В знаменитой репризе «тринадцатое бревно» юрий никулин пародировал ленина на субботнике
О Юрии Никулине -- прекрасном киноактере, неподражаемом мастере клоунады, любимце многомиллионной аудитории зрителей те, кому повезло знать его близко, говорят с особой теплотой. Сегодня воспоминаниями о своих встречах с великим Артистом и его партнером по арене Михаилом Шуйдиным делится с читателями «ФАКТОВ» запорожский фотохудожник Матвей Копыченко.
В очереди подхалимов, подносивших шефу дорогие подарки, Юрий Никулин никогда не стоял
С самого детства, которое пришлось на голодные 30-е годы, я мечтал о двух вещах -- фотографии и цирке. Став взрослым, много лет работал художником и фотографом на запорожских заводах, снимал цирковых артистов. Когда летом 1956 года в Запорожье гастролировал Московский цирк, мне удалось познакомиться со многими знаменитостями. Хорошо помню грузного, похожего на барина Евгения Милаева, зятя Брежнева. У него был интересный номер с лестницами. Милаев стоял внизу, а наверху работали акробаты. Галина Брежнева была гораздо моложе мужа. Я часто видел, как она играла в гримерной в карты. В этой же программе выступал дрессировщик Дуров. С ним работал жуткий пьяница, который засыпал даже в клетке со слонами.
В тот год в Запорожье впервые приехали Юрий Никулин и его напарник Михаил Шуйдин. Они были людьми простыми и открытыми. Именно тогда на экраны вышел фильм «Девушка с гитарой», в котором Никулин сыграл свою первую эпизодическую роль, и его уже начали узнавать на улицах. Мы подружились, после выступлений собирались у меня во дворе, жарили шашлыки, отдыхали. Иногда втроем на моем мотороллере «Тула» ездили в ресторан «Таврия» «снять напряжение». Я не пил, Юра с Мишей принимали грамм по сто и мы возвращались. Никулин не был пьяницей, образ которого прочно закрепился за ним в советском кинематографе. В начале гастролей и после окончания он всегда накрывал стол, приглашал участников номера, работников сцены и немного выпивал со всеми. А иногда давал деньги, чтоб отметили событие без него. А вот Миша Шуйдин в выпивке себя не ограничивал.
На гастроли Никулин и Шуйдин ездили с семьями. Их жены -- Татьяна Николаевна и Зинаида Ефимовна, участвовали в некоторых репризах. В Запорожье им так понравилось, что в 1956 году они провели здесь свой отпуск. Расставаясь, мы обменялись телефонами и адресами. Бывая в командировках в Москве, я всегда заходил к Шуйдину в гости, ходил на представления в цирк. Наши дружеские отношения продолжались многие годы. Мог ли я тогда предположить, что спустя тридцать лет своими руками изготовлю памятник на его могилу…
Вокруг Никулина всегда крутились молодые артисты. Часто они просили: «Дядя Юра, спойте частушки» (в цирке не принято обращение по имени-отчеству). Юрий Владимирович брал гитару и после вступительного аккорда спрашивал: «Все совершеннолетние?». Как правило, девушки отвечали: «Все, все». «Можно?» -- «Можно, дядя Юра». И начиналась бесконечная вязь куплетов, из которых исполнитель не выбрасывал крепких слов. Кстати, я ни разу не слышал, чтобы в другой аудитории Никулин позволил себе какую-то вольность. Только в компании цирковых. Я много раз присутствовал на таких импровизированных концертах, и ни одна частушка ни разу не повторялась. Юрий Владимирович знал их сотни, если не тысячи.
Никулин был человеком отзывчивым и очень порядочным. Узнав о болезни инвалида войны, запорожского журналиста и историка цирка Иосифа Черненко, дважды устраивал его в лучшую столичную клинику. Был в Москве один крупный цирковой начальник (потом его посадили), перед дверью которого выстраивалась очередь подхалимов, желающих преподнести шефу на день рождения дорогой подарок. Никулин в той очереди никогда не стоял.
