Василий онопенко: «периодически — примерно один раз в год — мой кабинет проверяют на предмет прослушки. Но мне нечего бояться, я в коррупции не замешан! »
«В государстве не будет судебного органа, который смог бы поставить точку в судебном споре»
— Василий Васильевич, вы, оказывается, большой поклонник эпистолярного жанра…
— Вы об открытом письме Президенту? Жизнь заставила написать такое письмо Виктору Ющенко. И, что принципиально, я посчитал необходимым сделать это письмо достоянием всей страны. Нужно было адекватно реагировать на то, что рушится правосудие, неконституционным способом идет выстраивание судебной системы под личный и политический интерес. У меня иного выхода не было, чтобы привлечь внимание Президента к этим проблемам. Ведь система судебной защиты прав граждан оказалась, без преувеличения, на краю пропасти!
— То есть в результате предлагаемой Секретариатом Президента реформы эта самая судебная система, насколько я понимаю, еще больше усложнится?
— Совершенно верно. И так достаточно сложная структура нынешней судебной системы может стать практически недоступной для граждан. Предлагается вместо местных общих судов (районных, районных в городах, городских и городских районных), которые рассматривают по месту жительства людей гражданские, административные, уголовные и другие дела, создать местные участковые суды, и они начнут рассматривать эти же споры. Кроме того, будут функционировать окружные (местные) гражданские, административные, хозяйственные и уголовные суды. Эти суды, скорее всего, появятся в областных центрах или других крупных городах. Начнется сплошная путаница, параллельное рассмотрение дел в разных судах, а материальные затраты лягут на плечи граждан.
На уровне апелляции (2-я инстанция) предлагается создать вместо одного общего апелляционного суда (он сейчас рассматривает гражданские и уголовные дела) два отдельных — уголовный и гражданский. Если учесть, что во многих областных центрах уже сейчас действуют апелляционные административные и хозяйственные суды, а в перспективе — четыре окружных суда, то в одном областном центре будет восемь разных судов!
На этом судебные «джунгли» не заканчиваются… В Киеве наряду с действующим высшим хозяйственным и высшим административным добавятся высший гражданский и высший уголовный суды. У каждого из них будет своя практика, свои разъяснения пленумов… А дальше — еще больший абсурд! Граждане и юридические лица, неудовлетворенные решением высших судов, вынуждены будут обращаться… не в Верховный суд, а в Европейский суд по правам человека (находится в Страсбурге, Франция. — Авт. ). И только после этого международного суда их дело может попасть в Верховный суд Украины, состав которого проектом предлагается сократить до 16 судей (сейчас 95). Получается, что, вопреки статье 125 Конституции, Верховный суд фактически перестает быть судебным органом.
— К чему это может привести?
— К судебной путанице, более сложному доступу людей к правосудию, возникновению, как я написал в письме Президенту, «одесской», «закарпатской», «донецкой», «киевской» и другой законности. В государстве не будет судебного органа, который смог бы поставить правовую точку в споре. Судебная система окажется политизированной, раздробленной и не сможет выполнять тех правовых и социальных функций, которые на нее возложены Конституцией.
— На ваш взгляд, каковы причины появления столь запутанного варианта судебной реформы?
— Я думаю, определяющий фактор на первоначальном этапе — непонимание авторами проекта сути проблемы реформирования судебной системы и стремление механически перенести на отечественную почву зарубежный опыт. Причем не опыт одной определенной страны, а какую-то «солянку».
Видимо, инициаторы такой реформы считают, что увеличение количества судов сделает обращение в них более доступным для граждан, «разгрузит» суды от огромного количества дел. На самом деле это очевидное заблуждение. Действительно, в последнее время суды всех юрисдикций ежегодно рассматривают около восьми миллионов дел. Для сравнения: в 2000 году таких дел было наполовину меньше. Что любопытно: нагрузка на суды увеличилась в основном за счет дел об административных правонарушениях Правил дорожного движения.
Верховный суд еще в 2007 году разработал законопроект, который предусматривает оптимальный подход к привлечению участников ДТП к ответственности, учитывая, прежде всего, интересы граждан, правосудия, страны в целом. Дела о нарушениях, за которые предусмотрена ответственность в виде предупреждения или штрафа, должны рассматривать сотрудники ГАИ. И лишь в случае несогласия с работником ГАИ водитель или пешеход обратится в суд. Кроме того, в судебном порядке будут рассматриваться нарушения, за которые предусмотрено лишение водительских прав. Однако предложенный нами такой закон не принят до сих пор.
Псевдореформаторы предлагают дополнительно создать апелляционные суды, но никто не учитывает, что там на одного судью приходится сегодня всего около десяти дел в месяц, а в Верховном суде нагрузка на одного судью — около 70 дел в месяц, в местных судах — от 100 до 300 дел! Скажите, кому выгодно, чтобы судья апелляционной инстанции рассматривал в месяц два-три дела?
