На теле погибшей бортпроводницы, подобранной возле рухнувшего самолета, остались только части лацкана форменного пиджака с блестящими пуговицами
Гражданская авиация в бывшем Союзе развивалась стремительно. Только поднялся в воздух первый в мире наш сверхзвуковой пассажирский лайнер Ту-144, а ученые уже разрабатывали конструкцию нового аэробуса, обладающего более совершенными техническими характеристиками. Авиация становилась реактивной, сверхзвуковой, ракетоносной и всепогодной. А на периодически проходящих смотрах авиационной техники, где обычно присутствовали руководители партии и правительства, летчики с большим мастерством демонстрировали в воздухе замечательные возможности современных отечественных самолетов и вертолетов.
Поэтому, если даже и случались авиакатастрофы, знал о них лишь ограниченный круг лиц. Разве что в некоторых центральных газетах давали короткие сообщения.
«Рядом с горящей машиной сидел парень -- от сильного удара с него полностью сорвало одежду»
Свидетелями гибели двухмоторного турбовинтового пассажирского самолета АН-24, который 12 ноября 1971 года взорвался рядом со взлетной полосой Винницкого аэропорта после неудачной повторной попытки зайти на посадку, стали сотрудники аэровокзального комплекса и пассажиры, поджидавшие свои рейсы. Как о страшной тайне, они рассказывали потом о катастрофе своим родственникам и знакомым.
До мельчайших подробностей обстоятельства той ужасной трагедии помнит один из ее очевидцев -- директор государственного предприятия «Винницкий аэропорт», заслуженный работник транспорта Украины Виталий Коларж:
-- Я тогда работал начальником участка авиатехнической службы. После совещания у главного инженера авиационно-технической базы сотрудники только собрались расходиться. Было около одиннадцати часов утра. Из окна кабинета открывалась панорама летного поля. Помню, только успел подумать, что сложные нынче метеоусловия -- почти у самой земли повисла кромка тяжелых облаков, шел мелкий дождь, -- как вдруг из туч буквально вывалился самолет и упал с большим креном рядом со взлетной полосой. Вслед за мощным оглушающим хлопком настала пронзительная тишина, затем жуткий взрыв. Бросив бумаги, мы побежали к самолету.
Мгновенно взметнувшееся над машиной пламя уже жадно лизало фюзеляж. Рядом с горящей машиной сидел парень -- голова его безжизненно опустилась на обнаженную грудь -- от сильного удара с него сорвало всю одежду. Большинство пассажиров вместе с сорванными от резкого удара креслами свалились друг на дружку под горящим крылом самолета. Многие из них сильно обгорели. «Вряд ли кто остался жив», -- помню, подумал. А в оторвавшейся от корпуса самолета пилотской кабине буквально застыли на своих рабочих местах командир воздушного судна, второй пилот и бортмеханик. Травм у них заметно не было, и мы подумали: может, кто живой? Тем временем струйки керосина лились в кабину, она загорелась изнутри. Мы разбили лопатой стекло, начали сбивать пламя огнетушителем. Но все члены экипажа, к сожалению, были мертвы.
«Начальник диспетчерской службы нашего аэропорта опоздал на тот злополучный рейс всего на минуту!»
-- Виталий Алексеевич, в этом рейсе никому спастись не удалось?..
-- У пятерых человек еще прощупывался пульс, но полученные травмы оказались несовместимыми с жизнью -- они умерли в каретах скорой помощи по дороге в больницу. Самолет был полностью загружен, погибли 48 человек плюс четыре члена экипажа. Не успел в Киеве к отлету начальник центральной диспетчерской службы нашего аэропорта Наум Левин, на его место посадили какого-то пассажира. Мы потом узнали, что из-за сложных метеоусловий в Жулянах скопилось много пассажиров -- попасть на самолет каждый считал настоящим везеньем. Возвратившись другим рейсом из командировки и узнав о случившемся, Левин долго не мог прийти в себя. Он рассказывал, что опоздал на тот злополучный рейс всего на минуту! Вот и не верь после этого в судьбу…
Среди пассажиров разбившегося АН-24 была и группа работников Аэрофлота -- на винницком 421-м ремзаводе гражданской авиации (сейчас Винницкий авиазавод. -- Авт. ) они должны были получить отремонтированный самолет.
