Спасенный в полевом госпитале 11-летний Владик Потин заново научился ходить и разговаривать

В январе этого года 11-летний Владик Потин из Авдеевки вышел с бабушкой на прогулку, и тут прогремел взрыв. Осколок снаряда попал мальчику в лоб и, пройдя через оба полушария головного мозга, застрял в затылке. Транспортировать ребенка в больницу на мирную территорию было нельзя. Чтобы спасти Владика, мобилизованные нейрохирурги на свой страх и риск взялись выполнять сложнейшую операцию в полевых условиях.

«ФАКТЫ» уже рассказывали невероятную историю спасения Владика Потина. Напомним, как развивались события. Прошлой зимой, когда шли ожесточенные бои за Донецкий аэропорт, снаряды тучами проносились по воздуху и долетали даже до Авдеевки (городок расположен всего в нескольких километрах от аэропорта). После того как одна из ракет попала в девятиэтажку и полностью ее разрушила, Светлана и Максим Потины отвезли своего единственного сына Владика к бабушке. Женщина жила в более спокойном, как думали родители ребенка, микрорайоне Авдеевки. Во всяком случае, раньше снаряды туда не залетали.

— В ночь перед трагедией мне приснился вещий сон, — вспоминает отец Владика, шахтер Максим Потин. — Будто повсюду разрываются снаряды, а я бегаю по улице и спасаю детей. У меня так всегда: если увижу дурной сон, жди неприятностей. Но я и предположить не мог, что это сновидение предупреждало об угрозе жизни для моего собственного ребенка! В тот же день в шахту имени Засядько, где я работаю, примчался незнакомый парнишка: «Вы Максим Потин? Бегите в больницу! Вашего сына ранило!»

*Осколок снаряда пробил Владу голову. Мальчик девять дней провел в коме

Как потом рассказала моя мама, около часа дня она решила вывести Владика на прогулку. Ведь из-за военных действий уроки в местных школах отменили, и ребята сидели по домам. Перед этим бабушка несколько дней не выпускала Владика из дома. В городе гремели взрывы, и она переживала, чтобы внука, не дай Бог, не ранило. А в тот день с утра было тихо. Мама позвала на прогулку соседку, и они втроем спустились на первый этаж. Открыли дверь подъезда, встали под козырьком, осматриваются. И вдруг раздался взрыв.

Снаряд разорвался во дворе перед самым подъездом, в доме вылетели все стекла. Влад потерял сознание и упал на землю, а мою маму и ее соседку… даже не зацепило! Прибежали другие соседи, они и отвезли Владика в местную больницу. В Авдеевке тогда не было ни света, ни воды, ни тепла, ни мобильной связи. Моя мама растерялась: как сообщить о беде нам, родителям внука? Стоит, плачет, и тут к ней подошел незнакомый парень, предложил свою помощь. Мама сообщила ему место моей работы, он прибежал на шахту и, запыхавшийся, рассказал все, что знал.

Я заскочил домой, забрал жену, и мы быстро добежали до больницы. А там из врачей остались только травматолог и анестезиолог. Они позвонили в соседний город Селидово, где работали военные врачи. Украинские медики приехали на автомобиле и доставили нас в полевой госпиталь в городе Димитров. Осмотрев Владика, врачи сказали, что его нельзя никуда перевозить, даже санавиацией. Снимок томографа показал, что у сына множественные переломы лобной кости, обширная гематома мозга. Как нам объяснили, осколок вошел в правую часть лба, «прошил» оба полушария, разрушив 60 процентов головного мозга, и застрял в затылочной части. «Необходима срочная операция, — сообщил хирург. — Преду­преждаю: она крайне рискованная». В тот момент я был готов целовать врачам руки, лишь бы они спасли моего сына.

Владика оперировали два нейрохирурга: один из Харькова, другой — из Одессы. Потом нам сказали, что сынишка родился в рубашке: осколок прошел так, что не задел ни одной крупной артерии в голове. Перед началом операции военные врачи позвонили в Днепропетровск и вызвали оттуда реанимобиль. Как только Владика прооперировали, нас отвезли в Днепропетровскую детскую областную больницу.

— В этом случае произошло настоящее чудо, — говорит заведующий отделением нейрохирургии Днепропетровской детской об­ластной больницы Владимир Агафонов. — Оно заключается в том, что ребенок с тяжелейшим ранением головы вовремя попал в руки опытных специалистов. Мои коллеги взяли на себя ответственность оперировать мальчика в полевых условиях. Не сделай они эту операцию, Владик просто не выжил бы.

— Девять дней после операции сын находился в состоянии комы, — продолжает отец Владика. — Врачи не могли сказать точно, выйдет он из комы или нет. Не знаю, как мы с женой пережили эти дни. От волнения буквально сходили с ума. Врачи давали списки лекарств, а я не знал, куда за ними бежать и, главное, на какие деньги их покупать. В этот трудный момент меня разыскали сотрудники штаба Рината Ахметова (о нашей беде им сообщили врачи) и сказали, что будут закупать медикаменты и все, что потребуется для лечения Владика.

