Геннадий москаль: «врачи нашли у меня рак легких четвертой степени. Диагноз оказался ошибочным, но год из моей жизни был вычеркнут»
Кабинет советника министра внутренних дел, народного депутата от «Народной Самообороны» Геннадия Москаля оформлен в светло-зеленых тонах. Знатоки «фен-шуя» утверждают, что этот цвет успокаивает. А вот огромные стопки бумаг, которыми завален длинный стол для переговоров, говорят об обратном — хозяину этого кабинета не до спокойствия. Это и документы, касающиеся дела Давида Жвании, чьи интересы г-н Москаль представляет в различных судебных инстанциях, и тексты проектов законов, которыми занимается парламентский Комитет по вопросам борьбы с организованной преступностью и коррупции, где Геннадий Геннадиевич занимает пост первого заместителя председателя.
«Легче ловить бандитов, чем заниматься политикой. Там врага видишь и знаешь»
— Геннадий Геннадиевич, к выборам готовитесь? Говорят, руководители фракций согласились на очередные «внеочередные» выборы…
— Это — желаемое, выданное за действительное. Насколько я знаю, никто к выборам не стремился. Соглашалась лишь одна «Наша Украина» и, возможно, «регионалы». Но озвучивалось то, что хотел услышать Президент. Будем ли мы принимать участие в выборах? Будем. А вот как — то ли отдельно, то ли в блоке с другой политической силой, — покажет время. Ведь политическая ситуация в Украине меняется каждый день.
— А у Президента на встрече с депутатами от «НУ- НС» были? Или проявили солидарность с Давидом Жванией, которого на встречу не пустили, мотивируя это нежеланием общаться в стиле «компры» и «мата»…
— Думаю, что нас туда пригласили для массовки. Ведь никакой дискуссии не было. Я жалею, что мы не проявили принципиальность. Не пускают Жванию — нечего там делать и остальным. Даже в ЦК Компартии, который во времена Советского Союза располагался в здании на Банковой, туда мог зайти любой член партии. Неужели Президент так боится своих избирателей или людей, которым избиратели доверяют представлять их интересы в парламенте? А по поводу мата… Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из депутатов, в том числе Давид Важаевич, крыл матом кого-то из Секретариата Президента. Хотя некоторые его сотрудники этого заслуживают.
— А вы можете, при необходимости, стукнув кулаком по столу, показать оппоненту «кузькину мать»?
— Возможно, если это повлечет за собой позитивное решение проблемы. Я привык поступать так, чтобы мои действия приводили к результату. Впрочем, сейчас стучать кулаком, ботинком или сапогом по столу на улице Банковой — дело бесперспективное. Там желание любым путем убрать от власти Юлию Тимошенко полностью заслепило глаза. Нам, в первую очередь, нужна стабильность в государстве. А потом уже и перевыборами можно заниматься, как это происходит в европейских странах, имеющих за плечами не один десяток лет демократии и стабильности. Знаете, что больше всего меня поразило в системе Великобритании? То, что закон о борьбе с коррупцией в Англии, действующий до сегодняшнего дня, был принят еще в 1896 году!
— Геннадий Геннадиевич, за тридцать четыре года работы в органах вы дослужились до звания генерал-лейтенанта милиции. Скажите честно, что труднее: бандитов ловить или политикой заниматься?
— Бандитов ловить легче. Там, по крайней мере, врага видишь и знаешь. В парламенте же враги целуются, жмут друг другу руки, а их настоящие действия невидимы, как радиация. Подлость и предательство прикрываются партийными интересами, лозунгами об интересах народа… И это считается нормальным. Мне к этому сложно привыкнуть, но приходится.
«Киллер позвонил мне по телефону и спросил, готов ли я умереть… »
— У вас наверняка в парламенте появились и друзья, и недруги…
— Практически все мои враги — из милицейского прошлого. За тридцать четыре года их было достаточно. Тысячи. Я их уже не считаю. Даже киллера нанимали, чтобы меня убрать. История началась в 1986 году. Тогда я был заместителем начальника уголовного розыска Черновицкой области. Это были времена, когда Михаил Горбачев (в то время Генеральный секретарь ЦК КПСС. — Авт. ) дал добро на создание кооперативов. Появились люди, у которых были большие деньги, и те, кто хотел эти деньги отнять. Но милиция была еще сильна, ее уважали. А наша область была одной из тех, в которой беспредела не допускали. У нас не было ни «наперсточников», ни «лохотронов», рэкет пресекался на корню. Кстати, тогда статьи за рэкет не было, так мы ловили на чем угодно — за хулиганство, за ношение холодного оружия, кражу… Многим это не нравилось. На различных уголовных сходках выходцам из нашего региона говорили, что они, мол, никто. А те жаловались на Москаля, который не дает им спокойно жить и воровать! Помню, как-то ко мне привели предпринимателя, на которого «наехала» криминальная братия, требуя ежемесячных выплат. После разговора с ним я понял, кто именно к нему подходил. Эти люди обычно собирались в отеле «Черемош» и по вечерам играли в бильярд. Я пришел в отель, подошел к ним и… дал десять рублей. Сказал, что это — первый взнос, который я заплатил за такого-то предпринимателя. И буду платить вам ежемесячно. Буквально через пару часов они приехали к этому бизнесмену и начали убеждать, что это была шутка! Потом еще полгода искали выходы на меня, чтобы вернуть эти злосчастные десять рублей (смеется).
