Юрий стоянов: «только в одессе управление кгб может находиться на еврейской улице»
У этого Городка нет названия. Точнее, их много: каждый из зрителей волен придумать свое. Вот уже 12 лет программа рассказывает нам о нас, живущих в Москве, Петербурге, Нижнем, ближнем и дальнем, а ее ведущие давно могут выступать экспертами по городкам, городам и мегаполисам. Взять, к примеру, Юрия Стоянова: родился в Одессе, живет в Петербурге, гастролирует по странам и континентам. Словом, если и не гражданин мира, то уж горожанин наверняка…
«Нас с Илюшей Олейниковым в Питере не шибко любят, называя певцами маргинальности»
- Одессит — это звание или клеймо, Юрий?
- Скорее, награда. Хотя для Одессы нет авторитетов. Там любую знаменитость встречают одинаково — возгласом «А!», соединив в этом звуке и «Боже ж мой!», и «Можно подумать!», и «Тоже мне нашелся!»
- Не жалеешь, что уехал оттуда?
- Наоборот! Мечтал поскорее закончить школу и поступить в театральный вуз. Где-нибудь в Москве или Питере. Лишь с годами понял, как много значит для меня Одесса. Да, она изменилась за последнее время. Строятся шикарные рестораны и гостиницы, открываются бутики и потрясающие казино… Но город остается верен себе: с роскошью соседствуют кучи дерьма, цыгане по-прежнему рыщут в поисках простаков, дороги доведены до состояния противотанковых рвов, по ним можно изучать культурные слои от Бабеля до наших дней. По ночам улицы освещают витрины дорогих магазинов, к счастью, их в последнее время стало много. Помнишь, в «Бриллиантовой руке» Нонна Мордюкова называла Нью-Йорк городом контрастов? Она забыла про Одессу! Только там областное управление КГБ может находиться на Еврейской улице.
Имею право критиковать Одессу, потому что очень ее люблю. Пока в ней каждое лето проводит Жванецкий, пока там живет моя мама, мы связаны пуповиной.
- А как же Питер?
- По-моему, он может стать родным лишь для трагических поэтов и небольшого числа успешных политиков и бизнесменов. Впрочем, сказанное не мешает мне обожать Петербург с воды. Можем сейчас выйти на Фонтанку, сесть в катер и совершить небольшой круг по историческому центру — Мойка, канал Грибоедова, Новая Голландия… Виды сказочные, фантастические! Главное — не заходить после экскурсии в арки, не заглядывать внутрь. Но весь ужас в том, что передача «Городок» как раз об обитателях дворов, а они редко плавают по Неве и каналам… Оттого нас с Илюшей Олейниковым в Питере не шибко любят, называя певцами маргинальности. У здешних властей мы, видимо, по-прежнему мало ассоциируемся и с мастерами, и с культурой. Мол, только и умеют, что изображать бомжей, алкашей и прочих деклассированных типов.
- Обидно?
- Несправедливо! Мы показываем в «Городке» тех, кто нас окружает.
- Где, Юрий? В спальном вагоне «Красной стрелы», в гостиничном номере люкс или в бизнес-салоне самолета?
- На поездах давно не езжу, поскольку совершенно перестал в них спать. В гостинице никогда не останавливаюсь в люксе. И дело не в моей природной скромности. По идиотской советской традиции телевизоры в люксе ставят не в спальне, а в соседней комнате, устраивая там просмотровую. А я уже много лет засыпаю только под звуки работающего телека! Что еще? Бизнес-класс самолета? И с этим у меня стало похуже. Столько раз облетел земной шар с авиакомпанией «Пулково», что имел основания рассчитывать на какие-нибудь бонусы и скидки, но никто не подумал их предоставить, поэтому с некоторых пор я малодушно переключился на «Аэрофлот», где система поощрения активных пассажиров налажена прекрасно. Жена спровоцировала на измену. Пришла однажды домой и говорит: «Куда полетим, Юра? В Вену или Амстердам?» Спрашиваю: «С какой, собственно, стати? И на какие, извини, шиши?» Лена и отвечает, что «Аэрофлот» поощрил ее бесплатными билетами в Европу. Мол, могу и тебя, благоверный, в поездку прихватить. Ну, думаю, дожил… Мотаться ведь мне приходится постоянно, самолет давно заменил общественный транспорт. Подозреваю, лучше знаю авиапарк, чем руководители компании. И экипажи, летающие в Питер и обратно, для меня, как родные. Мы называем друг друга по имени, интересуемся делами, здоровьем. Это жизнь!
