Познакомившись со своим сыном через 35 лет после его появления на свет, женщина теперь утверждает, что ребенка украли у нее в роддоме
Юрию и раньше намекали «доброжелатели», что, мол, не родной он сын своим родителям. Но почему-то лишь после смерти отца его, уже 35-летнего отца семейства, одолело любопытство, и он стал искать свои корни. С этого и начались тяжкие испытания для женщины, которая вырастила и воспитала брошенного в роддоме ребенка.
Годы уходили, а детей все не было
-- Федора, моего мужа, перед смертью замучили дикие боли, но когда я его жалела, он то и дело повторял: «Нин, ты себя лучше пожалей!» Я так и не решилась спросить, почему, -- голос 64-летней Нины Антосюк, жительницы Новой Каховки, срывается от волнения. -- Он, наверное, предвидел, что едва оплакав его, я переживу еще одну, не менее горькую, потерю.
Дурные предчувствия одолевали Федора Иосифовича, как оказалось, не зря. Настоящим потрясением для Нины Васильевны стало заявление их 35-летнего сына: мол, давно знаю, что не родной вам. Юрий потребовал документы, подтверждающие усыновление, а получив их, принялся искать своих кровных родителей.
… К тому времени, как тетя Нины Антосюк, врач провинциальной больницы, прислала им с Федором телеграмму, молодые супруги уже устали ходить по врачам. Годы уходили, а детей все не было. Муж стал все больше времени проводить с друзьями, а хохотушка-жена становилась все задумчивей. И вдруг: «Срочно приезжайте, в нашем роддоме женщина отказалась от ребенка».
Жизнь бездетной пары изменилась, как по волшебству. Федя с работы торопился к жене и сыну, вновь зазвенел Ниночкин смех. Чтобы усыновление осталось для сына тайной, Антосюки решили переехать из Каховки в Тернополь. Погрузив в фургон небогатые пожитки, а вместе с ними и свою тайну, они убежали от опасности, которая всегда висит над приемными родителями.
Когда Юрочке исполнилось четырнадцать, Нина серьезно заболела и подростка забрала на все лето в Каховку ее сестра. Мальчику так понравился юг, что в конце августа он наотрез отказался возвращаться домой: «Заберете силой -- убегу!»
-- Да я и сама тосковала по Каховке, -- вспоминает Нина Васильевна. -- Посоветовались с Федей -- и махнули на все тревоги рукой: будь что будет!
Теперь Нина Васильевна убеждена, что им не следовало возвращаться в Каховку. Вычеркни она из своей жизни тот детский каприз -- все бы сейчас было иначе.
«Мама не может простить мне сущего пустяка -- моего любопытства»
-- Мне частенько говорили разные люди, что я чужой, -- рассказывает Юрий. -- Да и сам я видел, что ни капельки не похож на родителей. Они светлые, а я на цыганенка смахиваю. Я обожал отца и хотел быть на него похожим. Когда у меня родился сын, очень обрадовался, что у моего мальца над бровью точно такое же родимое пятнышко, как у бати. И отбросил все сомнения.
Сомнения долгие годы разрывали душу Юрия, а после смерти отца он твердо решил узнать правду.
-- Не понимаю, зачем столько лет нужно было меня обманывать! -- пожимает плечами статный симпатичный мужчина. -- Неужели годам к восемнадцати я так и не созрел в глазах своих родителей для откровенного разговора? Почему-то мне всегда казалось, что не знаю о себе самого важного…
К моменту нашей встречи Юрий исколесил сотни километров, прежде чем у него в руках оказалась бумажка с заветным адресом. Пока добирался до Чаплынки, где сейчас обитает его кровная родня, раз сто перечитал его.
-- Мама не может простить мне простого любопытства, -- утверждает Юрий. -- А вам, к примеру, не хотелось бы, будь вы на моем месте, взглянуть на тех, кто подарил вам жизнь? Просто взглянуть! Она же считает, что я предал ее. И зря, нельзя так.
