Есть у нас дома такой укромный уголок, в котором собрана часть коллекции, посвящённая фарфоровым композициям с открытыми сердцами. В основном эти работы были созданы творческой мастерской испанского скульптора и дизайнера Хайме Айона, проживающего в Лондоне. Кстати, во время его приезда в Киев нам с супругой удалось познакомиться с весьма популярным во всем мире мастером и даже получить несколько посвящений в свой адрес, оригинально им оформленных прямо на его же огромных вазах, между прочим, тоже украшенных множеством изображений сердец и выступающих из фарфора мужских и женских лиц.

Так вот первым, кому мы показали приобретённые тогда «сердечные» композиции, был наш давний товарищ и страстный ценитель испанского фарфора Борис Михайлович Тодоров, известный кардиохирург, успешно сделавший первую в нашей стране пересадку сердца и затем подаривший годы качественной здоровой жизни тысячам своих пациентов. Уже за столом, после восторженного обсуждения фарфоровых новинок, в тосте в честь дорогого гостя я отметил весьма заметные особенности в наших профессиях. Так уж сложилось, что журналисты своей работой нередко приводят к тому, что сердца читателей, не выдерживая тревоги и душевной боли, буквально разбиваются от прочитанного. И тогда уже сшивать их приходится кардиохирургом…

Такая вот история.

Кстати, в минувшее воскресенье уже в 20-й раз подряд во многих странах отмечался Всемирный день сердца. Праздник не праздник, но все-таки повод обратить внимание людей и правительств на множество нерешенных проблем, связанных с профилактикой и лечением сердечно-сосудистых заболеваний. Не стану сейчас «нагружать» всех нас рассуждениями на этот важный и во многом неразрешимый, особенно для нашей страны, комплекс проблем. Расскажу лучше притчу, посвящённую сегодняшней теме.

В одном городе на центральной площади в разгар народного гуляния внезапно возник спор, чьё сердце считать лучшим — сердце старика, изорванное по краям и испещрённое множеством шрамов, или молодое, здоровое сердце розовощёкого парня, самодовольно ухмылявшегося, слушая аргументы участников спора.

Услышав восхищенные отклики в адрес своего оппонента, молодой человек не выдержал:

- Что бы вы там ни говорили, а я ни за что не поменялся бы нашими сердцами!..

- И я бы ни за что не поменялся, — спокойно сказал старик. — Да, сердце твоё выглядит идеальным на фоне моего. Но мои шрамы и надорванные края дорогого стоят. Ведь все это — память о многих людях, спасая которых, я отрывал кусочки своего сердца в надежде на то, что оно поможет им справиться с обрушившейся на них бедой. Часто, выбираясь с моей помощью из жизненных передряг, они возвращали мне кусочки своего сердца — и это отражалось шрамами на моем. А нередко случалось, что заклеить оторванные края моего сердца возвращёнными кусочками уже не получалось. И тогда, глядя на них, я вспоминал ушедших, тех, кого спасти не удалось. Хотя я всё ещё надеюсь, что они ко мне вернутся…

Все вокруг замерли, слушая этот рассказ. Замер и молодой человек, ошеломлённый услышанным. И неожиданно для всех (и, может быть, даже для себя самого) он достал из груди своё сердце и, оторвав кусочек, протянул старику. Тот не отказался, полученным подарком прикрыв краешек своего большого истерзанного сердца. А затем, оторвав от него ещё один кусочек, приложил его к первой дырочке на сердце молодого человека. Она закрылась этим кусочком. Правда, не очень ровно, и это было заметно. Но парень, глядя на первый шрам на своём сердце, с гордостью обвёл всех глазами. Его сердце не было уже таким идеальным, как прежде. Но, коснувшись настоящей любви и самопожертвования, оно только теперь стало по-настоящему красивым…

Всем сегодняшним именинникам позвольте пожелать добра и счастья. А вам, друзья мои, хорошего дня. Как всегда, искренне ваш.