«Я привык к кухонным посиделкам, мне их не хватает»
- Значит, с Петербургом взаимной любви у тебя не получилось. А с Москвой?
- Обожаю ее! Живущему в Питере признаваться в подобном вроде бы неприлично, но я не скрываю чувств. В Москве вкусно, что очень важно для меня, любителя пожрать от души. В Петербурге сейчас тоже стали появляться места, где можно поесть без риска отравиться, и все равно до Белокаменной северной столице далеко. Как говаривал Михаил Горбачев, пир духа. И тела, добавлю от себя. Например, в Москве прекрасные японские рестораны, а я фанат этой кухни.
- Неоригинальный выбор. Сегодня это модно.
- Правильно: сегодня! Но я ведь воспылал страстью к сырой рыбе в 1989 году, когда здесь о таком никто даже не помышлял. Пятнадцать лет назад вместе с БДТ провел полтора месяца на гастролях в Японии и тайком от соседа по гостиничному номеру, представителей комсомольской и партийной организаций регулярно бегал есть суши.
- Почему это надо было скрывать?
- А нельзя отрываться от коллектива! Однажды меня уже обвиняли в том, что бросаю вызов товарищам. Все из-за того, что как-то раз в Индии я купил себе мороженое. Мол, нормальные люди суточные тратят на шмотки, а не на жратву. Я моментально почувствовал, что дожевываю игрушки сыновей или кожаную куртку, которую мог привезти папе. Ощущал себя сволочью, но продолжал давиться мороженым под осуждающими взглядами коллег… Совсем не хотел повторения истории в Японии, старался не высовываться, однако что мне оставалось делать, если мой сосед варил макароны и — ввиду отсутствия сливочного масла — заправлял их консервированной ряпушкой в томате? Пробовал подобное? И не советую!
- Вы и продукты с собой везли?
- Само собой! Прятали в декорациях, которые отправляли по морю, поэтому нужно было рассчитать, чтобы за месяц плавания ничего не испортилось. Брали крупы, консервы, вермишель, словом, все долгоиграющее. Мы жили в совсем дешевом отеле, где холодильники и мини-бары в номерах отсутствовали, поэтому наши артисты подвешивали палки копченой колбасы к потолку, чтобы на них попадали струи холодного воздуха из кондиционера. Но колбаса ведь была советская и все равно портилась… Мне становилось дурно от вида этой еды, я не мог есть слипшиеся макароны и находил благовидный предлог улизнуть из гостиницы на улицу. Доходил до ближайшего суши-бара и отводил душу. Порция стоила сто йен, что было значительно меньше доллара. В общем, натрескивался от пуза и возвращался в отель. Там начиналось самое ужасное. Надежда, что сосед сам прикончит макароны, разбивалась о суровую действительность… Володя как честный человек оставлял половину пайки, и мне ничего не оставалось, как полировать суши консервированной ряпушкой. Ел и плакал…
- Зато сегодня ты волен в выборе любых блюд!
- Да, в Москве много вкусных мест. Правда, это порождает другую проблему: мы почти перестали ходить друг к другу в гости. Проще встретиться на полпути в точке общепита, поесть, поговорить и разбежаться по домам. Наверное, так удобнее и современнее, но я привык к кухонным посиделкам, мне их не хватает. Ресторан все-таки накладывает определенные рамки, там полагается вести себя прилично, нельзя до конца расслабиться, как в домашней обстановке. Однажды мы на пару с Михаилом Жванецким учудили в «Пушкине», куда нас пригласили на чей-то день рождения: выпили и пошли по залу. Подходили к столикам и спрашивали: «Как вам у нас сегодня? Нравится?» После этого предлагали заказать себе любую бутылку из винной карты за счет заведения. Люди слышали, что у деятелей искусства стало модным переквалифицироваться в рестораторы, поэтому вполне могли поверить, будто мы с Михал Михалычем и есть владельцы «Пушкина»… Словом, больше я туда не хожу. Опасаюсь последствий.