Опознавать членов экипажа мы с техником отправились в морг. Это было ужасно: груда тел, многие без рук или без ног. Знаете, мне почему-то очень хорошо запомнилась такая деталь: у бортпроводницы, когда мы подбирали ее на месте происшествия, оставались на груди только куски лацкана форменного пиджака с блестящими пуговицами и золотое кольцо на руке. А в морге мы разглядели, что кольцо на пальце несчастной женщины полностью скрыла отекшая кожа.
Вскоре в Винницу прибыла довольно представительная комиссия из министерства разбираться в случившемся.
«В авиации нет мелочей… »
-- Установить причины той катастрофы было, без сомнения, необычайно трудно -- осталась груда искореженного и обгоревшего металла, -- продолжил Виталий Коларж. -- Члены комиссии пришли к выводу, что до удара самолет был технически исправен, все его системы работали без малейших погрешностей. Кроме того, было доказано, что винницкие авиадиспетчеры на земле сделали все по инструкции, чтобы дать возможность экипажу зайти на посадку. А в том, что экипаж не справился с задачей, как ни прискорбно об этом говорить, его вина. При расследовании причин авиакатастрофы обнаружились некоторые немаловажные обстоятельства. К примеру, второй пилот пошел в рейс после долгого перерыва -- полгода он не летал. Погибшая бортпроводница буквально перед самым полетом подменила в этом рейсе свою коллегу. То есть у экипажа не было слетанности.
В авиации нет мелочей, тем более при взлете или посадке -- самых ответственных этапах полета. Зайти с первого круга на посадку у экипажа не получилось, и он пошел на второй. Роковую роль сыграла и большая облачность: в сложных метеоусловиях удачно приземлиться -- это большое искусство. Увы, именно в осенне-зимний период из-за неудачной попытки зайти на посадку в те годы произошли авиакатастрофы еще в нескольких городах Украины. Информацию о них, как и о винницкой, предпочли замолчать.
-- Страшный взрыв тогда услышали и мы на своем предприятии, а ведь оно расположено километрах в десяти от аэропорта! -- добавляет начальник капитального строительства винницкого авиазавода Аркадий Фельдман. -- В той катастрофе погибла одна из сотрудниц нашего предприятия Мария Токер, ее дочь осталась сиротой. На предприятии начали срочно изготовлять цинковые гробы для погибших…
-- Не пошатнулась ли тогда у людей уверенность, будто авиация -- самый безопасный и надежный вид транспорта?
-- Но это действительно так! Я уже сорок лет в авиации и по-другому сказать не могу. У каждого самолета высокий запас прочности, а все профилактические и регламентные работы выполнялись очень тщательно и в срок, причем каждый человек расписывался в специальных журналах за ту операцию, которую выполнял.
Большое внимание уделялось и подготовке кадров: летный и штурманский состав периодически стажировались в учебно-тренировочном отряде в Киеве. И потом, отдельные происшествия не могли быть показателем, порочащим всю гражданскую авиацию с ее высоким уровнем развития. Даже наш сравнительно небольшой аэропорт в то время принимал около 20 рейсов в день -- приятно вспомнить! Загружены мы были по полной программе, не то что сейчас -- регулярных полетов вообще нет, остались одни лишь чартерные рейсы…
-- Аэровокзальный комплекс, рулежные дорожки, да и все сооружения нашего порта, которые когда-то с таким энтузиазмом строили, из-за своей невостребованности разрушаются, -- с грустью говорит Виталий Алексеевич. -- Ведь чтобы аэропорт был рентабельным, он должен перевозить около 100 тысяч пассажиров в год! Сегодня это только мечты… А заработанных нами денег едва хватает на то, чтобы оплатить налоги. Слабые надежды, что наши услуги еще понадобятся людям, вселяет и постановление Кабмина о передаче некоторых местных нерентабельных аэропортов в областную коммунальную собственность. В местном бюджете слишком много «дыр», которые надо латать…
1220Читайте нас у Facebook
