Сергей маковецкий: «когда в сериале «ликвидация» мой герой погиб, люди, встречая меня на улице, кричали: «не хотим смотреть без фимочки, верните его! »
Впервые в практике фестиваля «Кинотавр» фильм открытия включен в конкурсную программу. Выбор пал на картину Александра Прошкина «Живи и помни», одну из главных ролей в которой сыграл Сергей Маковецкий. 13 июня народному артисту России исполняется 50 лет, и празднование его юбилея обещает стать заметным событием нынешнего кинофорума в Сочи.
«Я нетипичный представитель актерского цеха: 28 лет работаю в одном театре, 25 лет женат на одной женщине»
— Какой у вас по счету «Кинотавр», Сергей?
— Шестнадцатый, кажется. Не был на двух или трех в самом начале, а потом ни одного не пропустил.
— Перемены, происходящие с фестивалем в последние годы, вам по душе?
— Не все. Мне кажется, многовато стало гламура. Чередой идут закрытые вечеринки глянцевых журналов — одного, второго, третьего. Из-за этого возникает чувство неприкаянности, словно ты в гостях у богатых хозяев. Нет, артистов на светские рауты приглашают, но взамен просят сфотографироваться на фоне логотипов. Появилась масса новых, как сейчас принято говорить, медийных лиц, хотя я не очень понимаю, о чем речь. Здороваешься с человеком и не знаешь толком, кто это. Вроде бы видел в телевизоре, мелькал в каком-то «мыльном» сериале…
— Вывод? «Сюда я больше не ездок»?
— Должно случиться нечто из ряда вон, чтобы я не поехал в июне в Сочи. Даже организм к этому привык, ждет. Лицедеям не свойственно постоянство, наоборот — противопоказано, надо без конца меняться, чтобы не стать заложником однажды созданного образа, но, видимо, я не самый типичный представитель актерского цеха: 28 лет работаю в Театре имени Вахтангова, четверть века женат на женщине по имени Елена… Впрочем, это человеческая стабильность, а в профессии, смею надеяться, пока не повторяюсь. В картине «Живи и помни» сыграл
65-летнего деда Михеича. Намекнул: еще есть, куда расти. В смысле — стареть. Фильм снимался в умирающих деревнях под Нижним Новгородом, где мужики с утра если не пьют, то опохмеляются. Один такой абориген, пошатываясь, подошел к съемочной площадке и поинтересовался у ассистентки режиссера: «Сколько лет Маковецкому? Пятьдесят? Боже мой, как плохо выглядит!» Не будешь ведь объяснять товарищу про грим…
— А для картины Михалкова «12» вам пришлось резко полысеть.
— Наверное, уже вся страна в курсе о заставшем меня врасплох звонке Никиты Сергеевича: «Ты в Бога веришь, в церковь ходишь? Тебя услышали… »
— Не сразу узнали звонившего?
— Я ведь не ожидал ничего подобного! Накануне вернулся из Литвы, где играл Городничего в «Ревизоре» у Римаса Туминаса. Все актеры, включая Хлестакова, говорили по-литовски, и только я по-русски. Весьма фантасмагорический спектакль в духе Гоголя! Словом, приехал в Москву, и тут полумистический звонок…
— Никита Сергеевич предупредил, что от роли отказался Олег Меньшиков?
— Он сказал: «Тебе везут сценарий». Я прочел в тот же вечер и сразу согласился. Лишь позже узнал, что Олег репетировал почти месяц, а потом неожиданно вышел из проекта. Меня ввели за неделю до съемок, времени было в обрез…
«Не стану кокетничать, уверяя, будто не люблю награды. Думаю, их все ждут»
- На церемонию вручения «Оскаров» ездили?
— В Штаты летала большая команда, из актеров — три Сергея: Гармаш, Газаров и я.
— Надеялись на победу?
— Очень хотел выиграть! Но в любом случае рад, что побывал на этом действе, смог оценить виртуозную работу американских телевизионщиков. Обращали внимание: в зале, где идет церемония, никогда не бывает свободных мест, хотя приезжают не все приглашенные, кое-кто уходит до окончания трансляции. Незанятые кресла тут же заполняют статисты в вечерних платьях и смокингах, которые дежурят за дверью. Пустот в зале быть не должно! Нашу номинацию объявили в середине вечера, и когда приз ушел австрийской картине «Фальшивомонетчики», я не скрывал досады. А Михалков меня успокаивал: «Сереженька, все хорошо! С самого начала было ясно, что именно так и закончится».
