детки дадут нам поговорить, — приветливо улыбнулась Марина Ковалева, с которой мы встретились в столичном Институте педиатрии, акушерства и гинекологии. Увиделись перед выпиской — уже через несколько часов волонтеры увезли Марину и ее деток в их родной Никополь Днепропетровской области.
Поспешно укладывая вещи, женщина попросила меня поблагодарить в газете волонтеров и побратимов мужа, которые помогли отвезти ее с детьми домой на машине.
— Если бы не они, пришлось бы ехать на поезде, — говорит Марина. — Не представляю, как бы делала это после операции (Марине делали кесарево сечение. — Авт.), да еще с двумя детьми на руках. Но побратимы моего Васи заботятся обо мне, как о родной. Некоторые ребята находятся здесь с тех самых пор, как родились двойняшки. Постоянно приходят, приносят памперсы, детские вещи, покупают лекарства. Уже решено, что один из Васиных сослуживцев — парень, который видел мужа последним, — станет крестным. А крестной я предложила стать волонтеру, которая до сих пор продолжает поиски моего мужа. Еще год назад мы не были знакомы. Но за последнее время стали совсем родными.
*Дочку мама решила назвать Соломией — от еврейского «шалом», что означает «мир вашему дому», а для сына выбрала имя Мирослав — «прославляющий мир»
«За несколько месяцев, которые Вася провел на войне, он постарел и поседел»
Супруг Марины Василий Логвиненко пропал 29 августа прошлого года под Иловайском. Последний раз сослуживцы видели его в боевой машине пехоты, по которой боевики открыли огонь, когда наши военные выходили из котла. Выжившие не видели Василия и не знают, что с ним случилось.
— Одни говорят, что он может быть в плену, другие — что он вряд ли выжил, — рассказывает Марина. — Уже не знаю, чему мне верить. За последние семь месяцев, наверное, уже раз пятьдесят его похоронила и столько же раз воскресила. Самое ужасное — понимать, что от меня ничего не зависит. Ведь я подняла на ноги абсолютно всех — обращалась и в государственные структуры, и к переговорщикам. Но отовсюду получала один ответ: «Фамилии вашего мужа в списках пленных нет». И все-таки я продолжаю верить, что Вася жив. Он часто мне снится. Во сне вижу, как он приходит, заботится обо мне и детках… Как только мне показали двойняшек, посмотрела на Васину фотографию в своем телефоне, поцеловала ее и сказала мужу: «Поздравляю тебя, любимый. Сегодня у нас родились дети».
Глаза Марины наполнились слезами. Но женщина быстро взяла себя в руки и продолжила:
— Мы с Васей ждали этого момента последние двенадцать лет. Когда познакомились, я сама воспитывала пятилетнего сына от первого брака. Вася полюбил его как родного. Но мы все равно хотели общих детей. Не получалось. Что мы только ни делали. Проходили десятки обследований, годами ходили по врачам и везде слышали одно и то же: ни у меня, ни у Васи нет патологий. Оба могли иметь детей, но почему-то не получалось. Вот и решили, что, как только Вася вернется с войны, обязательно усыновим ребенка.
— Муж получил повестку из военкомата?
— Да. Но до этого сам четыре раза ходил туда и просил, чтобы его взяли на службу. Зная, как я за него переживаю, мне об этом не говорил. Ходил в военкомат, пока я была на работе. Но его военная профессия — секретчик — тогда была не востребована, и Васю не брали. Когда я все же узнала, что он хочет идти на войну, спросила: «Кому это нужно? Зачем?» «Это нужно тебе и нашему сыну, — ответил Вася. — Днепропетровская область совсем рядом с Донецкой. Чтобы вы здесь спали спокойно, я должен идти». Надеялась, что необходимость в его специальности так и не возникнет. Но 27 марта Васе пришла повестка. А уже 15 мая он был в Донецкой области.
С тех пор я могла только догадываться, что с ним происходит. По телефону Вася не мог ничего рассказать. Помню, спрашивала: «Зая, ты где?» А он: «Мамочка (так он в шутку меня называл), это не телефонный разговор». Приехав на ротацию, муж объяснил, что в зоне АТО все прослушивается и часто даже нельзя включать мобильный телефон. Во многих местах нет связи — чтобы сказать мне, что жив, Васе приходилось лезть на дерево и ловить сигнал. За несколько месяцев, которые Вася провел на войне, он постарел, поседел. В глазах появилась печаль. Такие же грустные глаза были у его побратимов.
— Когда Вася уезжал на войну, вы еще не были беременны?