А вместе с тем, исходя из предварительных и самых приблизительных расчетов, только на «запуск» новой судебной системы потребуется более 10 миллиардов гривен государственных средств. Хотя сегодня судебная система страны обходится в четыре раза дешевле!
— Василий Васильевич, такой «наивный» вопрос: на вас как на главе Верховного суда отразится предлагаемая судебная реформа?
— На то она и реформа, чтобы ее почувствовали все — как говорится, с низов и до верхов. Я всегда говорил и сейчас повторю: судебная реформа действительно нужна. Но выверенная, научно обоснованная. Конечно, плохо, что этот процесс перманентно длится с 1992 года. Но еще хуже и даже недопустимо его «ускорение» способом, использованным частью членов парламентского комитета по правосудию, которые поздно вечером рассматривают 809(!) поправок к проекту и предлагают нелегитимным способом создать судебную систему вопреки Конституции и здравому смыслу! Вот здесь становится страшно не за себя — за Украину, за ее будущее! А мое личное будущее в данном случае должно уходить далеко на второй план.
— Сегодня много говорят о коррупции вообще и в судах в частности. Депутаты, например, открыто заявляют, сколько стоит место в избирательном списке той или иной партии…
— Вопрос о коррупции — это отдельная тема для интервью. Но скажу кратко: суды не могут быть идеальными, когда коррупция разъедает всю систему власти, и уберечь судебную систему от этого явления просто нереально. Хотя у меня есть видение, как должна очищаться судебная система, и есть реальные шаги в этом направлении, в том числе кадровые решения и законодательные предложения. К слову, в советские времена, когда я только начинал работать в суде, такой тотальной коррупции не было!
«Смею заверить: на меня давить нет смысла. В том числе и бывшим политическим соратникам»
— Вы хотите сказать, что в советское время судьи не брали взяток? Неужели все такие честные были или просто боялись брать?
— Я убежден, что и тогда, и сейчас абсолютное большинство судей — честные, порядочные, преданные своему делу люди, которые часто в сложнейших условиях, при пятидесяти процентах финансирования судебного процесса выполняют огромную работу. Как Председатель Верховного суда я склоняю голову перед такими моими коллегами и благодарю их за это.
Что же касается советского времени, то был авторитаризм, существовала одна партия. Вот люди и боялись лишиться партбилета, поскольку тогда — конец карьере. За пять лет моей работы в районном суде секретарь райкома лишь однажды ко мне обратился с просьбой по одному делу. Он сказал, что ситуация, мол, такая: шофер, который возил зерно, отсыпал себе зерна, но ведь у него восемь детей! Честно говоря, я и сам при рассмотрении этого дела обратил бы внимание, что у человека, совершившего преступление, восемь детей.
— А сейчас вам может позвонить некое высокое должностное лицо и попросить посодействовать, например, Давиду Жвании, который собрался обжаловать в Верховном суде решение Апелляционного суда по поводу лишения его украинского гражданства?
— Сегодня мне может позвонить Президент, премьер-министр, Председатель Верховной Рады, любой депутат! Может позвонить обычный человек, если он, конечно, дозвонится. И я действительно нередко принимаю людей, выслушиваю их. Хотя внепроцесуальных обращений к судье быть не должно — все должно решаться по материалам дела и исключительно в ходе судебного разбирательства.
Часто, когда веду прием, может выясниться: нижестоящий суд принял явно необоснованное решение. Понимаю, что в случае обращения гражданина в Европейский суд по правам человека будет принято отрицательное для Украины решение. Однако бессилен чем-то помочь, поскольку в силу несовершенства действующего законодательства Верховный суд сегодня не может по собственной инициативе истребовать дело и принять по нему законное решение, исправив судебную ошибку.
К сожалению, Верховный суд не имеет права законодательной инициативы. Чтобы как-то исправить положение, мы внесли соответствующие предложения Президенту и надеемся на поддержку…
А пока… Если ко мне обращаются и просьба не выходит за рамки закона, я направляю обращение в соответствующую палату для рассмотрения. Могу попросить судью обратить особое внимание на те или иные обстоятельства, которые содержатся в обращении. В этом и заключается вся моя реакция, ведь в иной способ повлиять на решение судьи я никак не могу себе позволить! Да и никто не может. В этом суть судейской независимости и объективности.
Что же касается влияния или давления непосредственно на меня как Председателя Верховного суда, то смею заверить: на меня давить нет смысла. В том числе и бывшим политическим соратникам — я действительно считаю себя равноудаленным от всех политических сил.
— Василий Васильевич, а в вашем кабинете прослушки стоят?
— Вы знаете, честному человеку бояться нечего. Если это делается в соответствии с законом — пусть записывают! С другой стороны, скажу вам по секрету, что мой кабинет периодически, раз в год, проверяют на предмет прослушки. Не потому, что я так хочу, а потому, что так надо в целях безопасности. Мне же лично нечего скрывать, ведь я ничего противозаконного не делаю. У меня нет юридического «раздвоения личности»: тот, кто следит за моими решениями, действиями, видит их последовательность. Моя единственная задача — чтобы наша судебная система работала как часовой механизм. И те, кто сейчас не скупится на критику в мой адрес и всей судебной системы, забывают, что по Конституции я отвечаю главным образом только за организацию деятельности Верховного суда!
