Чтобы выжить из дома вич-инфицированную женщину, соседи угрожали облить кислотой ее полуторагодовалого ребенка
Когда ВИЧ-инфицированной Татьяне врачи сказали, что анализы крови ее полуторалетнего сынишки дали отрицательный результат на наличие ВИЧ-инфекции, в семье был настоящий праздник. Это событие решено было отпраздновать в Макдональдсе. Позади остались страх, отчаяние и надежда: до полутора лет, пока в крови ребенка находятся антитела матери, определить, здоров он или нет, невозможно. Сегодня Таня сама помогает другим матерям, зараженным ВИЧ-инфекцией, привыкнуть к новому статусу в жизни, научиться преодолевать трудности, связанные с болезнью, и обрести веру. Тем более что надежда на выздоровление есть. На проходившей недавно в Санкт-Петербурге международной конференции по вопросам ВИЧ/СПИДА было заявлено об изобретении новых перспективных вакцин, способных победить страшную болезнь.
«Моя мать до сих пор не знает, что я ВИЧ-инфицированная»
-- Страшную новость я узнала на восьмом месяце беременности, -- рассказывает Татьяна (фамилию собеседница попросила не указывать), координатор группы взаимопомощи ВИЧ-инфицированным «Новая жизнь» Всеукраинской сети людей, живущих с ВИЧ. -- Во время беременности я чувствовала себя хорошо, поэтому на учет стала поздно. Первый же анализ крови показал, что у меня ВИЧ…
-- Это был шок?
-- Вы знаете, нет. Мне стало смешно. Наверное, как и большинство людей, я никогда не думала, что меня коснется эта беда. Ведь в обществе бытует мнение, что этой, пока неизлечимой болезнью могут заразиться только люди, входящие в группу риска -- наркоманы, проститутки, гомосексуалисты. Ни к одной из этих категорий я себя не относила. И когда мне выдали бланк с результатами анализов крови, я просто рассмеялась. Думаю: Господи, ну до чего же в нашей медицине все безалаберно, неупорядоченно. Как же могли врачи так ошибиться, да еще с беременной женщиной. Я сдала анализ повторно. Пока ждала результат, даже не думала, что он может подтвердиться. Но результат оказался тот же -- у меня в крови ВИЧ. Вот тогда и наступил шок. Потом пришло отчаяние, страх, но даже не за себя, а за ребенка. Я корила себя за то, что стала так поздно на учет. Возможно, если бы сделала это раньше, все могло быть иначе. Тогда я еще не знала, что ВИЧ-инфицированная женщина может иметь здорового ребенка.
-- Вы скрыли от близких результаты анализов?
-- Этот вопрос был самым сложным. Однозначно я решила, что матери, свекрови и друзьям ничего не буду говорить. Боялась, что от меня все отвернутся. А остаться одной в той ситуации было страшно. Кстати, моя мать до сих пор не знает о моем диагнозе. Первым об этом узнал муж. Он, естественно, тоже сначала не поверил, но сдать анализ на ВИЧ согласился. В его крови тоже обнаружили вирус. Это был для него страшный удар…
-- После этого известия вы не искали виноватых в случившемся?
-- Честно говоря, нет. Да и какой в этом смысл, ведь проблему этим не решить. Я скажу даже больше: беда нас сплотила. Мы не ругались, не скандалили, не выясняли, кто виноват. Просто решили вместе идти этой дорогой. Конечно, уже гораздо позже мы искали причины, как могли заразиться ВИЧ. И у мужа, и у меня были ситуации, когда вирус мог попасть в нашу кровь. Я, учась в институте, подрабатывала на «скорой помощи». А там разные ситуации случались: уколы делала, капельницы ставила. Не раз случайно кололась иголкой. А кто тогда знал, есть у пациента ВИЧ или нет. К тому же какое-то время я была донором. Муж до меня встречался с девушкой, которая, как оказалось позже, употребляла наркотики. Эти ситуации на первый взгляд кажутся безобидными, но получается, что риск заразиться есть даже в подобных случаях.
«В роддоме меня приняли за наркоманку, потом за проститутку»
-- Как вам удавалось скрывать от близких ваш диагноз?