Это «простое любопытство» не только нарушило привычное течение жизни Нины Васильевны и добавило ей седых волос, но и обернулось для Юрия и его двух матерей нешуточным испытанием. Женщина, родившая Юрия в провинциальном роддоме, едва ли не с порога заявила новообретенному сыну, что появившегося на свет малыша в провинциальном роддоме у нее… украли.
-- Думаете, я от сына узнала эту сногсшибательную новость? -- возмущается Нина Васильевна. -- Нет. Люди рассказали. И что ищет ее, и что нашел. И что та мать гостила у него в Каховке целую неделю. Когда мы с сыном случайно встретились на базаре и я стала ему доказывать, что она все выдумала, он холодно так ответил: «Теперь не знаю, кому из вас верить. Сначала разберитесь между собой, кто из вас обманывает».
«С пустой колыбелью я осталась не по своей вине»
Пытаясь выяснить, что же произошло на самом деле много лет назад в бериславском роддоме, я отправилась в Чаплынку, где сейчас живет Маргарита Надь, подарившая Юре жизнь. Невысокая шестидесятилетняя хозяйка радушно приглашает в дом. В ее жизни прошлым летом произошло чудо, и женщина готова делиться своей радостью с каждым.
-- Конечно, расскажу! Почему не рассказать? Скрывать мне нечего! -- утверждает Маргарита Янушевна. -- В 1965 году мы ждали четвертого ребенка. Перед этим наша семья переехала из Закарпатья на небольшой хутор в Бериславском районе Херсонской области. Мы -- закарпатские венгры. По-русски я тогда не то что разговаривать не умела, но и понимала с пятого на десятое. Помню, жара была страшная, убирали урожай, на хуторе остались только дети да старики, а у меня схватки начались. Кричу, а помочь некому. Пока бричка приехала, мне совсем уже стало невмоготу. Родила в дороге. В Берислав меня привезли без сознания. Прихожу в себя, спрашиваю, что с моим ребенком, а меня никто не понимает. Потом появился муж и рассказал, что случилось ужасное: у новорожденного сына травма позвоночника и его увезли в Херсон. Нас заверили, что как только мальчику станет лучше, нам сообщат, чтобы забрали кроху. Ждем-ждем, а ждать-то, как потом оказалось, и нечего. Поехал супруг в херсонскую больницу и узнал, что наш сынок умер. Долго плакала, тосковала…
-- Тогда я, конечно, не могла знать, что же произошло на самом деле, -- продолжает Маргарита Надь. -- Это уже сейчас с помощью Юрочки кое-что начала понимать. Что? А то, что Антосюки, хотя почти десять лет оставались бездетной парой, в очереди на усыновление вообще не стояли. А в те годы дождаться приемного ребенка было большой проблемой! В бериславской райбольнице врачом работала родная тетя Нины Васильевны, а муж этой тети -- заведующим отделением. Потом, кстати, они крестили Юрочку. Я уверена, что эти люди и воспользовались моей тогдашней беспомощностью. К тому же, скажу вам по секрету, родной брат Нины Васильевны -- известная личность в правоохранительных кругах нашей области. Не исключено, что и он помог им тогда. Да Бог им всем судья. А он, как видите, несправедливости не потерпел -- сын ко мне все равно вернулся. Жаль только, что муж мой до этого счастливого дня не дожил.
Свою младшую сестру Светлану Юрий нашел первой. Никаких сомнений насчет их родства у нее не возникло -- Он был как две капли воды похож на всех троих ее братьев. Маргарита Янушевна в то время гостила у одного из сыновей в Закарпатье. «Мам, у нас брат нашелся. Тот самый, которого считали умершим!» -- позвонила ей из дому дочка.
-- Ноги у меня подкосились, сердце обмерло, -- вспоминает мать Юрия. -- Столько лет прошло, а он не только жив, но и сам нас разыскал! И я помчалась домой.
-- Родной мой! Нашелся! -- прижимала к себе сына. -- Поверь, я не виновата, что так все произошло.
-- Я верю, мам, верю! -- успокаивал ее Юрий.
