«в камере два бритоголовых головореза обещали быстро прикончить меня и живописали, как будут это делать»
Как ни странно, но сразу после каждого из совершенных в Виннице 6 и 20 мая терактов бригадир водителей маршрута ь34 (Барское шоссе -- Железнодорожный вокзал), бывший руководитель Ассоциации частных перевозчиков «Маршрут» Николай Дзюбенко совершенно случайно оказывался на месте происшествия. Об этом и других фактах, касающихся темы маршруток, он рассказал правоохранителям, расследующим уголовное дело о терактах. Как и многие из его коллег, Николай считал своим гражданским долгом помочь следствию в раскрытии преступлений. На протяжении двух месяцев он отвечал на вопросы правоохранителей, часами писал тексты под диктовку (ему объясняли, что отбирают образцы почерков у всех водителей). Но никак не предполагал, что вскоре станет одним из… подозреваемых.
«За последнее время в Виннице сгорело тринадцать маршруток!»
-- Николай, вы давно работаете в бизнесе частных пассажирских перевозок?
-- Вообще-то я летчик. Но после распада Союза наш аэропорт закрылся, и пилоты остались без работы. Занялся коммерцией: возил с юга овощи и фрукты, но понял -- это не мое. Искал другую работу и познакомился с водителями маршруток. Тогда, в 1997-м, в Виннице было только два маршрута, осуществляемые частными перевозчиками — ь33 (микрорайон Вишенка -- улица Киевская) и ь35 (микрорайон Вишенка -- Железнодорожный вокзал). Мы с еще одним водителем открыли маршрут ь34 (Барское шоссе -- Железнодорожный вокзал). Работа понравилась -- постоянное общение с людьми, да и зарплата неплохая.
-- Но работа водителя маршрутки в Виннице оказалась небезопасной: начались поджоги микроавтобусов, а затем и взрывы.
-- Микроавтобусы поджигали во дворах, на автостоянках. Первым пострадал автомобиль нынешнего председателя Ассоциации частных перевозчиков «Маршрут» Валерия Снитько, второй микроавтобус, объятый пламенем, его владельцу удалось потушить (машину отремонтировали), третий сгорел полностью. После каждого случая мы обращались за помощью в правоохранительные органы. Нам обещали, что виновных найдут и накажут, но никто так и не понес ответственность за эти злодеяния. Так один за другим сгорели в областном центре 13 маршруток! К сожалению, ни местные власти, ни правоохранители практически не обращали внимания на акции протеста: остов одного из сгоревших автомобилей мы целый день катали по городу! В моем микроавтобусе разбили стекла, поджигали входную дверь в квартиру, несколько раз звонили на мобильный, угрожая. Подобными звонками изводили и некоторых коллег.
Впрочем, это безобразие прекратилось, как только мы подписали договор со спецподразделением УБОПа «Сокол» о предоставлении нам охраны. Увы, нашу инициативу не поддержали водители других маршрутов. А зря, может быть, тогда не были бы совершены эти чудовищные теракты.
«Из экспертного заключения следовало, что человек, написавший письмо-предупреждение о новых взрывах, и я -- одно лицо»
-- Вас задержали по подозрению в написании одного из анонимных писем, присланных в редакцию местного еженедельника «RIA», в котором предостерегалось о взрывах в винницких кафе. Обвинили в заведомо ложном сообщении об угрозе безопасности граждан, уничтожения или повреждения объектов собственности. Соответствующая статья Уголовного кодекса Украины предусматривает за это от двух до семи лет лишения свободы…
-- Знаете, вскоре после взрывов в маршрутках меня, как и моих коллег, ежедневно (на протяжении двух месяцев) вызывали и в Управление по борьбе с уголовной преступностью УМВД Украины в Винницкой области, и в областное Управление Службы безопасности Украины, где работала следственно-оперативная группа по раскрытию этих преступлений. Расспрашивали о порядках и режиме работы на маршруте, взаимоотношениях водителей, о том, приходилось ли платить мзду чиновникам за содействие в работе, о проводящемся в 2001 году конкурсе водителей маршруток. Поначалу удивлялся, что в разных силовых ведомствах приходилось по несколько раз отвечать на одни и те же вопросы, затем понял, что правоохранители не пользуются информацией друг друга.
