Кира Муратова: «Я хочу, чтобы после меня остались только фильмы»

— Наш первый совместный фильм с Кирой «У крутого яра» был снят на киностудии имени Горького в Москве, — вспоминает первый супруг Киры Георгиевны, украинский режиссер Александр Муратов. — Это было в 1961 году, картина стала очень успешной. А через три года мы, уже в Одессе, работали над фильмом «Наш честный хлеб». Но, увы, его положили на полку, выпустив лишь через четыре года и то очень маленьким тиражом.

— А положили почему?

— Дело в том, что Никита Хрущев в то время как раз призвал народ к борьбе с очковтирательством. А мы в своем фильме договорились до того, что главные очковтиратели — это и есть партийные органы! Молоды были мы с Кирой. По наивности своей решили, если показывать — так уж показывать, ничего не скрывая. Ну и получили.

* Александр Муратов неизменно называет первую жену гениальным режиссером. Фото с сайта ATR

— Правда, что именно вы предложили идею знаменитой картины Киры Муратовой «Короткие встречи»?

— Я бы сказал, не идею, а конструкцию фильма, который состоял из нескольких новелл. Началось все с того периода, когда мы еще работали в Москве. Кира должна была снимать новеллу про партийную женщину и ее непутевого мужа-журналиста. А я работал над картиной «У дороги…» Позже, когда мы уже сняли «Мой честный хлеб», я предложил Кире объединить несколько новелл, в том числе и ту, про партийную даму. Так и получились «Короткие встречи».

Сценарий Кира писала с Леонидом Жуховицким. В то время я уже работал в Киеве. Но постоянно мотался к Кире на съемки. Она ведь не только была режиссером, но и снималась в «Коротких встречах». Просила меня помочь. Потом была картина «Долгие проводы», которую она снимала по сценарию Наташи Рязанцевой — просто гениальному. Я вообще считаю, что «Долгие проводы» — лучшая картина Муратовой.

* В своей картине «Короткие встречи» Кира Муратова сама сыграла главную роль. Ее партнером был Владимир Высоцкий

— Многие полюбили Муратову за «Астенический синдром».

— Картина, скажем прямо, не для несовершеннолетних. Довольно провокативная. Кстати, на Берлинском кинофестивале она получила специальный приз жюри. Понятно, после этого карьера Киры пошла в гору. Хотя фильмы, которые она снимала, были довольно своеобразными. Это еще мягко говоря. Признаюсь, Кире повезло, что она со мной разошлась.

— Почему?!

— Правда, сегодня мне уже трудно вспомнить, кто кого бросил — я ее или она меня. Не в этом дело. Повезло, потому что я ее подминал все время под себя, но как только она от меня избавилась, стала снимать весьма своеобразное кино. Ведь Кира и раньше хотела делать что-то особенное, не похожее на общепринятые каноны. Но я ей этого никогда не позволял.

А чего мне сейчас это скрывать? Правду говорю. Я весьма настырный человек, напористый, может, даже наглый. С точки зрения здравого смысла я был прав. Мои фильмы куда достовернее. Но если в моих картинах была правда жизни, то в фильмах Муратовой — правда ее оригинального, очень яркого мышления, не похожего ни на что. Она была гениальна.

Когда мы разошлись, Кира стала снимать странное кино, я его не понимал. Потом среди них появилась замечательная работа «Настройщик». Его замысел был совершенно понятен. Затем опять начались странные фильмы. Я их так называю, потому что не всегда способен вникнуть в смысл.

— Последние годы жизни Кира Муратова уже не снимала.

— У нее были проблемы с глазами, требовалась операция. Но врачи сделать ее не могли, потому что у Киры было плохо с сердцем. И тогда она наотрез отказалась работать в кино. Практически перестала выходить из дома.

— Кира Георгиевна была довольно закрытым человеком.

— Я знаю, она не любила общаться с журналистами. Полагала, что ей это совершенно ни к чему. В своих картинах говорила то, что хотела. К тому же свою славу она уже получила, а отвечать на разные вопросы ей было не интересно.