— Лукавит Никита Сергеевич, второе место не для него. И утешительному венецианскому Льву он вряд ли сильно обрадовался.
— Господи, ну почему утешительному?! Самый настоящий Лев, полноценный! Голоса членов жюри, кому вручать главный приз, разделились поровну. Заседание продолжалось десять часов, но к единому знаменателю так и не пришли. В итоге решили учредить второго Золотого Льва. Подобное в истории Венецианского фестиваля однажды случалось. И не с кем-нибудь, а с Федерико Феллини. После показа «12» зал устроил нам 15-минутную овацию. Клянусь, не преувеличиваю! Я испытал подлинный восторг. Обидно было потом читать комментарии в российской прессе: дескать, Михалкову дали награду за выслугу лет. Вранье! К сожалению, не умеют у нас радоваться за коллег и соотечественников.
— Почему? «Зениту», хоккеистам и Диме Билану респект выразили по полной программе, не поскупились на слова благодарности.
— Спорт — другое дело, тут больше единодушия, а победитель «Евровидения» не только комплиментов наслушался, но и порцию грязи получил. Зависти вокруг полно, чужой успех для многих, как кость в горле. Разделить его могут лишь самодостаточные люди, а такие всегда в дефиците.
— Но вам, Сергей, вроде бы грех жаловаться на невнимание: вы и народный артист, и лауреат Госпремии. По случаю пятидесятилетия тоже наверняка что-нибудь дадут.
— Ага, догонят и еще добавят… Не стану кокетничать, уверяя, будто не люблю награды. Думаю, их все ждут. Особенно, если признание заслужено. Покойная Наталья Гундарева повторяла: «Звания ничего не дают, но бодрят». Никогда не прошу для себя, хотя порой удивляюсь. Недавно мой директор предложил театру Вахтангова сделать спектакль со мной в главной роли и даже пообещал найти деньги на постановку, а в ответ услышал: «Зачем? Юбилей Сергея Васильевича? Для нас это не праздник… » Не подумайте, будто обиделся, но как-то странно, согласитесь. Особенно на фоне 28 лет, проведенных в Вахтанговском…
— Давно у вас не было там премьер?
— С «Ревизора». А это, дай Бог памяти, весна 2002-го. Три года назад в «Современнике» ввелся на роль Хиггинса в «Пигмалионе». Все! Спасает кино. В последнее время везет на роли. Тут и «12», и съемки в продолжении «Утомленных солнцем», и «Русская игра» Павла Чухрая, и «Искушение» Сергея Ашкенази, и «Душка» голландца Йоса Стеллинга…
— Фиму из «Ликвидации» не забудьте. Жаль, быстро его «замочили».
— Зато какой эффект! Люди встречали меня на улице и криком кричали: «Не хотим смотреть без Фимочки, верните его!»
— В этой роли начинал сниматься Андрей Краско, но все остановилось после внезапной смерти актера. Вас вызвали на замену. Наверное, трудно входить в фильм в подобной ситуации?
— Андрюша успел сыграть в двух сценах, я их не видел, Сережа Урсуляк, режиссер картины, не стал показывать отснятый материал. Вообще-то Фиму планировали убить еще в конце первой серии, но потом автор сценария сжалился и согласился продлить ему жизнь. И на том спасибо. За такую работу не стыдно.
«Стараюсь держаться подальше от сильных мира сего»
— А у вас, Сергей, есть друг, каким был Давид Маркович для Фимы?
— Да, Руслан Свирин. Кстати, ваш коллега, спортивный телекомментатор. Живет в Киеве. К сожалению, видимся редко. Все дела, дела, бегом, бегом… Уже после «Живи и помни» я снялся у Александра Прошкина в картине «Чудо» по сценарию Юрия Арабова. Фильм основан на реальной истории, известной как великое Зоино стояние. В 1957 году самарская девица, к которой не пришел кавалер, решила потанцевать со снятой со стены иконой Николая-Чудотворца. Подружки просили Зою не богохульствовать, на что та ответила: «Если Господь есть, пусть накажет». И замерла, как вкопанная. Простояла без еды, воды и дыхания 128 дней, аккурат до святой Пасхи. Потом очнулась, ее обследовали медики и признали абсолютно здоровой. Я играю в картине уполномоченного по делам религий.
— С начальством ваш образ как-то не очень вяжется, Сергей.
