Певица Любовь Успенская: «Илья Резник больше любит деньги, чем творчество. А я люблю и то, и другое»
Последний раз сольный концерт в столице Украины давала пять лет назад. Тем не менее готовя новое шоу, премьеру решила устроить в Киеве, а уж потом — в Москве. Кстати, оно обещает стать одним из самых дорогих концертных проектов России. Специально для него певица записывает украинскую песню «Черемшина» в современной аранжировке...
«Перед тем как убежать из дома, я оставила родителям записку... »
— В 16 лет вы совершили достаточно решительный поступок — сбежали из дома...
— Знаете, у меня такое чувство, что Киев мне до сих пор не может этого простить. Мне было где-то чуть больше шестнадцати. Я тогда уже была маленькой независимой девочкой и мечтала заработать много-много денег, чтобы помочь своей семье. Перед тем как убежать из дома, я оставила родителям записку, чтобы они не искали меня и не заявляли в милицию. Они были в отчаянии.
— И что, не предпринимали попыток найти вас?
— Чуть позже я, конечно, дала о себе знать. Устроилась в Ереване на работу в ресторан, зарабатывала по тем временам кучу денег, часть из них посылала домой. Потом уехала в Сочи. Там меня и разыскали папа с дедушкой. Помню, я пригласила их на свой концерт. Мне очень хотелось похвастаться своими успехами. Для них я накрыла рядом со сценой шикарный стол. У меня было много-много красивых нарядов. Когда я привезла их потом в Киев, они с трудом помещались в одной комнате.
— То есть вам пришлось вернуться?
— Дедушке и папе все очень понравилось. Но они все же уговорили меня вернуться домой.
— Чтобы потом эмигрировать в Америку и работать в самом престижном нью-йоркском русском ресторане?
— Я даже не знала, куда еду и что меня ждет. Как и другие эмигранты, я была согласна на любую работу. В аэропорту Нью-Йорка меня встречали хозяева практически всех русских ресторанов. И каждый хотел пригласить меня к себе на работу. При этом они даже не слышали, как я пою! Понаслышке знали, что надо брать, и все! Это было в мае. Я приехала
— Вы ведь поначалу пели песни из репертуара других артистов. Они не обижались?
— Наоборот, были рады, что я популяризирую их песни в Америке. Сначала репертуар у меня был скудный. Не было особого выбора, постоянных авторов, композиторов. Первый профессиональный автор, с которым я начала работать, — Илья Резник, который тогда жил в Лос-Анджелесе. Тогда-то я и спела его «Банкет», «Кабриолет»... Записала целый альбом! Илья говорил: «Алла из меня все соки высосала. Выжала все, что можно. Теперь у меня новое течение, новая волна — Успенская». Мы, правда, недолго поработали...
— Говорят, вас рассорила песня «Кабриолет»?
— Резник — очень меркантильный человек. Больше любит деньги, чем творчество. А я люблю и то, и другое! Поэтому Резник решил, что он сможет получить от меня денег столько, сколько захочет, а, может, и больше. Резник никогда не думал, что «Кабриолет» станет шлягером. Мало того, он сам уговаривал меня его спеть. Я поначалу возражала: «Зачем мне это надо?» — «Люба, ну сделай мне одолжение! Пожалуйста! Будешь петь ее в концертах, это твоя песня!» Спев и записав ее, я просто сделала ему одолжение. А композитор Гарри Голд за исполнение его музыки в этой песне подарил мне кольцо с бриллиантами. И потом вдруг, когда я приехала в Россию, эта песня раскрутилась. Но я же не виновата! Тогда Резник стал кричать, мол, эта песня не моя! Мало того, нагло заявил, что я на этой песне в Америке заработала пять миллионов долларов, а ему не заплатила ни копейки! С тех пор мы не общаемся.
— Резник и с Пугачевой ссорился, но как-то помирились...
— Я же не Пугачева! Она в этой стране хозяйка, а я — гость! У меня даже официального права на жительство здесь нет. Хотя большую часть времени я провожу в России! Но нахожусь здесь на правах гостьи. И если виза закончится, меня в страну не пустят. Недавно я выезжала в Казахстан, и меня на таможне предупредили: «Вы знаете, Любочка, у вас виза заканчивается». Мол, валите из страны или что-то делайте.
«Эдита Пьеха признавалась, что первая контрабандой привезла мои записи в Союз»
— Пугачева не обиделась на вас за то, что вы перепели ее песню «Без меня тебе, любимый мой... »?