— Нет. Это случилось, когда летом муж приехал на ротацию. Тогда же мы решили узаконить отношения. Все эти годы жили в гражданском браке, а тут поняли, что необходимо расписаться — чтобы, если с Васей что-то произойдет, я смогла об этом узнать и официально куда-то обращаться. Не хотелось думать о плохом, но нужно было подстраховаться. Вскоре после того, как муж вернулся на фронт, я почувствовала недомогание. А сделав тест на беременность, не поверила своим глазам: он был положительным! Вася тоже был шокирован: «Повтори, что ты сказала! Там точно две полоски? Ты уверена?» 28 августа я пошла на УЗИ и узнала, что у нас будет двойня. Когда мы с Васей созвонились, закричала в трубку: «У нас будут двойняшки, представляешь?» «Ого!» — воскликнул муж. «Ого» — это хорошо или плохо?" — спросила. «Конечно, хорошо! — ответил Вася. — Умничка моя, держись. Я люблю тебя, слышишь? Все будет хорошо». На этом связь оборвалась. Тогда еще не знала, что это был наш последний разговор.
*Последний раз Марина и Василий виделись летом, когда он приезжал домой на ротацию (фото из семейного альбома)
«Если не пришлешь денег, мы пришлем тебе мужа по кусочкам»
— Вася потом еще пытался мне позвонить, но связь прерывалась, — продолжает Марина. — Такое случалось уже не раз, поэтому я убедила себя не волноваться. Пошла в магазин. На улице увидела собаку. Посмотрев на меня, дворняга вдруг начала выть. Собака не лаяла, не кусалась, а просто выла, ревела… Мне стало не по себе. Я прогнала дворнягу, но плохое предчувствие осталось. А на следующий день, сидя в автобусе по дороге на работу, вдруг начала плакать. Абсолютно без причины. У меня просто спросили, не звонил ли Вася, и к горлу подступил ком. Выбежав не на своей остановке, расплакалась так, как будто случилось что-то ужасное. Потом узнала, что именно в этот момент по боевой машине, в которой был мой Вася, открыли стрельбу.
Василий не позвонил ни 30-го, ни 31 августа. Дозвонившись до жены его сослуживца, Марина узнала, что муж был в Иловайске.
— От этой новости у меня подкосились ноги, — качает головой Марина. — Я ведь смотрела новости, знала, что ребята попали в котел. Но даже подумать не могла, что среди них был мой Вася. Муж до последнего говорил, что находится в безопасном месте. Вместе со мной радовался результатам УЗИ, не подавал виду, что происходит что-то ужасное… Жена Валика, Васиного побратима, сказала, что ее муж ранен и лежит в госпитале. По поводу Васи она ничего не знала. Придя в себя после операции, Валик сразу мне позвонил. «Марина, мы были в одном БМП. А потом начался обстрел, и мы потерялись… Я его не видел».
Валик, кстати, сам чудом остался жив. Он получил ранение в голову, ему под каску залетел осколок. Попал в плен, но сотрудники Красного Креста освободили его. Оказавшись дома, Валик сразу начал помогать мне в поисках мужа. Обзванивал сослуживцев, искал выходы на боевиков. Большое ему спасибо. Позже поняла, что лучшего крестного для наших с Васей деток я не найду.
Когда мне сообщили, что Вася пропал и никто не знает, что с ним, у меня началась истерика. Я плакала и не понимала, как такое может быть. «Муж не мог погибнуть, — говорила себе. — Мы двенадцать лет мечтали о детях. Наконец Бог дал нам детей. И Вася должен их увидеть!» Мне пытались помочь переговорщики, но даже им не удалось найти мужа. Зато стали звонить мошенники. Представляясь сепаратистами, говорили: «Твой муж у нас. И если ты не пришлешь нам денег, мы пришлем тебе его по кусочкам. Сейчас будем отрезать ему пальцы». Потом узнала, что это были аферисты, которые прочитали в Интернете, что беременная женщина ищет мужа, и решили на этом нажиться.
Стресс и переживания не прошли даром. Когда я в очередной раз пришла на обследование, врачи в никопольской больнице сказали, что выживет только один ребенок. Второму малышу поставили страшный диагноз — гидроцефалия головного мозга. Говоря простыми словами, это означало, что мозга у ребенка вообще не будет. Сказали, что малыш не сможет ни глотать, ни дышать и, скорее всего, не доживет до родов. Обычно в таких ситуациях сразу делают аборт. Но в моем случае был еще один ребенок, здоровый. Из-за него врачи не стали прерывать беременность.