-- Это было непросто. Чтобы не заразить ВИЧ-инфекцией других людей, живущих со мной в доме, приходилось в чем-то менять свое поведение. Например, я всегда помогала матери и свекрови готовить. Теперь старалась этого не делать, боялась случайно порезать палец, чтобы кровь не попала в пищу. Под всяческими предлогами отказывалась помогать по кухне, что вызывало у матери раздражение. Мы ругались. Иногда все же приходилось заниматься приготовлением еды. И тогда я аккуратно чистила овощи или разделывала мясо, а про себя молилась, чтобы, не дай Бог, не порезаться.
-- У вас был шанс родить ребенка, не зараженного ВИЧ?
-- Шансы родить здорового ребенка у ВИЧ-инфицированной женщины, как оказалось, есть. Если соблюдать определенные условия, то они очень даже велики. Я побывала в консультационных центрах, где мне объяснили, что у 70 процентов таких женщин рождаются здоровые дети. Если во время беременности пройти профилактическую терапию, то вероятность возрастает до 90 процентов. Если во время родов сделать кесарево сечение, а в последующем ребенка не кормить грудным молоком, риск заражения можно вообще свести к минимуму. Хочу заметить, что большинство ВИЧ-инфицированных женщин, которые либо уже беременны, либо мечтают завести ребенка, но боятся, об этой статистике не знают.
Я прошла через все процедуры до родов. Не скажу, что мне было легко рожать. Но было намного спокойнее, ведь я знала, что есть надежда на то, что малыш родится здоровым. Гораздо более унизительной оказалась процедура поступления в роддом. Пусть на меня не обижаются медики, но врачи, с которыми мне пришлось контактировать, относились ко мне не очень приветливо. Меня подвергли унизительной процедуре осмотра, сразу объявили меня наркоманкой. На мои заявления о том, что я никогда не употребляла наркотики, никто не обращал внимания. Начали искать места уколов на руках, ногах, шее, в паху. Когда следов уколов не обнаружили и поняли, что я действительно не наркоманка, решили, что я проститутка. Правда, в роддом меня все же приняли, и благодаря профессионализму акушерской бригады роды прошли нормально. Но самое страшное ожидало меня впереди.
«Соседи, узнав, что у меня ВИЧ, каждую ночь звонили по телефону и кричали в трубку, что я скоро умру»
-- Когда меня выписали из роддома, мы с мужем, как и раньше, стали жить с родителями. В этом же доме жила моя подруга, девушка моего возраста, медик, у которой уже был ребенок. Когда-то у нас были очень хорошие отношения, подруга часто оставляла у нас ребенка, когда была на дежурстве, мы ходили друг к другу в гости. И тут каким-то образом она узнала, где я рожала. Не знаю, как сейчас, но тогда только в это заведение принимали ВИЧ-инфицированных родильниц. Найдя знакомых в роддоме, она узнала о моем диагнозе. Что тут началось! Она рассказала об этом всем моим друзьям, растрезвонила соседям в доме. В конце концов слухи дошли до свекрови. Многие от меня отвернулись. А со временем начался настоящий террор. Увидев меня на улице, подруга поднимала такой крик: мол, смотрите, идет «спидозная». Она плевала в мою строну. Вскоре выйти на улицу днем я уже не могла, мое появление во дворе сопровождалось унизительными скандалами. Но ребенку же надо гулять на улице. И мы гуляли либо рано утром, часов в пять-шесть, либо уже совсем поздно, в одиннадцать-двенадцать часов вечера.
Потом меня стали терроризировать по ночам. Соседи звонили по телефону и кричали мне в трубку, чтобы я убиралась из дома. Дальше -- больше. Ночью раздавался звонок: «Ты и твой ребенок скоро умрете». Потом уже в открытую мне стали угрожать: если я не съеду с квартиры, моего ребенка обольют серной кислотой. Чтобы хоть как-то оградить себя от этого кошмара, мы на три месяца отключили телефон. Этот ужас продолжался год. Я была на грани срыва, и, если бы не ребенок, свела бы счеты с жизнью. Только ответственность за малыша удерживала меня от последнего шага. Мужу пришлось уволиться с работы, так как он боялся оставлять меня дома в такой ситуации.
-- Каким-то образом остановить эти угрозы вы не пытались?