«Родившая Юрочку женщина собственной рукой написала: «От своего сына отказываюсь»
-- Когда у нас с Юрой отношения разладились, я не смогла больше оставаться в Каховке. Продала квартиру, где мы столько лет были счастливы, и переехала в Новую Каховку, -- сквозь рыдания мне с трудом удается разобрать слова Нины Васильевны. -- Не представляю, что теперь делать. Кукушка спокойно оставила свое потомство, а теперь врет Юре, а он, дурачок, верит. Даже сказала, что день рождения сынок празднует не в тот день, когда она его родила. Мол, и тут ошибка вышла. Я сейчас сделала запрос в областной архив, жду ответа. Мне уже сообщили, что ее отказ хранится все эти годы в Херсоне. И пусть не врет она, что по-русски не понимала. Та расписка всю жизнь у меня перед глазами. Да, там написано было с ошибками. Причем карандашом на какой-то грубой бумаге. Но однако же черным по белому: «От сына отказываюсь». Потом еще, помню, главврач велел ей переписать все ручкой на тетрадный лист, что она и сделала. Покажу эту бумагу сыну, что он скажет тогда? Еще и сочинила, что украсть ребенка помогал мой брат-прокурор. Да этому прокурору тогда всего четырнадцать лет было!
Нина Васильевна трудно привыкает к одиночеству, к молчащему телефону, к тому, что у нее отобрали сына. Теперь она терзает себя вопросом: а любил ли он ее вообще? Не зря ведь говорят, что не стоит брать ребенка, о котором ничего не знаешь. Маргарита так легко оторвала сына от сердца, а теперь он точно с такой же легкостью отказался от них с Федей.
-- Не признались мы Юре, что усыновили его. Так ведь родным он для нас был, роднее не придумаешь. Потому и молчали столько лет.
«Я поехала мириться, а вышло еще хуже»
Как ни старалась Нина Васильевна вернуть себе расположение сына, ничего не получалось. И в одно августовское утро она села в автобус и отправилась к Маргарите наводить мосты. Раз уж их две у сына, надо как-нибудь мириться. Не рвать же Юру на части. Набила сумку подарками, даже бутылочку вина прихватила. Всю дорогу прокручивала в голове то, что собиралась сказать, каждое слово взвешивала. Но Маргарита не пожелала с ней разговаривать и вытолкнула со двора незваную гостью.
-- А ведь мама рассказала вам далеко не все, -- объясняет по-своему сложившуюся ситуацию Юрий. -- Я уже говорил вам, что на поиск кровных родителей меня толкнуло простое любопытство. Представьте: приехал в Чаплынку, а навстречу мне на велосипеде качу… я сам, только двенадцатилетний! У меня даже фотография такая есть. Прямо фантастика! Оказалось, это ехал мой племянник. И неправда, что в моем новом счастье для нее нет места. Да, теперь у меня есть три брата, сестра, восемь племянников, но мама остается одна. И это Нина Васильевна. Конечно, я не верю, будто она меня украла. Да и какие-то справки мама собирает зря. Ни один документ не заставит меня относиться к ней лучше, чем я отношусь. Я благодарен им с отцом за то, что имел замечательный дом, где меня обожали. Но для того, чтобы этот дом вновь всех согревал, должен измениться не я, а она. Беда в том, что между мамой и моей второй женой пробежала черная кошка. Когда она сейчас просит меня прийти к ней, то имеет в виду, что я приду один, без жены и падчерицы. Но так не будет. У меня семья, и мы можем появиться у матери только вместе. Очевидно, в пику мне после всего случившегося Нина Васильевна стала сближаться с моей бывшей женой. Мама считает, что мне лучше будет в первую семью вернуться. Она всегда лучше меня знала, что для меня хорошо, а что плохо. А я давно вырос. И давно пора отстегнуть булавку, которой матушка приколола меня к своей юбке. Если она согласна с этим, милости прошу. Она знает, где мой дом, а уж что буду рад -- это, пожалуйста, вы ей передайте.
Читайте нас у Facebook
