«валька, только не спи! « -- просил своего 16-летнего пасынка отчим, до конца боровшийся за жизнь парня
Валик, десятиклассник из села Алексеевка Каланчакского района на Херсонщине, родился в рубашке. В этом уверены спасатели, поднятые четвертого апреля на поиски двух невольных нарушителей границы. Резкое похолодание вместе с начавшимся на Черном море штормом не оставили, по их мнению, ни единого шанса 32-летнему Николаю Рогальскому и его пасынку Вале, которых на деревянной самодельной лодке унесла разбушевавшаяся стихия. Однако парню чудом удалось спастись. За это чудо, уверена мама подростка, ее покойный супруг заплатил собственной жизнью.
«Я палил костры всю ночь, как мы и договаривались»
-- Третье апреля выдалось теплым и солнечным, -- вспоминает Надежда Черныш, вдова погибшего рыбака. -- Мы с мужем Колей пасли корову. У него было отличное настроение. «Вот и перезимовали», -- радовался он весне. Зима для нашей семьи оказалась такой трудной! 16-летнему сыну Валику пришлось даже десятый класс бросить: не было теплой одежды, чтобы в школу ходить. Корова всех нас и кормила. «Поедем с Валентином сетку тащить, -- под вечер сказал мне Николай. -- Вдруг там что-нибудь попалось. Успеем на ужин пожарить». К тому времени уже поднимался ветер. Я предложила отложить поездку, но мужчины на мои страхи только рукой махнули: там работы на каких-нибудь 15 минут!
Погрузив на телегу деревянную самодельную лодку, трое сельчан из Алексеевки направили лошадь в сторону соседнего села Приморское, у берегов которого за неделю до этого они поставили в море сетку на глосика (глоссу).
-- Надо было ухитриться вытащить сеть так, чтобы нас никто не заметил, потому что ставили мы ее со скандалом, -- рассказывает один из рыбаков, 22-летний Сергей Кишиневский. -- Чуть до драки не дошло. Крымчаки-креветочники, оккупировавшие это побережье, пробили нам лодку и предупредили: еще раз вас здесь увидим, дырки сделаем в голове. Но не дарить же им сетку! Мы забили чоп в днище лодки, место повреждения залили клеем и третьего апреля пошли выбрать снасть. Планировали, что я останусь на берегу, разложу костер-приманку, отвлекая внимание от Коли с Валиком, которые в сумерках выйдут в море. Через полчаса я должен был перейти в другое место (там мы договорились втроем встретиться) и зажечь створный костер, служащий для Николая с Валей ориентиром.
Сергей сделал все, как договаривались. Но 32-летний Николай Рогальский со своим 16-летним пасынком все не появлялись.
-- Я уже видел, как они возвращаются, -- продолжает рассказ Сергей. -- Метрах в трехстах от берега были. Но тут меня отвлекла подъехавшая машина, из которой вышли двое мужиков. Я подумал, что опять станут скандалить, и спрятался. Когда машина уехала, я вновь стал наблюдать за морем, но сколько ни вглядывался в темноту, друзей не было.
Сережа жег костер до самого утра. Резал камыш, искал прошлогодний бурьян, все руки ободрал. Ночью были заморозки, но он не ощущал холода. От одной мысли, что с ребятами случилась беда, бросало в жар. Утром парень сел в бричку и погнал в село, надеялся, что лодчонку снесло вдоль берега, и Николай с Валентином оказались ближе к Алексеевке, чем к нему. Надежда не оправдалась, дома рыбаков не было. Сергей с сельскими хлопцами сели в машину и отправились прочесывать берег.
Потом начальник погранзаставы в Хорлах, куда родственники пропавших в конце концов обратились с просьбой задействовать аварийно-спасательную пограничную службу, майор Олег Козуб скажет журналисту «ФАКТОВ»:
-- Если бы парень, ждавший товарищей на берегу, утром четвертого апреля принял решение ехать не в Алексеевку, а отправился на погранзаставу и сообщил о ЧП, унесенную лодку наверняка удалось бы найти. А так двух невольных нарушителей границы мы начали искать только к вечеру. Из-за темноты поиски вскоре пришлось прекратить. Дежурный по заставе доложил, что скорость ветра -- 9 метров в секунду. При такой его силе лодку за час уносило на полтора-два километра от берега. Пятого апреля два сторожевых катера нашей заставы продолжили прочесывание акватории Черного моря. К поискам терпящих бедствие отца и сына подключились силы МЧС и гражданской защиты населения, сотрудники Каланчакской райадминистрации, жители приморских сел, рыбаки, рыбинспектора. Искали весь день пятого апреля, но результата не было.