-- Не раз, но все попытки были тщетны. Однажды я решилась на отчаянный шаг. При очередном скандале, когда в который раз моя соседка грозилась расправой, я ей ответила: если, не дай Бог, с моим ребенком что-то случится, то мне тогда терять будет нечего. Подумай, у тебя тоже есть ребенок. Буквально на следующий день террор прекратился, и мы наконец-то смогли гулять с малышом на улице не по ночам, а в нормальное время.
-- А как стало известно, что ребенок не заражен?
-- Дело в том, что в течение полутора лет врачи не могут определить, является ребенок носителем вируса ВИЧ или нет, так как до этого возраста у малышей в крови сохраняются материнские антитела. Потом эти антитела у ребенка исчезают, остаются только те, что выработал его маленький организм. Все это время у меня была какая-то необъяснимая уверенность, что мой ребенок здоров. И вот мы сдали первый тест (чтобы подтвердить наличие или отсутствие ВИЧ в крови ребенка тест повторяется трижды). ВИЧ не обнаружен. Второй -- отрицательный результат. И только после третьего отрицательного результата мы вздохнули с облегчением. Малыш здоров! Для нас это действительно был праздник…
… Таня с трепетом показывает фотографии пухленького малыша, кувыркающегося на диване с пушистой кошкой. Розовощекий, улыбающийся, дай Бог, чтобы он никогда не узнал, через что пришлось пройти его родителям. Пока Таня еще не решила, расскажет ли ему когда-нибудь правду…
«Каждый ВИЧ-инфицированный верит, что лекарство все-таки изобретут»
-- Изменилось ли сейчас отношение к зараженным вирусом иммунодефицита?
-- К сожалению, кардинально нет. Как и раньше, люди не знают элементарных вещей. Однажды к нам пришли ребята из какой-то молодежной организации и попросили устроить встречу или интервью с больным СПИДом. Заметьте, именно с больным СПИДом. Вот наш уровень понимания и информированности в обществе. Для многих понятия ВИЧ и СПИД -- одно и то же.
Часто приходится наталкиваться на открытую агрессию в обществе. А правового механизма защиты для таких, как я, нет. Да, существует закон, определяющий права ВИЧ-инфицированных, но в нашем обществе -- это фикция. К примеру, в любой другой стране я бы смогла подать в суд на того врача из роддома, который разгласил мой диагноз, и выиграть его. Но представьте себе нашу действительность: я иду в районный суд и открыто заявляю, что я ВИЧ-инфицированная. После этого моего ребенка или меня кто-то точно обольет кислотой. Мы бесправны. К нам в группу ходит парень, который на работе честно признался бригадиру, с которым был в очень хороших отношениях, что он ВИЧ-инфицированный. На следующий день его уволили.
Да что говорить об общественном мнении, если на бытовом уровне возникает масса проблем. В нашей группе есть девушка, которая перед самой свадьбой узнала о том, что ВИЧ-инфицирована. Свадьба не состоялась, парень ушел от нее. Она была в отчаянии, опустилась, стала пить, начала употреблять наркотики, пыталась покончить с собой. Но спустя год ее любимый вернулся. Они поженились, и вскоре у них родился здоровый ребенок. Что интересно, парень отказался предохраняться. Говорит, что от судьбы не уйдешь. Вот уже больше двух лет они живут вместе, однако ВИЧ он не заразился. Вообще, ВИЧ-инфекция передается от мужчины к женщине в 80 процентах случаев, а от женщины к мужчине -- в 20-ти.
-- Конечно, каждый человек живет надеждой. На что надеетесь вы?
-- Я понимаю, что вы имеете в виду. С ВИЧ-инфекцией человек может прожить очень долго. Если при этом раз в году проходить обследование, то срок носительства можно продлить практически до самой старости. Я общалась в Германии с людьми, которые живут с ВИЧ уже 18 и 20 лет. Конечно, лекарства стоят дорого, до 10 тысяч в год. Но все же это шанс. А самое главное, что никто из ВИЧ-инфицированных не ставит перед собой определенного временного рубежа: мол, 7-10 лет поживу, а потом все -- конец. Нет, все-таки люди живут надеждой, что рано или поздно лекарство будет найдено. На это надеюсь и я.
1320Читайте нас у Facebook