Узнав историю Марины Ковалевой, ей решили помочь мэр Никополя и местные депутаты. Благодаря им женщина познакомилась с председателем наблюдательного совета Первого добровольческого мобильного госпиталя имени Пирогова Геннадием Друзенко. Геннадий в свою очередь организовал Марине обследование в Киеве.
— Уже в столице мне сказали, что, возможно, все не так страшно, — говорит Марина. — Врач подтвердил, что первый ребенок здоров, а по поводу второго, дескать, есть опасения, но ставить окончательный диагноз пока рано. Это хоть немного успокоило. Я продолжила поиски мужа. А вместе со мной и 17-летний сын. За последние несколько месяцев он изменился до неузнаваемости. Узнав, что Вася на востоке, он стал взрослым и ответственным. С тех пор старается меня опекать, как это делал муж.
— Поиски не давали результата?
— В конце декабря побратим из Никополя сказал ребятам из нашего военкомата: «Передайте жене Логвиненко, что ее муж в плену в России. Известно из достоверных источников. Есть люди, которые пытаются его освободить». Хотела выяснить подробности, но мне больше ничего не сказали.
Я тем временем уже была в Киеве. Беременность протекала нормально. Но на восьмом месяце вдруг стала задыхаться. Оказалось, начался отек легких. Меня срочно забрали на операцию. Кесарево сечение делали под эпидуральным наркозом, то есть я была в сознании. Первой доставали девочку — именно ей ставили страшный диагноз. Накануне врач сказал: если ребенок сможет самостоятельно дышать, это уже очень хорошо. Когда я услышала, как она «заквакала», а потом задышала, то расплакалась от счастья. Моя малышка выжила, несмотря на все, что нам говорили!
Мальчик весил три килограмма триста граммов, девочка — два с половиной килограмма. Как для восьмимесячных, это вполне нормальный вес. Посмотрев на них, сразу поняла, что мальчик — это моя копия. А вот девочка очень похожа на Васю. Его нос, его уши… Девочку решила назвать Соломией. Имя происходит от еврейского слова «шалом», что означает «мир вашему дому». А мальчик — Мирослав, прославляющий мир. Больше всего хочу, чтобы наши дети жили в мире.
— Врачи обследовали дочку?
— Да. Обследование показало, что есть определенные проблемы, но все не так страшно, как говорили сначала. Соломийка самостоятельно дышит, глотает, реагирует на внешние раздражители. Как будет дальше, время покажет. Но ведь говорили, что ребенок вообще не выживет. Поэтому то, что сейчас происходит, для меня уже чудо. Как и то, что мне помогает столько людей.
Марина имеет в виду побратимов мужа, волонтеров и просто неравнодушных людей. После того как председатель наблюдательного совета Первого добровольческого мобильного госпиталя имени Пирогова Геннадий Друзенко написал о Марине в «Фейсбуке», люди стали звонить ей со словами поддержки и присылать деньги.
— История Марины многим подарила надежду, — уверяет Геннадий Друзенко. — Посмотрите на эту женщину: сколько всего ей пришлось пережить, а она продолжает бороться. При этом шутит, улыбается. С тех пор как я узнал Марину, мне во всем хочется ей помогать. А помощь ей необходима. Как моральная, так и материальная. В отличие от вдов погибших бойцов, она не получила денег от государства.
— Пособие дают только в том случае, если боец погиб или его признали без вести пропавшим, — рассказывает Марина. — Но если Васю признают пропавшим, его перестанут искать. А этого я не допущу. Продолжаю поиски. Надеюсь, государство тоже. А вдруг слова того военного, что муж в плену России, правда? Я готова сама туда поехать и искать его.
Сейчас многие говорят: мол, вы молодец, что не отчаиваетесь. Честно говоря, не знаю, что бы со мной было, если бы не помощь людей. Видите двух игрушечных Микки-Маусов с бирочками, на которых указан рост и вес моих деток? Эти игрушки прислала Лена из Америки. Она сделала их сама. Узнала мою историю и прислала целую посылку. Сейчас позвонила и сообщила, что высылает еще коляску и «кенгурятник», чтобы я могла носить на себе двойняшек.
А как-то позвонил незнакомый парень: «Я живу недалеко от института, где вы сейчас лежите. Сварил для вас бульон. Когда можно принести его?» Сегодня утром звонили побратимы мужа. Будут забирать меня из роддома. Они так и сказали: едут за Мариной, а еще за сыном и дочерью полка.
8724P.S. Желающие поддержать Марину, могут отправить деньги на ее карточку в ПриватБанке: 5168 7572 4612 5084, Ковалева Марина.
Читайте нас у Facebook
