Интеллигентная публика ломилась в зал киевского окружного суда, чтобы послушать дело цыганки-ворожеи, обманувшей любвеобильную супругу городского врача. А просивший милостыню на набережной ялты пьяненький инвалид оказался… Князем куракиным
Когда просматриваешь газеты столетней давности, порой просто поражаешься удивительному совпадению историй, волновавших публику сегодня и сто лет назад. Причем, эти совпадения выглядят почти мистическими -- настолько они точны. Так, в прошлый вторник «ФАКТЫ» заинтриговали читателей странной историей о мошеннице-гипнотизерше, обирающей легко внушаемых дам. Если ее и поймают, предстанет ли мошенница перед судом -- большой вопрос. А вот сто лет назад с подобными особами не церемонились -- судили их показательным судом при большом стечении народа.
Чтобы приворожить таинственного Франца, пышнотелая супруга доктора заплатила цыганке 300 рублей
14 декабря 1900 года задолго до начала заседания зал Киевского окружного суда был забит народом, причем, преобладала так называемая «чистая» публика. Оно и понятно: жизнь обывателя была скучна, подробности возвышенных любовных драм можно было почерпнуть разве что в романе, до изобретения мыльных опер оставалось добрых полвека. Поэтому от души посмаковать детали чужих альковных тайн можно было только… в суде. Но уж там-то дела попадались -- просто конфетка!
«… В Киевском окружном суде с участием присяжных заседателей слушалось громкое дело по обвинению цыганки Элмазы Чончевой в целом ряде мошеннических проделок и совершении суеверных обрядов, жертвой которых оказалась интеллигентная дама, жена врача Леонида Вильгельмовна Соколовская».
Как-то раз кухарка мадам Соколовской, прогуливаясь по Бибиковскому бульвару, наткнулась на цыганку, предложившую погадать барышням. Ворожея настолько впечатлила кухарку, что та потащила ее к своей хозяйке, зная, что в пышной груди 35-летней дамы бьется пылкое сердце, сухарь-муж изрядно ей поднадоел, а все мысли занимает некий молодой человек с романтическим именем Франц.
«… В течение двух с половиной недель цыганка гадала Соколовской наедине. Гадания эти сопровождались суеверными обрядами и разными манипуляциями. Соколовская верила своей пророчице. Она открыла свою душу цыганке, созналась, что она любит «кого-то». Цыганка сразу сообразила, с кем имеет дело, и дала понять, что своими чарами сможет сделать так, что желания ее исполнятся. Этого только и надо было Соколовской. Она хотела, чтобы предмет сердца отвечал взаимностью. Соколовская стала со всей щедростью одаривать вещательницу будущего, от которой зависела судьба ее, деньгами и подарками, в то же время слепо доверяясь в своих сердечных тайнах… »
Выклянчила цыганка у своей клиентки, в общей сложности, рублей триста, и могла бы преспокойно доить ее дальше. Только вот незадача: она пообещала, что в один из вечеров возлюбленный докторши явится к ней и упадет в ее объятия, как созревший плод. Но… вместо молодого любовника в роковой вечер к ногам мадам Соколовской упал… некстати вернувшийся из деловой поездки постылый муж. Мадам, будучи в растрепанных чувствах, побежала жаловаться на ворожею в полицию.
А потом был суд. «Зал суда был переполнен интеллигентной публикой», -- не без удовольствия констатировал безымянный репортер «Киевлянина». Но мадам Соколовская, «полная, нарядно одетая дама лет 35-ти», преподло обманула ожидания зрителей -- она ходатайствовала перед судом, чтобы ее допрос был произведен при закрытых дверях. Поскольку речь шла о подробностях ее интимной жизни, суд ходатайство удовлетворил -- любопытствующих из зала выставил.
Сама горе-прорицательница от всего отпиралась, но ворожею уличили изъятые у нее дома некоторые вещи мадам и сторублевые бумажки, закапанные свечным воском (на этих денежках привораживали возлюбленного). Напрасно ее адвокат убеждал суд, что, дескать, глупая дамочка сама просила погадать и поворожить, и деньги были уплачены за честный труд. Суд все равно приговорил цыганку к конфискации имущества и выслал ее из Киева. Ну, а бедная мадам Соколовская осталась расхлебывать свои семейные проблемы.