— Отдали?
— Я отказался забирать! Сказал, мол, вы хотели денег? Забирайте! И им сразу стало понятно, что так дела у нас идти не будут, а наша достаточно жесткая позиция позволила сберечь жизнь многим. Но в то же время стало понятно, что со мной нужно что-то делать. Местные криминальные авторитеты, уже находясь в розыске, познакомились с киллером. В то время он принадлежал к крупной киевской преступной группировке, которая, кстати, действует и до сих пор, а ее лидера сейчас уважительно называют по имени-отчеству. Он в то время прятался после побега из тюрьмы. Вот ему-то и решили поручить разделаться со мной. На этом киллере уже тогда было много крови. Только один МУР (московский уголовный розыск. — Авт. ) доказал, что на счету этой банды было около тридцати убийств. И этот человек… позвонил мне по телефону и спросил: «Ты готов умереть?» А я ему: «Всегда готов! Ты чего звонишь? Приходи!» Мне сразу же предложили охрану, но я отказался.
Поехал в Киев, встретился с руководством уголовного розыска, рассказал о ситуации. МВД вместе с СБУ разработали операцию и задержали киллера, как говорится, на горячем.
— К вам подбирался?
— Девушке звонил! Мы выяснили, что он постоянно звонил одной барышне из Черновцов. Тогда ведь не было мобильных, так он с ней с переговорного пункта связывался. На прием заявок посадили оперативных сотрудниц, а одну кабинку переоборудовали так, чтобы ее можно было закрыть снаружи. Сотрудницы выждали, когда он сделает заявку на звонок, и сообщили правоохранителям. Брало его подразделение «Альфа». Ведь убийца постоянно носил с собой оружие и взрывчатку. Но, к сожалению, киллер повесился на простынях в следственном изоляторе СБУ на второй день после задержания. Всех, имеющих отношение к моему заказу, я вычислил. Кое-кто из них сидит и по сей день. Я — человек не мстительный, но никому ничего не прощаю. Жаль, что киллер погиб — он унес с собой массу тайн. Но, как Господь Бог за нас расписал, так оно и будет…
— Вы — верующий человек?
— Видите, какие книги у меня лежат на столе? Библия, Коран и Тора. Я почитаю все религии. Если мне тяжело, я читаю святые писания. Там масса мудрых вещей. И Тора, и Библия, и Коран говорят о Господе Боге. Только у каждого свое видение того, как к нему идти.
«Проверяя мою годность к работе, бывалые правоохранители накрыли «поляну» — шесть бутылок водки и… два яблока»
— Откуда такое философское отношение к жизни?
— Работая заместителем начальника уголовного розыска, я очень сильно простудился. Помню, мы расследовали очень сложное дело — убийство семьи. Пока шло расследование, я еще как-то держался, а когда закончили, не смог подняться с постели. Положили меня в городскую больницу, потом в областную, а улучшения нет. Направили в один из киевских научно-исследовательских институтов, чтобы ученые разобрались с моим случаем. Те и разобрались — рак легких четвертой степени! Но мне об этом ничего не сказали! А вот жене сообщили, что пора готовиться к худшему — мол, месяц остался. Она уже накупила платочков, рубашек… А я ничего не знаю, на работу хожу. Народ на меня смотрит, удивляется. Наверное, думали, когда же я «в ящик» сыграю? Тут встречает меня знакомый врач, который ничего не знал о смертельном диагнозе. А я желтый, худой, еле-еле хожу… Он поинтересовался, что со мной происходит. А я ему — не знаю. И врач отвез меня в черновицкий онкодиспансер к знакомому коллеге, который в свое время имел проблемы с легкими. И они, не зная моего диагноза, стали меня лечить. Я читал специальную литературу, спорил с врачами по поводу методов лечения. И в конце концов выяснилось, что при постановке диагноза произошла… врачебная ошибка! Уж очень были схожие симптомы. Эта болезнь фактически забрала у меня целый год жизни. Бывало так, что мне хотелось поскорее уйти… Не мог терпеть ту боль, беспомощность…
— И что же у вас было?