Однажды я приехал в Москву с двумя коллегами и предложил им пойти вечером в цирк. Позвонил Шуйдину, попросил оставить в кассе билеты. Так случилось, что мы опоздали на полчаса, и когда пришли, стали пробираться к своим местам. В это время Никулин и Шуйдин работали в паузе на арене. Заметив нас, Никулин громко сказал: «Дорогие зрители! К нам приехали наши друзья из Запорожья, поприветствуем их». И давай с Мишей аплодировать, а за ними и все зрители. В цирке любят такие шутки-экспромты. Но для моих коллег это было сенсацией.
Увидев репризу Юрия Никулина «Бантик», Никита Хрущев так хохотал, что едва не вывалился из директорской ложи
Юрий и Михаил любили приезжать в Запорожье, месяца по два здесь работали. В 1976 году они привезли нашумевшую репризу «Тринадцатое бревно». Суть ее в том, что на манеж одновременно с артистами выходят режиссер Переделкин, кинооператор и ассистент, чтобы снять на пленку известный клоунский дуэт. Артисты отказываются от съемок, но режиссер не отстает и продолжает уговаривать: «Вы только перенесите это бревно с места на место, сядьте, вытрите пот со лба. И все». Никулин и Шуйдин соглашаются, и вот тут начинается то, над чем хохотал весь Советский Союз. Дубль первый, второй, четвертый. «Стоп», -- кричит Переделкин после каждого дубля. Заканчивалась реприза тем, что разъяренные Никулин и Шуйдин гонятся за киношниками.
Понятно, что на сцене использовали бутафорскую кинокамеру, а у меня родилась идея стать участником клоунады -- выйти во время представления на манеж и снять артистов настоящей. Однако думал, что Никулин не согласится, ведь номер-то отрепетирован. Но Юрий воспринял предложение на «ура», и не стал откладывать его в долгий ящик. Решили, что я выйду без репетиций сначала на утреннем представлении, а потом на вечернем. Первый раз с кинокамерой, второй -- с фотоаппаратом.
И вдруг Никулин заболевает воспалением легких, и Татьяна, жена, увозит его в Москву. Вернулся он через две недели, так как гастроли продолжались и все билеты были проданы. Все это время на арене его подменял сын Шуйдина Слава.
Юра сам напомнил мне об идее со съемкой на манеже. Сказал: «Пиши заявление на мое имя как на руководителя номера, получишь по три рубля за выход». Пять раз я работал в манеже вместе с Никулиным и Шуйдиным, снимая происходящее крупным планом на настоящую кинопленку на глазах ничего не подозревавших зрителей. В цирк тогда ходили, как на футбол, поэтому меня видели многие и на заводе не давали проходу: «Ты что, уже работаешь в цирке?». Так осуществилась моя детская мечта, в память о которой сохранились уникальные снимки.
В конце номера Никулин садился на бревно, надевал фуражку, заламывая «по-ленински». Зал в такие минуты ревел. Веселая пародия на кинематографистов мгновенно обретала второй смысл, превращаясь в пародию на знаменитый субботник, когда Ленин нес бревно. За подобный юмор в то время можно было серьезно поплатиться. Я спросил Никулина, как он этого не боится? Он ответил: «Умный не заметит, дурак не догадается».
О творческой смелости Юрия Владимировича свидетельствует и история с репризой «Бантик». Никулин выходил на арену с пистолетом, срывал с напарника галстук-бабочку и запихивал в дуло, говоря при этом: «Становись». В это время с Шуйдина падала шляпа, он наклонялся, а Никулин одновременно стрелял, и у Шуйдина на пятой точке «вырастал» большой бантик. Никулин рассказывал, что начальство было категорически против этого номера -- мол, смешно, но не эстетично. И вот на спектакль в новый цирк на Цветном бульваре приезжает Хрущев, который обожал цирк. Никулин, никому ничего не говоря, взял да и показал «Бантик». Начальство было в шоке, а Хрущев от смеха едва не вывалился из директорской ложи. С тех пор реприза шла без ограничений. Я навсегда запомнил, как Никулин цитировал мудрые слова польского писателя-сатирика: «Клоун должен набелить свое лицо, чтоб его могучие соперники не заметили, как он бледен».