А Верховный суд не будет работать эффективно, если плохо работают местные суды, апелляционные суды. Но хуже всего в этой ситуации то, что отдельные судебные звенья совершенно «выпадают» из общей системы. Есть ведь еще хозяйственные и административные суды. У них свой подбор кадров, за который я как глава Верховного суда не отвечаю. У них своя дисциплинарная практика, свое финансирование, свои советы судей, пленумы и так далее. А весь негатив падает на Верховный суд. Это необоснованно и несправедливо! Зато у меня есть то, из-за чего, возможно, нервничают мои оппоненты, — поддержка судебного корпуса и определенный моральный авторитет. Вот что я действительно ценю и чем горжусь.
— Василий Васильевич, вам лично приходилось быть истцом?
— Несколько раз. Первый иск был, когда меня не допустили на президентские выборы в 1999 году. Тогда я три месяца потерял из-за судебных тяжб, выиграл их, но участие в президентских выборах принял только на конечном этапе. Второй иск касался попытки лишения меня депутатских полномочий. Участвуя таким образом в нескольких судебных процессах, я прочувствовал на себе как гражданин и как специалист-судья положительные и отрицательные стороны нашей судебной системы.
«По моей инициативе за должностные нарушения уволено шесть председателей судов и их заместителей»
— Скажите, как можно наказать судью, который принял заведомо неправомерное решение?
— Все зависит от характера и обстоятельств нарушения. Это может быть дисциплинарная ответственность, увольнение судьи за нарушение присяги, уголовная ответственность. Только в последнее время я внес в Высший совет юстиции восемь представлений об увольнении судей за нарушение присяги. По моей инициативе за должностные нарушения уволено шесть председателей судов и их заместителей. Судьи, уличенные во взяточничестве и других должностных преступлениях, привлекаются к уголовной ответственности, в необходимых случаях я поддерживаю представления прокуратуры о взятии их под стражу.
Некоторых судей, которых давно следует уволить, мы уволить не можем — это зависит от органов, которые должны принимать такое решение. Скажем, у меня в Высшем совете юстиции только один голос, а решение об увольнении судьи может принять именно Высший совет юстиции.
Вместе с тем неправомерное (по чьему-то мнению) решение, вынесенное судьей, не всегда является основанием для его привлечения к ответственности. При всех законодательных «прорехах» и других недостатках судебной власти главная проблема — это кадры: их подбор, компетентность, ответственность. Над этим мы серьезно работаем.
— Василий Васильевич, а как быть с тем, что практически ни одно дело против высоких государственных чиновников не дошло до суда?
— Суд не является инициатором рассмотрения дела. Если мы говорим об уголовных делах, то они направляются в суд органами досудебного следствия — прокуратурой, МВД, СБУ. Поэтому вопрос нужно адресовать им. А если говорить в общем, то отсутствие таких дел свидетельствует об отсутствии на государственном уровне ответственности за состояние дел в стране.
— Судебная система, например, Америки вам нравится?
— Нельзя сравнивать, у нас совершенно разные системы. Ведь в США — федеративное устройство, совсем другая правовая система. И когда говорят, что «в Америке в Верховном суде только девять судей, и они небожители», то это сравнение некорректно.
— Но ведь важен результат: простой человек подает в суд на «Макдоналдс» и выигрывает!
— И у нас выигрывают, казалось бы, «провальные» с политико-бытовой логики дела. Разве не у нас, в Верховном суде, выиграли дела по поводу своего незаконного увольнения известные господин Жовтяк или госпожа Станик? Выигрывают и у Кабмина, и у Верховной Рады. Много таких примеров. Просто суды не должны быть карманными. И всем во многих случаях показывает пример Верховный суд! Эти примеры очень нужны.
Скажите, в какой еще стране мира есть такое, чтобы парламент принимал решение специально по столичному суду, предписывая ему, как необходимо было решить конкретное дело, как это в прошлом году случилось у нас в отношении Печерского райсуда? Мало того, против большинства судей этого суда затем еще возбуждалось дисциплинарное преследование. А в какой стране, какая нация может допустить ликвидацию «под шумок» Верховного суда только лишь для того, чтобы кто-то, пускай очень влиятельный, имел «гарантированную» возможность выиграть «одно, ну очень важное» для него хозяйственное дело?
— Но лет через двести все будет нормально?
— Я оптимист. Все будет хорошо гораздо раньше…
О том, как отдыхает председатель Верховного суда, сколько раз может поднять 100-килограммовую штангу, читайте в еженедельнике «СОБЫТИЯ» (»ФАКТЫ» по понедельникам), который поступит в продажу 21 июля.
234
Читайте нас у Facebook
