Всеволод шиловский: «со съемочной площадки «военно-полевого романа» мы с натальей андрейченко в гриме пошли ко мне пообедать. Бабульки у подъезда тут же сообщили моему сыну: «твой отец такую стерву в дом привел! »
На счету Всеволода Шиловского более 150 ролей в кино (горе-музыкант в «Военно-полевом романе», предатель Кадрус в «Узнике замка Иф», отец-шантажист в «Интердевочке»). К тому же он режиссер-постановщик многочисленных спектаклей и фильмов (»Избранник судьбы», «Люди и тени», «Аферисты», «Кодекс бесчестия»). В Одессе состоялась церемония награждения лауреатов XI Международного кинофестиваля «Золотой бриг», где специальный приз жюри и президента фестиваля Богдана Ступки — «За выдающийся вклад в профессию» — был вручен Всеволоду Шиловскому.
Третьего июня знаменитому актеру и режиссеру исполнилось 70 лет. Помпезных торжеств он не любит, хотя в этот день всегда собирается вместе с друзьями, чтобы выпить 50 граммов. Больше не употребляет уже давно.
«Быть самим собой мне скучно»
— Всеволод Николаевич, вы снова в Одессе…
— Не скрою, мне очень нравится этот город, я преклоняюсь перед его вкладом в кинематограф, многочисленными незаурядными творческими личностями, которых дала миру Одесса. Немало прекрасных минут пережито мною на знаменитой Одесской киностудии. Здесь я снимался в «Двух версиях одного столкновения», сам отснял «Миллион в брачной корзине». Тогда я еще работал во МХАТе, а фильм этот сделал хулиганства ради за два месяца своего отпуска. Сам написал сценарий по пьесе «Моя профессия — синьор из высшего общества». Картина была признана лучшей комедией года, ее посмотрели 40 миллионов человек. Правда, задействованы в ленте классные актеры: Александр Ширвиндт, Софико Чиаурели, Семен Фарада, Лариса Удовиченко, Анатолий Хостикоев, Ольга Кабо. Здесь же я снимался в «Узнике замка Иф», лентах других студий, работавших на одесской земле. Например, в «Подвиге Одессы», «Любимой женщине механика Гаврилова» Петра Тодоровского — воспитанника Одессы, одного из живых апостолов нашего кинематографа.
— Ведь у него вы снялись еще в нескольких лентах!
— Абсолютно точно! Три фильма: «Военно-полевой роман», «Интердевочка» и «Любимая женщина механика Гаврилова», в которых меня задействовал Петр Ефимович, остались в моей памяти навсегда. В один вечер по телевидению шли «Барханов и его телохранитель» и «Интердевочка». Я, правда, тогда их не смотрел, но мне рассказывали разные люди, что переключали с одного канала на другой. Они видели на экране двух совершенно разных людей. Поэтому мне нравится, когда на улице говорят: «Ради Бога, извините, где я вас видел?» Обычно я отвечаю: «В бане или в ОВИРе». Потом вдруг до них доходит: «Господи, это вы? Ой, я сейчас только по глазам узнал». Для меня это высшая похвала. Потому что быть самим собой скучно, мне нравится постигать чужую судьбу, делая ее своей. Тогда я интересен зрителю, это запоминается. Не то что нынешние «сияминутки».
— Скучаете по прошлому?
— И не скрываю этого! В 30-е годы минувшего века, во время Великой депрессии в Америке, нашлись умные люди, вложившие свои последние деньги в кинематограф. Он в свою очередь породил героев нации, которые сцементировали ее. Вспомните, как мальчишками мы подражали своим киногероям, а девчонки — своим. Сейчас это забыто. Государство убило и размочалило всю идеологию. Да, в прежней идеологии было много плохого, но придумайте что-нибудь взамен! А предложить нечего…
В первом советском сериале «День за днем», который я снял 35 лет назад, есть великолепная фраза: «Что труднее вынести — испытание голодом или испытание сытостью?» Во время войны моя мама месяцами не выходила с завода. Но как весело тогда жили люди, как шутили, дружили! Я сам жил в общежитии и знаю все это.