«Надпись на надгробии -- «Finita la commedia», мне подсказал во сне… сам Шуйдин»
Больше тридцати лет бессменным партнером Никулина на цирковой арене был Шуйдин. Миша любил выпить, и в паузах между выходами на арену мог зайти в гримерку, чтобы отхлебнуть вина из предварительно наполненного стакана. Юра относился к этому терпимо, для него было главным, чтобы спиртное не мешало работе. Несмотря на то, что Никулин сам создавал и режиссировал свои номера, на афише рядом с его фамилией всегда указывалась фамилия Миши. Так поступали далеко не все популярные клоуны. Тот же Олег Попов никогда не указывал имен партнеров и очень часто менял их.
Шуйдин снялся в нескольких фильмах, но от кинокарьеры отказался -- его лицо, обожженное во время войны (он несколько раз горел в танке), не переносило яркого света «юпитеров». С Шуйдиным и его женой Зиной я подружился настолько, что мы даже вместе однажды путешествовали на Мишиной «Волге» (машины он и Никулин привезли из Америки), проехав за месяц Крым, Молдавию и Закарпатье. Машину Миша и Зина вели по очереди.
В последние годы жизни Шуйдин жаловался на плохое здоровье. Врачи нашли у него рак легких. Миша не просто много курил, в их семье был культ табака, курили жена и сын. В их квартире везде стояли пепельницы: в туалете, ванной, комнатах, на кухне. Нужна была срочная операция, но Миша уехал с труппой московского цирка в Грецию. После гастролей операцию сделали, но было поздно. Народный артист РСФСР Михаил Шуйдин скончался в 1983 году в возрасте 61 год. Умирал он очень тяжело.
Денег Михаил заработал немного, как раз хватило на похороны. Когда мне позвонила Зинаида Ефимовна и сказала, что не хватает денег на памятник, я пообещал помочь. Вместе с знакомыми каменотесами из Натальевского карьера под Запорожьем присмотрел глыбу красного гранита, а затем позвонил в Москву Никулину и Зине. Вместе мы обсудили форму надгробия и текст надписи. Друзья посоветовали мне самому делать памятник, сказав, что у меня нетрадиционный художественный взгляд. Несколько недель я учился искусству гравировки, наблюдая за работой опытных мастеров, а потом сделал на заводе необходимые инструменты, потренировался. На деле все оказалось не так уж и сложно. Лицевую сторону памятника отшлифовал, а края оставил необтесанными, с острыми углами -- как жизнь каждой незаурядной творческой личности. Долго ломал голову, как увековечить в камне образ артиста. Выбить портрет? Банально. В конце концов, остановился на знаменитой чаплинской позе: улыбка, прощальный взгляд через плечо, правая рука легко опирается на трость, тело чуть наклонено вперед. Супруга Шуйдина предлагала выгравировать такую надпись: «Человеку, который дарил людям радость». Мне же она не очень нравилась. Не было в этих словах Шуйдина, и все тут! Идея в прямом смысле спустилась с небес. Мне приснился сон, будто Миша входит после представления в гримерку и, сведя над головой в крест руки, произносит свою традиционную фразу: «Finita la commedia» -- конец представлению. Таким образом. Шуйдин сам подсказал нам текст надписи.
Надгробную плиту и памятник общим весом около двух тонн предстояло перевезти в Москву. Я обратился за помощью к Юрию Никулину, и он прислал мне официальное письмо, адресованное начальнику железнодорожной станции Запорожье 1:
«Прошу вас оказать посильную помощь в транспортировке памятника народному артисту РСФСР Михаилу Ивановичу Шуйдину в город Москву. С уважением, народный артист СССР Юрий Никулин».
Прочитав письмо, начальник распорядился немедленно выделить подходящий контейнер и пообещал лично проконтролировать отправку груза. А само письмо Юрия Никулина он отдал в музей Запорожской железной дороги. Памятник жена Шуйдина получила в целости и сохранности через несколько дней. Однако установить его оказалось проблемой. Денег затребовали больше, чем стоил сам гранит! И снова выручил Юра Никулин -- собрал необходимую сумму среди друзей, и на Кунцевском кладбище рядом с могилой знаменитого Карандаша вырос увековеченный в красном граните не менее любимый публикой образ Шуйдина.
После Мишиной смерти Никулин не стал подбирать себе другого партнера. А вскоре и сам перестал выступать, возглавив цирк на Цветном бульваре. Сейчас им руководит сын Никулина Максим. Слава, сын Шуйдина, насколько я знаю, работает там же клоуном, исполняя репризы своих знаменитых предшественников.
Читайте нас у Facebook