— Она никогда не вспоминала об этой песне. Но вот опять-таки — мне передали какую-то кассету из России, я даже не знала, кто там пел. Кстати, подобный случай произошел и с Аллой Борисовной. Алла Пугачева спела песню о России, написанную для меня Ильей Резником и Гарри Голдом. Но она не знала, что эту песню исполняю я и что она принадлежит мне. Она сказала: «Я не знала, что эту песню поешь ты. Я никогда не лезла в политику, никогда не пела патриотические песни и вдруг влезла. Мне сам Резник дал ее». Она даже не скрывала, кто ей эту песню ... всучил. Алла извинилась. Кстати, у меня была песня, которую написал Добрынин на слова Леонида Дербенева. Ее должна была петь Пугачева, но потом она поругалась с Дербеневым и от песни отказалась. Там были такие строки: «Я не знаю, кто мне позавидовал, я не знаю, кто это все выдумал... Я не знаю, кто и почему стал преградой счастью моему... » Это все, что Шуфутинский запомнил, когда уезжал из Москвы. Миша мне говорит: «Люба, есть кусок песни, а музыку я помню. Давай ее сделаем!» А слова-то нужно было дописать! И мы попросили нашу нью-йоркскую поэтессу Таню Лебединскую дописать слова. Короче, Дербенев меня просто возненавидел! Представляете, получилось вроде как бы нам не нравятся его слова и мы новый текст придумали! Дербенев так и не узнал, почему мы песню эту так спели.
— Как в условиях «железного занавеса» кассеты с вашими записями попадали в Союз?
— Как-то в Нью-Йорк впервые приехали на гастроли Эдита Пьеха, покойный Женя Мартынов и Анатолий Соловьяненко. Они выступали в «Карнеги-холле» в Нью-Йорке. Я была на этом концерте. Помню, мы сидим на балконе и видим, как какой-то человек поднялся на сцену и подарил нашим звездам мои альбомы. Тогда еще были большие такие пластинки. В те времена мои песни в Союзе были запрещены. Много лет спустя во время одного из моих питерских концертов Пьеха вышла с букетом на сцену и говорит: «Я первая привезла Любочкин альбом в Питер! Контрабандно, незаконно!» Она много раз этим хвасталась. Потом записи моих песен в Советский Союз привозили из Америки и другие. Причем, мне рассказывали, что эти переписанные тысячу раз кассеты, ходившие по рукам, были жуткого качества. Тем не менее, меня это радовало, потому что многие артисты лучшим образом представляют свои работы, но никому неинтересны. А мне было радостно, что даже в таком варианте люди слушали мои песни. Меня полюбили, не видя, а только слыша!
— В Киеве у вас остались друзья?
— Нет, никого. Все мои близкие, родные, друзья живут за границей. Остались только могилы моих близких, родных.
— Вы ведете кочевую жизнь, постоянно гастролируете. А кто же занимается воспитанием вашей дочери?
— Она с папой в Москве, с нянями... В общем, в полном порядке! Конечно, она не любит, когда мы расстаемся, но уже привыкла. А я не могу ее брать на гастроли, потому что она учится в школе и ей надо заниматься. Она учится в Москве, в школе при Американском посольстве. В декабре ей исполнилось 12 лет. Она и так пропускает школу, когда зимой у нас перерыв в гастрольном графике, — я уезжаю в Америку и беру ее с собой. Но в Лос-Анжелесе она все время меня теребит: «Давай скорее поедем домой». Она считает Москву своим домом. Ей там очень нравится.
— У нее есть музыкальные способности?
— Я считаю, что она была бы прекрасной пианисткой. Она хорошо играет, чувствует музыку, но мечта ее жизни — быть актрисой! И я не та мама, которая будет говорить: «Нет, ты будешь музыкантом, потому что тебе Бог дал пальцы, мозги, чувства, музыкальность». Я буду помогать ей в том, к чему она стремится, что ей хочется делать. В общем, заниматься любимым делом. Я по своему опыту знаю, как плохо, когда родители не разрешают делать то, что хочешь. Я хотела быть гимнасткой — мне запрещали. Говорили: «Ты упадешь, поломаешь палец, не сможешь играть». И я всегда ненавидела их за это. Не то что ненавидела — я их любила, но ненавидела за то, что мне не дают определиться. Я всегда все делала тайно. Скрывала от родителей, что пою. Все это мне давалось тяжким трудом. И мне бы хотелось, чтобы дочь чего-то добилась в том, что ей нравиться. А я ей буду в этом помогать.
— Неужели родители не давали вам заниматься музыкой?
— В нашей семье, где, помимо меня росло еще два брата и сестра, не уметь играть на каком-нибудь инструменте было все равно, что не уметь дышать. Папа, он был директором Киевской фабрики бытовой техники, сам научил играть меня на пианино. В шесть лет меня отдали в музыкальную школу. После нее я закончила музыкальное училище имени Глиэра, отделение народных инструментов. Но родители никогда не думали, что я буду петь в ресторане.
— Где сейчас ваши братья и сестры?
— Старший, Ефим, занимается шоу-бизнесом. Был одним из первых моих директоров. Яков — бизнесмен, а сестра Стелла — домохозяйка.
«Я не собираюсь разводиться с мужем из-за дружбы с Евгением Кафельниковым»
— По гороскопу вы Рыба. Говорят, представители этого знака религиозны.
— Нет, это не мое. Я очень уважаю религию. И хотя не хожу в церковь, это не значит, что я грешу так, чтобы Бога гневить. Я не понимаю людей, которые целуют крест, а после этого могут украсть, или обидеть человека или его обокрасть, короче, делать вещи, которые могут нанести боль.