-- Страшно было смотреть, как спасатели проверяли прибрежное дно, -- говорит Люся Украинец, родственница унесенных штормом. -- Мы и мысли не допускали, что наши ребята могут быть на дне.
«Я даже не заметил, когда отчим умер»
Вышедшим в море Николаю и Вале с самого начала все карты спутала «разномастная» пара весел. Когда рыбаки искали сетку, утонуло металлическое весло. А оставшееся деревянное разломалось. Волны тотчас же подхватили ставшую неуправляемой легкую лодчонку. Пытаясь спасти ситуацию, отец, не раздеваясь, прыгнул за борт и поплыл, толкая суденышко. Но долго буксировать его к берегу таким образом не мог. Отпустив лодку, Николай решил обследовать дно, надеясь найти мель. Но вокруг, как назло, было глубоко.
-- Давай сюда! Еще утонешь! -- испугался юноша и втащил отчима в лодку.
Несколько часов их кружило и носило вдоль берега: то приближало к погранзаставе Хорлы и несло в сторону Скадовска, то гнало к Каланчакским островам. Ветер постоянно менял направление, а с ним менялся маршрут терпящих бедствие рыбаков. Надежда то вспыхивала, то снова гасла.
-- Главное -- не паниковать, -- подбадривал сына Николай. -- Если мы пустим в лодку страх, пойдем на корм рыбе.
-- Я и не подозревал, что море может быть таким, -- рассказывал потом Валентин маме. -- Волна сбивала гребень другой волны, рыча от злости. Это было какое-то разъяренное живое существо, пытающееся нас проглотить.
Вцепившись друг в друга, чтобы не выбросило поодиночке из лодки, отец и сын прекрасно понимали, что их гибель -- дело времени. Но не говорили об этом.
-- Нам бы только ночь продержаться! -- убеждал старший младшего. -- Утром нас найдут. Надо настроиться на борьбу.
Они продержатся ночь, день и еще одну ночь. И даже будут шутить: мол, холодно и сыро. Не заболеть бы!
А буря не стихала. К счастью, Коля с Валькой не могли знать, что циклон, принесший в Украину холодные атмосферные фронты со снегом и понижением температуры тоже не собирается сдаваться. Неожиданно вернувшаяся в апреле зима побила цвет на деревьях и гнала-гнала лодку с терпящими бедствие от Алексеевки к Крымскому полуострову. Промчавшись более сорока километров, лодка оказалась недалеко от крымской Бакальской косы.
Увидев землю, Николай вновь прыгнул за борт и стал толкать суденышко к берегу. Несколько часов воевал он со стихией, прежде чем почувствовал под ногами берег. Море так изорвало одежду мужчины, что он остался в одном носке. Уже неподалеку от суши не выдержала и лодка, разлетелась на части. В руках Вали осталась только доска, еще недавно служившая им скамейкой. С ее помощью он плыл, захлебываясь соленой водой, по мелководью: ног парень не чувствовал, поэтому стать на них не мог. Заросший травой залив с жидким дном отнял последние силы. Взобраться на высокий берег у Николая уже не было сил. Валик потащил отца на себе, работая только локтями. Вскарабкавшись на берег, они увидели вдалеке огонек.
-- Нужно ползти туда, -- предложил Валентин.
-- Давай, но я не смогу, -- ответил Николай.
Измученные рыбаки внезапно испытали блаженное состояние покоя. Обоим почудилось: они дома, в полной безопасности.
-- Мне вдруг стало как-то так жарко, уютно, замечательно, -- вспоминает юноша. -- Словно сквозь туман, я услышал слова отца: «Нельзя спать!» и провалился то ли в сон, то ли в забытье.
