"Всего за два концерта Валерий Ободзинский мог принести в филармонию месячный кассовый сбор"
Искушенные профессионалы до сих пор называют голос Валерия Ободзинского не иначе, как магический, космический, неземной. «Эти глаза напротив», «Неотправленное письмо», «Колдовство», «Восточная песня», «Что-то случилось», «Вечная весна» в его исполнении были необычайно популярны. Их помнят до сих пор. Ободзинского называли советским Элвисом Пресли.
Валерий Ободзинский родился 24 января 1942 года в Одессе. На доме № 33 по улице Дворянской не так давно установлена мемориальная доска. Мальчика воспитывала бабушка Домна Кузьминична, работавшая дворником и обладавшая хорошим голосом. Качая малыша, она постоянно что-то ему напевала.
— Мы с Валерой почти одногодки, — рассказал «ФАКТАМ» народный артист Украины, известный одесский конферансье Михаил Бакальчук. — В 1949 году он пошел в школу, однако гранит науки давался с трудом — на голодный желудок никакие задачки и примеры в голову не шли. Сам о себе он говорил позже: «Воспитание и образование у меня уличное». Вместе с дворовой шпаной почти ежедневно ходил «на дело» на знаменитый одесский пляж. Пока Валера, обладавший прекрасным голосом, пел шлягеры тех лет, шайка ловко чистила карманы у зрителей. Воровская среда приобщила Ободзинского к алкоголю, и он долго не мог совладать с пагубной привычкой.
Познакомились мы во второй половине 50-х годов минувшего столетия на Приморском бульваре. Он частенько приходил туда с гитарой, собирал вокруг себя толпу однолеток. Цуна (такое прозвище ему дали, вероятно, от цунами) выделялся своей неординарностью. Будучи уже знаменитым, вспоминая своих сверстников, говорил о них с нежностью. Ведь эти ребята, не имея никакого образования, рассказывали так, что их можно было слушать часами. Такими же умелыми рассказчиками с неподражаемым чувством юмора были и Валерины родители. У них в семье была небольшая, но хорошая библиотека. Он читал Толстого, Чехова, Аверченко, Гаршина… Возможно, поэтому в его пляжном репертуаре не было блатных одесских песен и к нему не прилипали ни интонации обитателей «Привоза», ни специфические обороты одесской речи.
*Будучи подростком, Валера любил в Одессе петь на улице. 1956 год
Окончив школу, Валера освоил несколько профессий: натягивал пружины на матрасах, работал в артели, делая замки для мебели. Затем устроился кочегаром на старое судно, приписанное к Одесскому порту — кормильцу многих одесситов из бедных семей.
Придя как-то в Дом культуры, Валерий заинтересовался «большой скрипкой» (контрабасом). Первые уроки ему дал Витек, студент музучилища, затем Ободзинский быстро освоил все самостоятельно, по слуху. Помимо того, брал уроки вокала у своей соседки, бывшей учительницы музыки Амалии Бруновны. Собираясь поступать в Одесское музыкальное училище, консультировался у скрипача Ефима Зингерталя.
На вступительных экзаменах в училище Валерий классно спел неополитанскую песню «Скажите, девушки, подружке вашей». Однако в то время при поступлении на учебу или работу заполнялась анкета, один из пунктов которой гласил: «Находились ли вы или ваши родственники в плену или на оккупированной территории?» У Валерия при поступлении, конечно же, не было никаких связей. Фактор «оккупированной территории» — оккупированной фашистами Одессы, где вынужденно в то время пребывал абитуриент, стал решающим…
Тем не менее Валерий вполне профессионально пел и играл на контрабасе. Одноклассница по средней школе № 80 вспоминала, что Ободзинский поначалу был не очень заметным мальчиком и предпочитал держаться скромно. Девочки начали обращать на него внимание, услышав его голос.
— Взбитый кок, брюки-дудочки, туфли на высокой каучуковой подошве, красные носки, пиджак с большими плечами, особая походка, — так описывала Ободзинского его одноклассница Людмила Силаева. — Он был очень галантен с девочками. Любил, сидя с друзьями на бульваре, громко петь под гитару. Именно там его и увидела Валентина Борохович — руководитель молодежного театра при Доме культуры медработников. Валентина Семеновна рассказывала, что ее поразил голос юного Ободзинского. Они разговорились, и Валерий признался, что очень хотел бы выступать на сцене. Борохович взяла его в свой театр, и одновременно он начал заниматься в вокальной студии Дворца моряков.
В 1959 году семнадцатилетний Валерий снялся в эпизоде художественного фильма «Черноморочка», куда его привели прямо с улицы. В фильме он исполнил роль музыканта оркестра. Вскоре осуществилась детская мечта — «белый пароход». Его с друзьями (трио — скрипка, гитара и контрабас) взяли на «Адмирал Нахимов». Тот самый, затонувший в 1986-м. На нем молодой Ободзинский играл, пел и выполнял функции массовика-затейника.
В начале 1960-х он отправился в Томск, где поступил в музучилище по классу контрабаса, затем устроился в местную филармонию. Тогда же начал выступать с концертами. Судьбе было угодно занести Ободзинского в Норильск. Там оказался Павел Шахнарович, администратор легендарного оркестра Олега Лундстрема.
— Работа в оркестре Лундстрема научила певца многому, но главное — сделала его профессионалом, — вспоминает Павел Шахнарович, впоследствии администратор ансамбля Ободзинского. — Кстати, Алла Пугачева тоже начинала карьеру в этом же оркестре. Она работала в одной программе с Валерием. Когда выступал Ободзинский, Алла всегда наблюдала за ним из-за кулис, ловила восхищенные взгляды поклонниц. К тому времени Валерий был женат на красавице Нелли, у них росли две дочери — Анжелика и Валерия. Проблема с жильем оставалась неразрешимой, по протекции Вадима Мулермана певец уехал в Донецк, где ему дали однокомнатную квартиру.