— Вы — суеверный человек?
— Я не очень серьезно к этому отношусь. Но, например, не очень люблю, когда кошка дорогу перебегает. Я могу расстроиться, но несерьезно. Серьезно задумываться — у меня даже нет времени на это! А вот моя дочка очень верит в гороскопы, она, по-моему, с восьми лет стала покупать всевозможные книги, посвященные этой теме. Теперь она уже профессионал в этом деле.
— У вас есть домашние любимцы?
— Му-уж...
— Он по совместительству и ваш директор?
— Он бизнесмен и мой директор одновременно. До этого у меня было несколько директоров, которые меня очень разочаровали. Я поняла, что могу работать только со своим мужем. По крайней мере, этот человек честен со мной.
— В нескольких ваших клипах снимался Борис Щербаков, и сразу поползли слухи...
— Они появились вместе с первым клипом. Значит, мы хорошо сыграли. Тогда Ефремов был еще жив, а Щербаков работал во МХАТе. Олег Николаевич и говорит: «Ты куда сегодня, Боря? — «Ты знаешь, меня пригласили сниматься в клипе Успенской». — «Хорошая певица, люблю ее. А что за песня? Кем ты там будешь?» — «Да я еще сам не знаю, но мне дали кассету, могу поставить... » Ефремов, услышав слова: «он меня шутя посадил в свой вагон... », сказал: «Ну поня-ятно, ты там проводника будешь играть!» До съемок я Щербакова не знала. Первые съемки были в Сочи. Когда мы с Борисом встретились на съемках, он оказался настолько легким в общении, что теперь мне трудно представить на его месте кого-то другого. Хотя поначалу режиссер думал пригласить в клип Николая Еременко. Но он мне не подходил по росту, был ниже меня. Потом стали обсуждать кандидатуру Янковского, но решили, что он немножко... не по возрасту. А Щербаков — очень точное попадание. Он мне как-то звонил: «Где третий клип? Бог любит троицу». Я ответила: «Мне Михаил Танич сказал: ни в коем случае третий не снимай, Люба, потому что у нас плохой опыт. Долина сняла третий клип с Булдаковым и неудачно!
— Это правда, что вы с Долиной дружите?
— Я в хороших отношениях со всеми нашими эстрадными артистами. Но стараюсь не очень сближаться. Во-первых, нет времени, во-вторых, лучше быть на расстоянии... Да и некогда встречаться!
— Говорят, в последнее время вас часто видят с Евгением Кафельниковым.
— Кафельников — великий теннисист, мы с ним дружим. Кафельников развелся с женой, сейчас он свободный молодой человек. Но я не собираюсь разводиться с Сашей из-за Кафельникова. Мы познакомились с ним в Москве. Он пришел ко мне на концерт. Потом я приходила к нему на Кубок Кремля, переживала, болела. Женина любимая песня — «Вспомни меня». Он ее часто напевает.
— Вам нравится менять свою внешность?
— Я хочу быть рыжей лисой! Поставила перед своим мастером такую задачу. Моей подружке Алике Смеховой он недавно сделал такую же прическу, как у меня, — выкрасил волосы в светлый цвет и коротко постриг. Я говорю: «Алика, не работай под меня! Меняй срочно!» И мастер сделал ее черненькой. Теперь она очень модная и стильная. А я хочу быть рыжей.
— Сейчас многие российские певицы снимаются для «Плейбоя». Вы бы приняли подобное предложение?
— Раздеться догола? В клипе уже пыталась это сделать. Задумали снять меня обнаженной. Но я сказала — никогда в жизни! У меня очень консервативная дочь. Рассматривая фотографии обнаженных звезд, она говорит: «Мама, ну как же она может?! Как же ей не стыдно?!» Она считает, что женщина, изменяющая мужчине, — большая грешница. И всех моих знакомых, у которых есть любовницы, не уважает.
— Вы прислушиваетесь к ее мнению?
— Конечно! Я обязана быть образцом для нее. Вы знаете, я никогда не курила. А в России закурила! Из-за неприятностей! И вот мой ребенок, противница курения, вдруг узнает, что ее мама курит. Она была разочарована и так несчастна!.. Поэтому 9 мая, в день Победы я бросила курить!
— Говорят, бросив курить, вы стали спортсменкой...
— Нет, я всегда занималась спортом. Тем более, что у меня есть возможность не ходить в спортивный клуб, а заниматься на свежем воздухе. Прямо возле нашего дома лесопарковая зона. Я живу в Тушинском районе недалеко от Волоколамского шоссе. Водитель подвозит меня прямо к парку и, пока я бегаю, меня охраняет. Я говорю: «Бегаю полчаса, встречаемся в этом месте». У меня забег такой, я бегу к прудам и возвращаюсь. Где-то 45 минут — бег и минут 10 — ходьба. После пробежки обливаюсь холодной водой.
2910Читайте нас у Facebook