— Но был же я Городничим у Туминаса! А вообще, если честно, стараюсь держаться подальше от сильных мира сего. Так спокойнее.
— Тем не менее успели пожаловаться премьеру Путину на жизнь, когда тот заглянул на съемочную площадку «Утомленных солнцем».
— Боже упаси! Владимир Владимирович спросил, долго ли длится наш рабочий день. Я ответил: иногда от рассвета до заката. На это Путин сказал, что у артистов нелегкий труд, а я заметил: «Как и у вас… » Нет, с властью лучше сохранять дистанцию, обращаться только по нужде. Не так давно я подписал коллективное письмо народных артистов к президенту с просьбой спасти Дом актера на Арбате. И еще одно, касающееся защиты авторских прав. Старые фильмы сейчас переиздаются массовыми тиражами на новых носителях, а люди, снимавшиеся в тех картинах, не получают ни копейки. Мы же понимаем, какая пенсия у Нонны Мордюковой, Алексея Баталова, Вячеслава Тихонова, Людмилы Гурченко, Татьяны Самойловой…
— Да и тем, кто помоложе, лишняя копейка не помешает.
— Я не о себе хлопочу. Полезно почаще думать о ближних, которым живется хуже, чем тебе. Остаться нормальным человеком, кстати, гораздо сложнее, чем превратиться в прямоходящую сволочь. С образом хама у меня ассоциируется вполне конкретный эпизод, приключившийся на съемках картины «Ретро втроем». Петр Тодоровский снимал сцену на Гоголевском бульваре, и ему было важно, чтобы в кадр не попали посторонние. Солнце садилось, времени на повторный дубль не оставалось, и тут на горизонте появился некий гражданин. Ему попытались объяснить, что работает киногруппа, попросили минутку подождать или хотя бы не вышагивать по центру бульвара. Думаете, он нас услышал и остановился? Продолжал тупо двигаться в прежнем темпе, не ускоряясь и не тормозя. В нем было столько уверенности в собственной значимости и презрения к окружающему миру! Мы стояли и молча смотрели, пока хам не скрылся за поворотом. Откуда подобное берется в людях? Не знаю, ума не приложу. Часто вспоминаю маму, ее доброту, тепло, отзывчивость. Мне этого очень не хватает. Мама умерла 7 апреля, на Благовещенье. А 8-го был ее день рождения. Семь лет прошло… Приезжая в Киев, живу теперь в гостиницах, съемных квартирах, о чем раньше и помыслить не мог.
— Мамину комнату продали?
— Зачем? Там поселились добрые люди, платят за свет-газ, и еще копеечка остается. Отдаю ее тете Лиде. Она коротает век в селе под Киевом. Деревня, увы, медленно, но верно загибается. Старшее поколение спивается, молодежь уезжает в город и не возвращается. А политики где-то там наверху трещат о чем-то своем. Посадить бы их всех в большой мешок, затянуть узел покрепче и — в Днепр… До сих пор не могу привыкнуть, что Украина и Россия порознь. Нам бы объединиться да Белоруссию в компанию позвать, была бы настоящая сверхдержава. Культура общая, история, вера… Но тут же возникнет вопрос, кто главный атаман, кому кошелек достанется. Политикам проще не договориться, а разбежаться подальше. Искренне не понимаю Ющенко: чего хочет, куда идет? Поначалу я ведь, скажу честно, радовался «оранжевой» революции, приветствовал ее, хотя не был знаком с Виктором Андреевичем и плохо представлял, чем его программа отличается от заявлений Януковича или Кучмы. Но заглянул в лица пришедших на Майдан людей и поверил в искренность их порыва. А что сегодня? Премьер не пускает Президента на трибуну Верховной Рады, тот заводит уголовные дела на вчерашних соратников… Стыдно смотреть! Денег на повышение пенсий нет, зато уже идет подготовка к новым выборам. Опять плакаты и мандаты, биллборды и морды, БЮТ и бюст… Лучше потратить средства на отдых сирот на Черном море. Все больше пользы! Энергия благодарности ведь никуда не девается, одно детское спасибо дороже десятка проплаченных публикаций.
— Не боитесь, что украинцы обидятся, скажут, Маковецкий москалям продался?
— Разве я про какую-то конкретную нацию говорю? Речь обо всех нас. Неужели трудно подойти к человеку, которому плохо, и спросить его: «Вам помочь?» Давайте попробуем…
1614Читайте нас у Facebook