В 1973—77 годах Ободзинский стал художественным руководителем ВИА «Верные друзья». Феномен певца заключался в своеобразной исполнительской манере.
— С нотами Валера был на вы, — вспоминает Ефим Дымов, многие годы проработавший вместе с Ободзинским. — Когда у «Битлз» спросили, как они относятся к нотам, в ответ прозвучало: «Ноты — это как дорожные знаки, а зачем их знать, если знаешь дорогу». Вот и Валера просто знал дорогу. Он так исполнял песни, что у людей мурашки бегали по спине. Что меня всегда удивляло в нем, это колоссальная собранность. Мы могли быть проездом в Москве всего пару дней. За это время он успевал встретиться с композиторами, или у него уже была назначена запись. И никто за него эти организационно-административные вопросы не решал. А еще Валера никогда никому не завидовал. Я не слышал, чтобы он плохо отзывался о своих коллегах. У него была любимая поговорка: «Каждому коню — свое стойло». Очень любил супругу Нелли. В одной из поездок купил ей норковую шубу за 3 тысячи 500 рублей — по тем временам, сногсшибательная сумма.
Перебирая как-то фонотеку, я наткнулся на песню «Мелодия». Ту самую, с которой позже Муслим Магомаев всю Европу на уши поставил. Первый вариант был в исполнении Валерия Ободзинского. Вспомнилось, что песня эта изначально писалась под Ободзинского, который должен был ехать с ней в Польшу, в город Зелена Гура, на фестиваль советской песни. «Мелодия» была записана в единственной тогда всесоюзной музыкальной студии звукозаписи, и предоставлена для прослушивания «лучшим знатокам популярной музыки» — в ЦК КПСС и Министерство культуры. Оттуда последовал немедленный и сокрушительный разнос. Песню признали негодной для международной презентации, а Ободзинского отлучили от массовой публики.
Но филармонии всего СССР по-прежнему продолжали приглашать Валерия. За два концерта он приносил им месячный кассовый сбор. Сказать, что песни Ободзинского были фантастически популярны — не сказать ничего. В фильмах «Между небом и землей», «Золото Маккены», «Тайник у Красных камней», «Молчание доктора Ивенса», «Русское поле» за кадром пел Ободзинский. Его фамилия могла быть в титрах, а могла и не быть, но голос все равно узнавали, потому что спутать его с каким-то другим было просто невозможно.
Такая популярность раздражала партийных боссов — не вступает в партию, не поет о ней.
— Тогдашний председатель Гостелерадио СССР Сергей Лапин не скрывал своей предвзятости в отношении лиц еврейской национальности и лично контролировал их появление на голубых экранах, — говорит певец Вадим Мулерман. — Это относилось, в частности, ко мне, к Майе Кристалинской. Не избежал этой участи и Ободзинский, которого чиновник тоже почему-то считал евреем, хотя он был наполовину украинец, наполовину — поляк. Увидев Валерия в одной из передач, он заявил: «Градского уберите!» — «Но это не Градский, это Ободзинский!» — «Тем более уберите! Хватит нам одного Кобзона».
С ростом популярности его все чаще критиковали в прессе. Не нравилось, что он поет только о любви, ведет себя на сцене слишком уж «по-западному». Начальник горуправления культуры Москвы, узнав, что в Театре эстрады в течение месяца будет выступать Ободзинский, позвонил директору и потребовал сократить концерты до недели. «Столько концертов у нас даже Райкин не дает! — гремел в трубке голос разгневанного чиновника. — А тут какой-то певунчик с пошлым репертуаром!» Негативно относилась к певцу и министр культуры СССР Екатерина Фурцева.
Когда Валерия «вычистили» со всех эстрадных площадок, он сорвался и запил. Жил в Москве. Точнее, существовал. Квартиры у него к тому времени уже не было, семьи — тоже: очередная жена ушла. Жил он во времянке на галстучной фабрике, где работал сторожем. Там его и отыскала преданная поклонница Анна Есенина, ставшая для певца самой настоящей музой, последней в жизни.
Именно с ее подачи популярная радиостанция «Маяк» поздравила Валерия с 50-летием, дав в эфир три его песни. После этого все вдруг вспомнили, что был такой певец Ободзинский. Посыпались предложения, однако он далеко не на все соглашался. Например, ни за какие деньги не пел в ночных клубах. Слышать не хотел о поездке в Америку или в круиз вокруг Европы. Даже когда ему предложили за 500 долларов спеть всего две песни, отказался.
В сентябре 1994 года в концертном зале «Россия» состоялся сольник Ободзинского. В зале был аншлаг. Он спел первую песню, и публика взорвалась аплодисментами. Невозможно было поверить, что человек, прошедший через пьянство и наркотики, сумел сохранить в такой чистоте свой голос.
Ободзинский возобновил гастрольную деятельность. В своем последнем выступлении по телевидению в программе «Золотой шлягер» Валерий Владимирович сказал: «Очень часто меня спрашивают, почему так надолго исчез? Творческая жизнь складывалась по-разному. Когда я достиг своего потолка, понял: дальше не пустят. Надоело унижаться перед работниками телевидения, радио, которые с подачи сильных мира сего резали мои записи».
25 апреля 1997 года Ободзинскому стало плохо с сердцем, но он не пожелал ехать в больницу. Под утро следующего дня 55-летний певец скончался. Похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.
3073Читайте нас у Facebook