— Она никогда не любила шумных компаний?

— Что вы! Кира была веселым, жизнелюбивым человеком. Своеобразным, правда, но в этом состоял особый шарм. У нее всегда имелся собственный взгляд на происходящее. И кинематограф в том числе. У Киры был период, когда она сняла «Долгие проводы» — картину, которую совершенно незаслуженно положили на полку.

В то время и мою картину запретили к показу. По нашим работам состоялось даже специальное постановление ЦУ КПУ, которое сейчас выглядит очень смешно: «за общую коммунистическую тенденцию в отснятых картинах, сюжет которых мог развиваться в любой стране, независимо от ее социального строя». Сейчас подобное воспринимается как бред, а во времена Советского Союза это звучало как страшный приговор.

— Вы не могли больше творить?

— Это была просто катастрофа! Мой фильм положили на полку, выпустив через три года лишь пять копий. А Кирины «Долгие проводы» вообще разрешили к показу лишь в наше время. Кире не давали работать, и ей пришлось устроиться библиотекаршей на Одесской киностудии. Если бы не алименты, которые я платил на дочь, они бы вообще не имели средств к существованию.

Но Кира и здесь проявила свою непохожесть на всех остальных. Она не хотела принимать от меня алименты. Я сам на себя подал в суд, чтобы мне присудили их выплату. Кира считала, что даже в этом с моей стороны есть какой-то подвох. Она постоянно искала тайный смысл во всем, что я делал.

— Вы не общались последние годы?

— После смерти нашей дочери — нет. Кира считала, что я не приложил достаточно усилий для того, чтобы она выжила. Но говорю вам как на духу, от меня это не зависело. В общем, последние десять лет жизни Киры мы не общались. У нее был молодой талантливый муж — Женя Голубенко. Прекрасный художник, писатель. На самом деле, после нашего расставания в ее отношениях с мужчинами особой драмы не случилось.

— Помните, как вы познакомились с Кирой Георгиевной?

— Конечно! Это было в Москве, во ВГИКе. Я закончил первый курс операторского отделения и перешел на режиссуру. Мне казалось, эта профессия намного интереснее. К тому времени Кира закончила первый курс филологического факультета МГУ и тоже пришла во ВГИК. Мы оба попали на курс к Герасимову и Макаровой. Это была большая удача и совершенно замечательное время.

А уже на втором курсе мы поженились. Кира была необыкновенно хороша, не влюбиться в нее было просто невозможно. А какая она красотка в «Коротких встречах»! Кстати, изначально в этой роли должна была сниматься актриса Антонина Дмитриева. Но у нее возникли проблемы со здоровьем. В общем, я уговорил Киру, чтобы она сама снималась в этой роли. Она была прекрасная актриса! Ей нравилось актерство, но работать одновременно и в кадре, и за кадром невероятно тяжело. Кира осознанно выбрала режиссуру.

— Как она оказалась в Одессе?

— Это целая история. Наша работа «У крутого яра» была успешно принята. Нас с Кирой оставили на киностудии имени Горького. Новой постановки ждать надо было долго, а тут из Одессы приехал главный редактор киностудии. У меня как раз был написанный сценарий, нам с Кирой дали «добро» на съемки, и мы решили уехать из столицы. Своей квартиры в Москве у нас не было, приходилось снимать, из общежития нас уже выселяли. А в Одессе дали квартиру.

Кире Одесса очень понравилась. А я, признаюсь, не смог прижиться в том русскоязычном обществе и уехал в Киев. Меня уже с Одессой ничто не связывало. Через несколько лет Кира переехала в большую, прекрасную квартиру в центре Одессы. С ней вместе жили наши два внука. Правда, ни один из них не имеет никакого отношения к кино.