Каждый день я писал разные тексты под диктовку. При этом мне объясняли, что у каждого из водителей отбирают образцы почерка. Демонстрируя почерк, я, по просьбе правоохранителей, вынужден был написать автобиографию на двадцати страницах! Также переписывал тексты писем неизвестного террориста, присланные им в редакции местных еженедельников и в правоохранительные органы (к тому времени я знал об этих письмах только из сообщений газет). Писал медленно и быстро, правой рукой и левой, с наклоном и без наклона. Кроме того, еще и печатал на машинке. На это ушло десятки килограммов бумаги! Когда я поинтересовался, зачем такое огромное количество написанных и отпечатанных текстов, мне ответили: поскольку письма неизвестного террориста краткие, необходимо побольше образцов того текста, с которым их можно было бы сравнивать.
А затем меня задержали по подозрению в написании одного из писем на основании экспертных данных, полученных в научно-исследовательском экспертно-криминалистическом центре УМВД Украины в Винницкой области. В этой справке указывалось, что человек, написавший письмо о предстоящих взрывах и я -- одно лицо. Теперь я понимаю, что правоохранителям, расследующим дело о терактах, нужен был хоть какой-то результат проведенной ими работы, и я стал заложником ситуации. Прояснилось и то, почему так настойчиво у меня выясняли, есть ли среди моих друзей и знакомых влиятельные люди.
-- «ФАКТЫ» приводили содержание письма виннитчанина, пожелавшего остаться неизвестным и предупреждавшего, что в областном центре ожидаются новые теракты.
-- Наверное, я еще долго буду помнить содержание этого письма: «Ментам не доверяю… Последние месяцы крутился на Винницких Хуторах и случайно по пьяни услышал, что в июне будет испытано чего-то похлеще, чем в маршрутках. Объектом выбрали либо вагон-кафе в Вороновице либо в Калиновке тоже вагон. В общем заказ поступил то ли с метро, то ли с ж/д, но с самого Киева. Все пока» (орфография и стилистика сохранены. -- Авт. ).
Я и мои адвокаты неоднократно требовали показать это письмо, но нас уверяли, что оно находится на экспертизе в Киеве. Из материалов дела узнал, что послание это написано простым карандашом на клочке бумаги серого цвета. Когда увидел лишь фотокопию этого письма, от сердца чуть-чуть отлегло -- это писал не я! Честно говоря, очень опасался, чтобы образец, написанный для демонстрации почерка, не выдали за письмо террориста. После задержания я уже знал, что такое провокация. Например, мне заявляли, что письмо неизвестного террориста якобы напечатано на машинке, на которой сорок лет назад печаталась документация в аэропорту, где я работал. Спрашивали, не приобрел ли я или кто-нибудь из бывших сослуживцев такую машинку за бутылку? Кроме того, некоторые должностные лица винницкого горотдела милиции постоянно предлагали мне явку с повинной. Объясняли, что чистосердечное признание облегчит мою участь. Я даже написал жалобу на имя тогдашнего начальника винницкого горотдела милиции Владимира Лысого, где указал, что его подопечные склоняют меня давать неправдивые показания. О том, рассмотрена ли эта жалоба, мне не сообщали. Но и в изоляторе временного содержания горотдела милиции, и в тюремном следственном изоляторе меня окружали люди, которые ненавязчиво советовали не препираться и, дружелюбно похлопывая по плечу, говорили, что в первый раз много не дадут. Увидев, что эти «советы» не действуют, начали пугать: а если вдруг что-то случится с моей семьей или проживающими в селе родителями, то и после этого я буду молчать?
Встречался я и с высокими милицейскими чинами, приехавшими из Киева. Объяснял, что не писал никаких писем, а мое задержание -- досадная ошибка. Но и после этого никто не пытался разобраться в том, виновен ли я. Местные милицейские начальники меня еще и упрекали: мол, такие важные люди к тебе приходят, а ты упираешься!
-- Адвокат Оксана Курнаева на проведенной после вашего задержания пресс-конференции жаловалась, что смогла пообщаться с вами только через десять суток.
-- Находясь под стражей, я постоянно требовал адвоката, но мне отвечали: «Будет тебе адвокат!» Кстати, мне предъявили обвинение лишь спустя три дня после пребывания в изоляторе временного содержания, тогда же и сообщили о возбуждении против меня уголовного дела. А в тюремной камере следственного изолятора я оказался вместе с осужденными за убийство, воровство, разбои. До этого полагал, что тех, кто находится под следствием, должны содержать отдельно.
-- Свыкнуться с такой «приятной» компанией было наверняка непросто.