— Что было, того уже нет. С тех пор стараюсь как можно реже бывать у врачей. Разуверился я в медицине. Нельзя живому человеку выносить смертельный приговор. Это — как расстрел. После такого я стал относиться к жизни по-философски. Скажет Бог, что завтра нужно будет «собираться в дорогу» — будем собираться. Поэтому я перестал бояться. Меня часто спрашивают, почему я так резко выступаю? А я не боюсь! Все самое страшное, что было в моей жизни, уже пережил. Уже был на том свете и вернулся. Второй раз идти туда мне совершенно не страшно. Страшно должно быть тем, кому есть что терять — деньги, предприятия, бизнес. А что терять мне?
— Наверняка, после болезни бросили курить, стали больше уделять внимания здоровью…
— Я и сам никогда не курил, и не понимаю тех, кто это делает! А по поводу спорта… Я не бегаю и зарядку не делаю…
— А как же вы в школу милиции поступали? Туда же брали физически крепких людей…
— Тогда была совсем иная система подготовки! Поступить мог человек, прошедший армию и получивший хорошую характеристику, поработавший и получивший направление от трудового коллектива, а также рекомендацию от партийной или комсомольской организации. Брали людей с жизненным опытом. Знаете, из двухсот человек, поступивших на наш курс, к финишу пришло около ста пятидесяти. Полковниками стало человека три, а генералом — я один. А сейчас у нас отбор такой, что мы просто уничтожаем милицию! Что нужно менять? Сам подход к отбору. Куда годится ребенок, только что закончивший школу и совершенно не знающий жизни! А ведь это люди, которым дают оружие и наделяют большими полномочиями. Вот у некоторых голова и начинает кружиться… Знаете, раньше если случалось какое-нибудь чрезвычайное происшествие, то начальник райотдела и его заместитель тут же подавали в отставку. И никто никакой коллегии не ждал.
Помню, райотдел, куда я только пришел на работу, обслуживало три машины. Одна из них — трофейный румынский уазик. Сотрудники мне сказали, что у них в уголовном розыске существует традиция: встречая нового работника, старослужащие выставляют «поляну». Я удивился. Ведь обычно бывает наоборот — «поляну» накрывает новичок. Погрузились мы в этот уазик и выехали в лес. Они достали шесть бутылок водки и… два яблока. И один граненый стакан на всех. Я еще про себя подумал: «Господи! И я сейчас должен пить… » Налили мне один стакан, потом второй. Где-то после третьего я отключился и очнулся рано утром у себя в кабинете. Зашел начальник уголовного розыска и говорит: «Мы тебя берем! У тебе здоровая голова. Ведь тех, у кого с головой не в порядке, водка определяет, как лакмусовая бумажка!» А я, оказывается, выпив водки, вел себя прилично — никуда не бежал, за пистолет не хватался, в драку не лез. Правда, он сказал, что мне нужно учиться пить — работа такая (смеется). Поверьте мне, если бы мы сейчас устроили такую проверку, то и в Верховной Раде, и в Секретариате Президента девяносто процентов рабочих мест оказались бы вакантными (смеется)!
— Так пить вас научили?
— Водку не пью! Люблю красное вино.
— А уютную дачу, заросшую виноградом, завели? Чтобы было из чего вино делать…
— Нет у нас дачи. Я, даже работая председателем областной госадминистрации Закарпатской области, ничего себе не приобрел. Если бы что-то и было, то Балоге (Виктор Балога — глава Секретариата Президента. — Авт. ) со товарищи было бы о чем кричать на всю Украину.
— Позвольте поинтересоваться, не подшучивали в то время над вами коллеги? Футболку с надписью «Дякую тобi, Боже, що я не москаль» не дарили?
— Будучи заместителем министра внутренних дел, я сам такую футболку купил и показал журналистам! Уже позже мои закарпатские знакомые передали мне еще одну футболку. На ней было написано: «Боже, яке щастя, що я Москаль!» А по поводу фамилии… Не думаю, что следует менять фамилию, доставшуюся тебе от деда-прадеда. Кстати, в западных регионах Украины фамилия Москаль — не редкость. Думаю, что возникла она еще в период русско-турецкой войны. Наверное, когда они возвращались то ли из плена, то ли со службы, о них говорили — москали. Оттуда и пошли Москаленки, Москальчуки, Москали…
— В Карпатах часто бываете? Или вам все-таки лучше отдыхается на море?
— Если у меня есть отпуск, я его обязательно провожу в горах. Я люблю Карпаты в любое время года. Летом — пешие походы, квадрацикл, горный велосипед, зимой — лыжи. Моя дочь и две внучки тоже катаются на лыжах. Те, кто следит за своим здоровьем, обязательно разбивают отпуск на две части, чтобы побывать и на море, и в горах.
Ведь море забирает энергию у человека, а горы отдают. Попробуйте и убедитесь сами!
904
Читайте нас у Facebook