* Фильмы Киры Муратовой отличает особый стиль, а потому они абсолютно узнаваемы. Фото Сергея ТУШИНСКОГО, «ФАКТЫ»

— Кира Георгиевна была загадочной женщиной, — вспоминает народный артист Украины Георгий Делиев. — Для актеров в том числе. Она видела мир по-особенному, поэтому и картины ее узнаваемы с первого же кадра. Подобных не снимал никто. У Киры был свой взгляд на людей, человеческие проблемы. Мне всегда казалось, что она изучает жизнь. Где бы это ни происходило — на съемочной площадке, в магазине. Кира всегда прислушивалась к собеседнику, к тому, что и как он говорит. Она внимательно смотрела, словно стараясь проникнуть в глубину души человека. Мне кажется, Кира даже запоминала какие-то ситуации, реакции людей и потом переносила это в кино.

— С Муратовой было сложно работать?

— Для нее всегда было важно добиться своего, и в конечном счете она добивалась. Хотя, если актер неожиданно начинал импровизировать или предлагать какие-то идеи, она могла принять чужую точку зрения. Помню, как мои импровизации в «Настройщике» ей очень понравились, они вошли в картину. Это случалось и с нашими другими совместными работами. Кира была достаточно четким, конкретным человеком. Если ей что-то не нравилось, тут же говорила: «Это плохо», и никто уже не возражал.

— Помните свою первую работу с Кирой Муратовой?

— Это были «Второстепенные люди». Кира в то время была уже известным режиссером. Потом она пригласила меня в фильмы «Чеховские мотивы», «Настройщик», «Мелодия для шарманки» и «Вечное возвращение». Кира, по сути, нашла меня сама. В то время я имел на Одесской киностудии свою группу, снимал «Маски-шоу». Кира Георгиевна работала над каким-то сценарием, мы пересекались в коридорах, кафе.

Однажды она подошла ко мне и говорит: «Хочу, чтобы вы попробовали в моем новом фильме эксцентрическую роль». Мы снялись вместе с несколькими актерами «Масок», записали комическую сцену. Потом в каждом фильме она предлагала мне совершенно разные образы. Мне самому было интересно, что же окажется в очередной раз.

— Вы снимались и в последней картине Муратовой «Вечное возвращение». Кира Георгиевна говорила, что больше не будет работать?

— Нет, когда мы снимали фильм, то такие разговоры не велись. Они появились позже. Несколько лет назад я говорил с Кирой, и она сказала, что у нее нет никаких планов на дальнейшую работу. Видимо, не возникла сильная идея, которая бы ее поглотила. Ведь Кира, снимая, отдавала все свои силы.

— Бывали в гостях у Киры Георгиевны?

— Несколько раз. Она жила в большой квартире в старинном доме. На стенах, в основном, картины Жени Голубенко. Кира была очень хлебосольной. Первым делом говорила: «Идем пить чай». Поэтому я всегда приносил с собой какие-то угощения. Мы садились за большим столом, пили, ели, разговаривали. Кира обожала котов и всех уличных собак. Мне казалось, она понимала их язык.

Она не любила публичность. Общалась с журналистами, только если это было предписано контрактом. Кира считала, что кино — выразительная часть ее жизни, поэтому все, что хотела, она в нем выражала. Среди актеров у нее были любимчики, которых она тянула из фильма в фильм: Рената Литвинова, Наталья Бузько, Сергей Маковецкий.

— Что самое яркое вспоминается о Кире Георгиевне?

— У нее было особенное чувство юмора. Я бы сказал, английское. Помню, мы озвучивали эпизод с Аллой Демидовой. И у нее была реплика, обращенная к собственной собачке: «Микки, устала тебя держать на руках, иди ножками». Кира слушала и вдруг говорит: «Правда, было бы забавно — собака без ног. Она, как гусеница, ползла бы». Кира сказала это так смешно!

— Ее называли Кирой?

— Лишь те, кому она это позволяла. Помню, мне как-то сказала: «Можете называть меня без отчества, просто Кирой». Но это произошло не сразу, а спустя годы. Кира держала дистанцию, не подпуская к себе близко людей. Это была часть ее внутренней культуры.

* Фото в заголовке Getty Images

Читайте нас у Facebook

Зробіть «ФАКТИ»
обраним джерелом
у Google News