-- Я пытался отвлечься. У сокамерника, отвечающего за порядок, выпрашивал книги. Когда это чтиво (исключительно на криминальную тему) надоело, начал писать мемуары на туалетной бумаге. Потом эту ленту длиной 1 метр 20 сантиметров подшили к моему уголовному делу. Еще удивлялся, что сокамерники очень чистоплотные люди -- по несколько раз в день чистят зубы, моются. Потом понял, что они просто убивают время. Впрочем, вскоре меня обвинили в изготовлении браги, хотя ничего подобного никто у меня не изымал, и перевели из двенадцатиместной в крохотную камеру с двумя маленькими двухъярусными нарами. Проживающие в ней два бритоголовых головореза, все время теребившие черные четки, обещали быстро прикончить меня и даже живописали, как будут это делать. Не знаю, как я выстоял. Для человека, упрятанного за тюремными замками, время останавливается.
«Я не принадлежу к людям, которые могут простить этот кошмар»
-- В тюрьме вы и свое 45-летие отметили?
-- Пришлось довольствоваться поздравлениями сокамерников. А на праздничном столе были краюхи хлеба, пропитанные подсолнечным маслом и посыпанные солью -- такое «лакомство» я иногда готовил себе в детстве. Слава Богу, хлеба хватало, но баланду -- жидкость серого цвета с плавающими в ней желтыми шкварками -- есть было невозможно. Настоящий подарок был через неделю -- свобода. В тюрьме мне постоянно снились красочные сны о воле, а дома -- о местах заключения. Когда приснился первый «гражданский» сон, мы с женой отметили это как очень важное событие. После отсидки пришлось серьезно лечиться.
-- Во время заседания Апелляционного суда Винницкой области, когда решался вопрос об избрании для вас меры пресечения, водители маршруток устроили пикеты, требуя, чтобы вас немедленно освободили.
-- Я читал в «ФАКТАХ» интервью с судьей, утверждавшим, что эти пикеты не повлияли на его решение. Впрочем, это решение было странным и противоречивым, в нем говорилось: «Постановление о взятии Дзюбенко под стражу отменить. Материалы уголовного дела направить на повторное судебное рассмотрение. Дзюбенко оставить под стражей». Вскоре Ленинский суд Винницы изменил меру пресечения на подписку о невыезде. Безмерно благодарен всем, кто поддержал меня! На следующий же день после освобождения поехал к родителям, проживающим в Могилев-Подольском районе. Свалившиеся на мою голову неприятности очень подкосили их здоровье.
-- Вскоре оказалось, что уголовное дело против вас сфабриковано.
-- Вместе с адвокатами Оксаной Курнаевой и Валерием Палием я обратился к прокурору Винницы, старшему советнику юстиции Виктору Войцишену, с жалобой о незаконном задержании. Прокурорская проверка показала, что уголовное дело было возбуждено безосновательно. Обвинение против меня снято, поскольку моя вина следствием не доказана. Прокурор города постановил закрыть в отношении меня уголовное дело и отменить подписку о невыезде. Теперь в деле о терактах я прохожу как свидетель.
-- Вы, наверное, знаете, что в октябре опять появились письма с предупреждениями о новых терактах. Одно из них передала водителю маршрутки женщина, которой показалось видение с горящим микроавтобусом, второе было изъято в «Макдональдсе».
-- Со времени первого взрыва прошло больше года, а ответа на вопрос, кто заказчики и исполнители преступления, нет. Говорят, что наш маршруточный бизнес не могут поделить между собой криминальные авторитеты, что это дело рук маньяка-одиночки, но у меня на этот счет есть свое мнение. Я полагаю, что эти преступления совершили специалисты взрывного дела -- уж слишком профессионально сработано!
-- Могут ли водители уберечь пассажиров от терактов?
-- Водитель обязан соблюдать правила дорожного движения, обеспечивать комфортную поездку, отвечает за исправность машины. Но защищать и нас, и пассажиров обязаны правоохранители! Сразу после терактов представители милиции больше месяца ездили вместе с нами. Почему бы время от времени не практиковать это?
-- Сможете ли вы простить людей в погонах?
-- Я не принадлежу к тем, кто махнет рукой на происшедшее и будет радоваться, что это жуткое недоразумение осталось в прошлом. Сейчас адвокаты готовят материалы о причиненном мне моральном ущербе. Прокурор Винницы возбудил уголовные дела против сотрудников горотдела милиции, незаконно задержавших меня и более месяца удерживавших в местах лишения свободы. Надеюсь, виновные понесут заслуженное наказание.
Читайте нас у Facebook