«Многих вводит в заблуждение моя риэлтерская морда и манера носить костюм и галстук»
- При таких гастрономических пристрастиях тебе, Юрий, давно следовало обзавестись собственным кабачком и шутить вволю там.
- С прискорбием сообщаю: бизнесмен из меня никудышный. Многих вводит в заблуждение моя риэлтерская морда и манера носить костюм и галстук. Увы, дальше внешних признаков деловая хватка не продвинулась. Я ведь даже нужные знакомства заводить не научился. В отличие от Олейникова, который умеет дружить с нужными людьми. И дружит! Делает все красиво, органично, искренне, без всякой корысти или конъюнктуры. Такой он человек! Благодаря ему и выживаем. Если завтра мне, не дай Бог, придется ложиться в больницу, пойду к участковому врачу или, что правильнее, позвоню Илюше. Он все организует в лучшем виде. И стройматериалы достанет со скидкой, и о билетах договорится. Но и Олейников не бизнесмен. Правда, одно время в Питере функционировало кафе «Городок», от нас там было только имя. Все, что имели с заведения, так это возможность бесплатно столоваться самим и практически даром кормить съемочную группу, а это ни много ни мало — тринадцать человек. Впрочем, все уже в прошлом, поскольку кафе закрылось. Нам с Илюшей на память остались два огромных портрета, прежде украшавшие витрину. Мы вывезли их на дачу — каждый на свою, и теперь наши гости, наверное, думают, что хозяева страдают манией величия. Со стороны все именно так и выглядит: только идиот может разместить на участке собственное изображение площадью шесть квадратных метров, не меньше. Но мы с Олейниковым не сбрендили, нет, а поступили как рачительные люди. Жалко ведь добро выбрасывать, так портреты хоть ворон отгоняют…
- Дачу тебе тоже напарник устроил?
- Нет, это тот редкий случай, когда я справился самостоятельно. Тихим воскресным вечером мы монтировали сюжет, сделанный в коттеджном поселке под Питером. Я посмотрел на дома, на фоне которых шли съемки, и вдруг сказал: «Не нравятся мне эти сооружения. Не хотел бы в таких жить». Паша, наш монтажер, возьми и спроси: «А в каких хотел бы?» Не долго думая, я открыл лежавший на столе каталог «Загородная недвижимость» и ткнул в картинку: «Здесь! Замечательный кусок леса, семьдесят берез и сосен. То, что надо!» Паша не успокоился, продолжал подзуживать: «Вот номер телефона. Звони!» Я и позвонил… В тот же вечер съездил на место и купил участок не торгуясь. Даже дом смотреть не стал, для решения хватило увиденного снаружи.
- А вдруг бы внутри царила разруха?
- Там жили две обезьянки, питон и огромная собака.
- Ты приобрел зоопарк?
- У прежнего хозяина была страсть к животным, но дело не в этом. Меня подкупило полное отсутствие на участке комаров и каких-либо грядок. Ни с помидорами, ни с картошкой, ни прочей сельхозпродукцией. Нет и по сей день. Комары, правда, появились, но о сделанном выборе не жалею. Больше скажу: с годами могу променять городское жилье на дачу. Что-то подсказывает: все к тому идет.
- А как же «Городок»?
- Есть же программа «Сельский час». Почему бы мне не попроситься туда ведущим? Шутка. Если же говорить серьезно, то я с детства мечтал когда-нибудь построить большой и уютный дом. Вечерами мне часто приходилось оставаться одному — у папы были операции в больнице, у мамы — педсоветы в школе, и я ложился в постель, накрывался с головой одеялом и фантазировал, будто это мое жилье. Там есть огромный очаг, над которым висит большой котел, стены сложены из бревен, на полу лежат звериные шкуры, а за окном воет вьюга. С этими мечтами засыпал, а утром просыпался в двухкомнатной хрущевке на окраине Одессы… Но сегодня мне кажется, что те сны вещие, во всяком случае, до их осуществления осталось сделать лишь шаг.
- Сделаешь, Юрий?
- Старик, даже не сомневайся!
535Читайте нас у Facebook