«Ларису Удовиченко я просто обожаю»
- Почему «День за днем» не получил продолжения?
— А его и не надо было. Мы сделали девять серий, они понравились всем. Думаю, ни один сериал не побил наш рекорд по письмам — триста тысяч. После девятой серии я хотел остановиться. Но прошло полгода, и нам сказали: «Надо продолжать, товарищи». Всего мы сняли 17 серий. Кстати, в этом фильме впервые запела Валечка Толкунова (»Стою на полустаночке»). В фильме были задействованы 144 артиста.
— Поддерживаете с ними отношения?
— В принципе, — да, но не со всеми выходит ровно и гладко. Вот с Ларисой Удовиченко не возникало никаких шероховатостей, с ней мы дружим уже лет тридцать, я ее просто обожаю. Кстати, вспомнился забавный момент. Отдельные эпизоды «Военно-полевого романа» снимались недалеко от моего дома, и я предложил Наташе Андрейченко, игравшей главную роль, зайти к нам пообедать. Пошли прямо со съемочной площадки. Вид у нее был — страх господний: растрепанная, перчаточки обрезанные, ватник. Словом, жуть подзаборная. Когда в подъезд входили, старушки нас, конечно, засекли. Моя жена приготовила обед, мы втроем сели за стол. Вдруг в квартиру влетает мой сын-школьник и кричит из прихожей: «Пап, меня сейчас старухи остановили и говорят: «Твой отец вовсе обнаглел. При живой жене такую стерву в дом привел!» Тут он увидел Андрейченко в образе и опешил: «Ой, здравст-вуйте… » Мы долго смеялись, а когда все вместе вышли из дома, старухи застыли от изумления…
— Правда, что вы с детства видели себя Наполеоном?
— Наполеоновским комплексом не страдал, несмотря на свой не очень-то большой рост, но влюблен в эту личность. Лет с одиннадцати-двенадцати мне очень хотелось сыграть императора. В старшем возрасте фигура Наполеона еще больше привлекла.
— Чем же?
— Организаторским талантом, феноменальными способностями полководца. Мне, конечно, можно возразить: он же узурпатор, палач… Да, в нем присутствовали и эти качества, но так любить женщин, как он, могут немногие мужчины. И потом, из зависимой Франции этот молодой человек создал мощнейшее европейское государство!
— Почему актеры стремятся в режиссуру?
— За всех отвечать не берусь, а я занялся режиссурой, когда меня пригласили преподавать в Школу-студию МХАТа. Там начал ставить со студентами. Первым моим спектаклем была «Медея», ее увидел Виктор Станицын, любимый ученик Станиславского и Немировича-Данченко. Станицын сказал: «Юное дарование, поди-ка сюда, будешь работать со мной». Меня, 23-летнего парня, сразу пригласил ассистентом к себе на курс Василий Марков. Первые студенты — Меньшов, Мягков, Вознесенская, Алентова (она тогда еще Быковой была). Давно я начал педагогикой заниматься и всегда учился. Сейчас вот уже профессор, но все равно учусь. Потому что студенты, если правильно с ними общаться, — это своего рода допинг, кислород, они не дают тебе стареть, ведь каждое занятие держишь экзамен. Как говорил мой учитель Станицын: «Первые 30 лет трудно. А потом еще труднее». Все время нужно играть в то, что ты ничего не умеешь. Как при езде на велосипеде, только остановился — упал.
«Беззащитнее, унизительнее профессии, чем актерская, нет. Но и слаще — тоже»
— Это правда, что Виктор Станицын спас от голодной смерти Михаила Булгакова?
— Да. После разговора со Сталиным у Булгакова наступил кризис: его нигде не печатали, МХАТу он стал неугоден. Станицын — очень мужественный человек — дал Булгакову роль судьи в своем первом спектакле «Пиквикский клуб». Булгаков хорошо знал и понимал природу актерского мастерства, он писал роли в своих пьесах под конкретных артистов. Станиславский наслаждался его игрой.