А еще нас сильно поддержали жители Днепропетровска, по сути, совершенно чужие нам люди. Надо было где-то ночевать, и мы с женой на последние деньги сняли «убитую» квартиру рядом с больницей. Там не было ни одеял, ни подушек, ни тарелок, ни ложек… Мы ведь приехали в чем были. Я успел бросить в сумку только документы и халат жены. По дороге позвонил на работу, там мне оформили отпуск. Так вот, добрые люди из Днепропетровска привезли нам в съемную квартиру посуду, чайник, постель…

Организм Владика справился с тяжелейшей травмой, и в феврале этого года мальчик вышел из комы. Врачи объяснили родителям, что осколок повредил структуры мозга, отвечающие за речь и движение правых конечностей. После такой травмы процесс восстановления очень длительный. Иногда на это уходят годы. Но гарантий, что ребенок снова сможет ходить и разговаривать, нет. Несмотря на такие прогнозы, Владик на удивление быстро пошел на поправку.

— Когда сына отключили от аппарата искусственной вентиляции легких, я заметила, что он пытается что-то сказать и не может, — говорит Светлана Потина. — Стала ему помогать и тогда поняла, что сынишка просто забыл, как разговаривать. Пришлось заново учить с ним азбуку и как складывать буквы в слова. Интересно, что математику Владик помнит, а чтение и правописание — нет. Они и сейчас даются ему с большим трудом. При этом сын помнит все, что происходило с ним до травмы. Недавно рассказал мне, как получил ранение: «Я стоял возле бабушки, и вдруг что-то резко ударило в лоб. Дальше ничего не помню». Сейчас Владик разговаривает, сильно растягивая слова. Врачи говорят, что это нормально и со временем речь наладится.

Первое время мы с мужем возили сына на инвалидной коляске. Но потом с ним начал заниматься реабилитолог, и Владик постепенно встал на ноги. Сейчас он уже бегает, правда, подволакивает правую ножку. У сына ведь сильно пострадала левая доля головного мозга, а она отвечает за работу правой части тела. Владик не может элементарно держать предметы в правой руке, поэтому научился писать левой. Как он бегает с одной, по сути, парализованной ножкой, я сама удивляюсь.

Реабилитолог из Днепропетровской областной детской больницы согласилась заниматься с нашим сыном бесплатно, и дважды в неделю мы водим Владика на занятия. Глядя на успехи нашего сына, врачи удивляются: «Ребенок восстанавливается нереальными темпами!» Думаю, это потому, что до ранения Владик был хорошо развит физически: он играл в детской футбольной команде, занимался бальными танцами, посещал секцию каратэ. Реабилитолог говорит, что результаты были бы намного лучше, если бы Владик мог заниматься дома.

Однако для этого нужны разные приспособления для реабилитации, а приобрести их мы не в состоянии. Думали купить хотя бы специальный мяч, но как узнали, что он стоит пятьсот гривен, ахнули. Для нас это огромные деньги. Муж неофициально работает на местных стройках (он ведь взял отпуск на шахте), и на вырученные деньги мы снимаем квартиру в Днепропетровске и оплачиваем коммунальные услуги. Благо еще, что добрые люди иногда перечисляют нам деньги на карточку. Так и выживаем.

Можно было снова попросить о помощи штаб Рината Ахметова, но мне совесть не позволяла. Штаб и так очень много для нас сделал. Когда врачи выхаживали Владика, штаб Ахметова приобрел специальный аппарат для откачивания слизи из трахеи и бронхов, потом купил для Владика зондовое питание и антипролежневый матрас, не говоря уже о дорогостоящих медикаментах. После травмы у сына отсутствовала большая часть костей черепа, и было видно, как пульсирует головной мозг: кожа на правой части головы прямо поднималась и опускалась. Штаб Ахметова закупил титановые пластины, и с их помощью днепропетровские врачи закрыли сыну дефект черепа.

Пока мы с мужем ломали голову, где взять деньги на средства реабилитации, мне позвонила руководитель направления «Адресная помощь» Гуманитарного штаба Рината Ахметова Ирина Темерко с вопросом: «Как Владик? Может, ему нужны тренажеры для реабилитации?» «Очень нужны! — говорю. — Но я стеснялась вас попросить…» А сама думаю: неужели так бывает, чтобы чудеса случались постоянно?

На днях штаб передал нам «шведскую стенку», специальный тренажер (орбитрек), фитбол, обруч, диск «Здоровье» и детские гантели. Вот у Владика радости было! «Шведскую стенку» мы еще не успели собрать, так он с орбитрека не слазит. Занимается на нем, пока силы не иссякнут. Отдохнет немного и снова давай педали крутить. Еще сынишке очень нравится поднимать гантели и заниматься на диске «Здоровье». Это учит его держать равновесие. Мы очень благодарны штабу Ахметова за такой подарок.

*Теперь Владик может даже бегать, хотя до сих пор приволакивает правую ногу (фото из семейного альбома)

— А что Владик попросил у Деда Мороза на Новый год?

— Ой, это вообще отдельная история. В Днепропетровске сын ходит в школу, из-за травмы пришлось снова отдать его в первый класс. Недавно мама его одноклассницы родила мальчиков-близнецов. Одноклассница по секрету сообщила Владику: мол, это случилось потому, что на прошлый Новый год она написала Деду Морозу письмо, в котором попросила подарить ей двух братиков. Вот почему Владик тоже попросил у Деда Мороза братика. Заодно и нас с мужем предупредил, чтобы готовились к радостному событию. Я теперь сына мотивирую: «Занимайся на тренажерах, разрабатывай ножку и ручку. Вот станешь здоровым, и, когда родится маленький, будешь помогать мне его нянчить».

2090

Читайте нас у Facebook