Когда он проснулся, Николая рядом не было. Парень стал искать его. Ползком добравшись до края береговой кручи, заметил внизу маленькую голую фигурку. Спустившись, увидел, что это отчим. Но он был мертв. «Коля, зачем ты умер?!» -- рыдал мальчишка. Вскарабкавшись обратно, Валик пополз на все еще горевший в нескольких километрах от него огонь, к людям. Рыбаки подобрали его, напоили водкой и отвезли в больницу.
«Коля до конца боролся за жизнь сына. А свою не сберег»
Узнав о завершении драмы с терпящими бедствие, за ними отправилась целая делегация. Алексеевцы прихватили для обоих спасшихся (так они думали) теплую одежду. Ехать пришлось далеко -- за 160 километров!
-- Кто же знал, что Коли уже нет… -- плачет его вдова. -- Тело мужа к нашему приезду лежало там же, на берегу у мыса Бакал. Голый, истерзанный, рот забит песком…
Завернув страшную находку в одеяло, поникшие селяне отправились в обратный путь. Валентин к тому времени уже был госпитализирован в Раздольненскую райбольницу Республики Крым с обморожением ног.
-- Валя остался жив только потому, что Коля заплатил за это своей жизнью, -- уверена Надежда. Он взял меня с тремя мальчишками десять лет назад и был им прекрасным отцом. Я дружила с Колиной сестрой. Когда он вернулся из армии, я была замужем. Увидев, как муж обижает меня, Коля стал заступаться. Раз подрался с моим благоверным, второй, а потом спрашивает: «А чего ты с таким живешь? Уходи». Помню, я расплакалась и сквозь слезы говорю: «Кому я с тремя пацанами нужна?!» А он отвечает: «Мне». Мы стали жить вместе, хотя он на десять лет моложе. Это мешало мне зарегистрировать наш брак -- не хотела его привязывать, все отшучивалась: успеем! Но не успели…
Средний Надин сын Максим сейчас служит в армии. Когда пришло сообщение о гибели отчима, он отправился на станцию, добрался до Армянска. Узнав, что до утра никакого транспорта не будет, решил идти. Парень всю ночь бежал до родной Алексеевки, преодолев ни много ни мало 50 километров пешком!
-- Знали бы вы, какой это человек был! -- говорит он. -- Я с Северного полюса бежал бы навстречу ему! Он стал нам и отцом, и другом в одном лице. Говорил, придешь со службы, паровое отопление в доме сделаем. Сделали…
У Надежды с Колей еще родилась Настенька, ей только восемь исполнилось. Она ни на шаг не отходит от Макса. Соскучилась по брату. Теперь, похоже, его очередь заменить ей папу.
-- Мы не называли Николая папой, -- объясняет Максим. -- Коля да Коля. Он ведь почти наш ровесник. Папой его только Настя звала. Но все село понимало: он заменил нам троим отца, на ноги поставил в буквальном и переносном смысле слова, уважали его в Алексеевке за это безмерно.
-- Село накануне похорон совсем не спало: в каждом доме свет горел, -- утверждает теща Николая Мелания Алексеевна. -- Люди жарили, варили -- готовились провести Николая в последний путь, как подобает. Он того заслужил. А в день похорон снег выпал. Я такого не помню: сады все в цвету стоят, и земля выстлана белым ковром. И над всем этим -- женский плач. Жутко. Сколько Бог мне отпустит, каждый день буду молиться за Колину душу. Красивая она у него была. Если бы не Николай, две свежие могилы на сельском кладбище появились бы. Он вообще не умел жалеть себя, жить для себя. Валентин так и не смог попрощаться со своим спасителем. Домой из больницы его отпустят еще не скоро. Медики опасаются, что две ночи в море и одна на берегу в этом холодном апреле сделали свое дело -- у юноши может начаться гангрена. Надежда только на его молодость.
-- Школьники собирают деньги на лечение Вальки, да и все село помогает нам, -- говорит Надя. -- Завтра опять поедем в Крым его проведать. Как только станет лучше, перевезу сына в больницу поближе к дому, сейчас врачи не разрешают. Надеюсь, Валик будет ходить. Коля и на том свете, уверена, молит об этом Бога. Он моих мальчиков очень любил.
350Читайте нас у Facebook