— Но вы все-таки пошли в кино, а это совсем иное.
— Жизнь заставила. Вернее — моя жена Наталья. Она у меня арфистка, лауреат международных конкурсов по классической музыке. Жена стала говорить постоянно, что я вырос в кинематографическом дворе. Я жил в пятикомнатной квартире у метро «Электрозаводская». Там снималась картина «Верные друзья». И когда рухнул Художественный театр, я пошел в кино. На одном только «Ленфильме» снялся подряд в десяти фильмах.
В «Апелляции», — продолжает Всеволод Шиловский, — вместе с Вячеславом Тихоновым, Всеволодом Санаевым я сыграл главную роль. Уникальный фильм, который, к сожалению, вышел прямо в «створку» времени и провалился. Мои партнеры — божественные! А потом Вячеслав Тихонов был уже занят у меня. Это громадный мастер, так вылепивший свою роль в «Кодексе бесчестия», что этим можно было гордиться. Я повторял то, что делали, прививая мне вкус к мастерству, старики МХАТа.
— Школа!
— Более подходящего слова и не подберешь! В Школе-студии МХАТа хорошие манеры нам преподавала княгиня Волконская. Сначала мы над ней издевались, привязывали консервную банку к ее юбке. А потом полюбили. И она нам объясняла, как целовать руку девушке, молодой женщине и даме в возрасте, садиться в кресло, непринужденно откинув фалды фрака. Казалось бы, ерунда. Но мелочей в искусстве не существует. В любой ситуации следует вести себя свободно и естественно. Известна ведь история, когда английская королева, принимая в своем дворце Юрия Гагарина, специально разлила бокал вина, чтобы Юрий Алексеевич чувствовал себя в этом царстве этикета свободнее.
— Всеволод Николаевич, не страшно сознаться в том, что была у вас одна жизнь, а теперь другая?
— Думаю, мне повезло. Когда МХАТ, с очень высокой планкой, рухнул, в моей жизни возник кинематограф. Кино спасло меня от краха внутренних иллюзий. Потом, так как я не мог уже общаться с МХАТом, меня пригласили преподавать во ВГИК. У меня актерская мастерская, и выпускаются очень сильные ребятки, но… Нашей бесхозной стране не нужны таланты. Возьмите поэтов: Маяковский, Есенин, Пастернак. Что с ними делали? По стенке размазывали. Брали за ноги, раскручивали и — головкой о стеночку… Наша профессия — профессия сумасшедших людей.
— Значит, вашим ученикам нужно сойти с ума, чтобы стать актерами?
— Конечно. Ведь им надо научиться существовать в чужих оболочках, а это огромное нервное напряжение. Иначе получаются ремесленники (80 процентов актеров). Почему нам так нравятся Алиса Фрейндлих, Олег Басилашвили, Инна Чурикова, Олег Табаков? Они сами себя сделали! Жизнь положили за профессию.
— Что особенного должно быть в человеке, чтобы вы его взяли учиться на актера?
— Заразительность, обаяние, темперамент, юмор, органика, голос, фактура.
— А молодежь отговариваете?
— Да. Первым делом спрашиваю: «Зачем ты идешь?» Рассказываю, что сейчас происходит в театрах, как мало мест для молодых. Очень тяжело прорваться. Когда я заканчивал Школу-студию, мы были дефицитом: по 5-6 театров гонялись за нами. Я же принимаю только с тем условием, что забочусь о распределении после диплома. Они все выходят мастерами — я за каждого отвечаю. Да, беззащитнее, унизительнее и страшнее нет профессии, чем актерская. Но и слаще — тоже. Вкалывать, как раб, по 17-19 часов в сутки мало кто способен!
— Вам больше нравится режиссерская работа или актерская?
— Снимая кино, я снимаюсь — такой двойной кайф!
— Не возникало желания переиграть какую-либо роль?
— Это всегда можно сделать, но второй жизни Господь не отпустил. Вместе с тем мне не стыдно ни за одну из сыгранных ролей.
528Читайте нас у Facebook