Билеты на антисектантские чтения разбирались киевлянами, как горячие пирожки
Казалось бы, любвеобильной дамочке проще было бы развестись с мужем. Однако бракоразводный процесс в то время был не в пример более хлопотным делом, чем сейчас.
«… Священный синод уведомил, что при производстве бракоразводного дела по неспособности одного из супругов к сожительству Консистория вправе сноситься с врачебными управлениями об освидетельствовании оговоренного в неспособности. Однако Консистория не может распорядиться в приводе последнего к освидетельствованию. Возбудивший дело сам должен изыскать способ побудить супруга явиться для освидетельствования, ранее чего Консистория не вправе продолжать дело».
Да и заключить церковный брак было не так уж просто: какие только каверзные вопросы не ставили священники будущим супругам!
«… Один сельский священник усомнился в том, можно ли венчать жениха и невесту, воспринимавших вместе младенца при крещении. По этому поводу духовным начальством разъяснено следующее: если жених и невеста принимали вместе младенца при крещении, но в родстве между собой не состоят, то Синод не видит никаких препятствий к браку, и последний может быть совершаем без особого разрешения на то епархиального архиерея».
Но несмотря на все эти бытовые сложности, на довольно жесткую (если не сказать, дискриминационную) религиозную политику государства, где население четко делилось на православных и иноверцев, в таком положении вещей был, по меньшей мере, один неплохой момент: тоталитарным сектам разгуляться было совершенно негде.
«… В Народной аудитории с благословения его высокопреосвященного Феогноста, митрополита Киевского и Галицкого, состоялось 3-е противосектантское чтение. Киевский епархиальный миссионер Потехин показал, что сектанстсво, или сознательное и упорное отпадение от православной церкви, есть великий и тяжкий грех, необходимо ведущий к извращению, вырождению и разложению нравственной христианской жизни. Если же в жизни сектантов и замечаются некоторые добрые стороны (трезвость, некурение табаку и др. ), то они носят слишком практический, чувственный характер, и кроме того, большей частью объясняются лицемерным стремлением сектантов показать себя лучшими, чем каковы они на самом деле… »
Конечно, под определение «секта» в то время порой подпадали и безобидные протестантские общины. Но безумным и безграмотным лжепророкам (вроде лидеров печально известного «Белого братства) сто лет назад ловить было совершенно нечего.
Трагическая судьба железнодорожного служащего и его молодой жены была поразительно похожа на печальную историю героев фильма «Титаник»
Если отсутствие телевизионных мыльных опер жадная до впечатлений публика компенсировала смакованием деталей скандальных судебных процессов, то самые душераздирающие мелодрамы можно было, пожалуй, отыскать на газетных страницах. Сегодня чувствительные девицы обливаются слезами над горестной долей пассажиров «Титаника», а сто лет назад такие же девицы плакали, читая в «Одесских новостях» о трагедии одной молодой пары, поразительно похожей на судьбу героев нашумевшего фильма.
«… На пароходе добровольного флота «Кострома» в числе других пассажиров прибыл в Одессу с Дальнего Востока бывший железнодорожный служащий в Порт-Артуре г-н Наумов, с которым произошло следующее печальное приключение. Несколько месяцев назад г-н Наумов приехал во Владивосток и там женился на молодой девушке. Вскоре после свадьбы новобрачные отправились в Нагасаки, откуда должны были возвратиться в Порт-Артур. Не дождавшись отхода русских судов, молодые супруги выехали на шведском пароходе. Последний в море ночью в страшную бурю столкнулся с шедшим навстречу ему японским военным крейсером.
Шведский пароход получил огромную пробоину и тотчас же стал погружаться в море. На пароходе находилось свыше 60-ти пассажиров, для которых спускались спасательные шлюпки. Одну из шлюпок сели супруги Наумовы. Кто-то из команды забыл отрезать веревки, которыми шлюпка была привязана к пароходу. Когда пароход окончательно погрузился в воду, он потянул за собой шлюпку со спасавшимися пассажирами. Спустя несколько минут многие из поглощенных волнами людей вынырнули на морскую поверхность, в том числе, молодой Наумов. Его немедленно подняли на катер и доставили на крейсер, где ему была оказана необходимая помощь. Придя в сознание, Наумов вспомнил про свою молодую жену, но в числе спасенных ее не оказалось. Впоследствии на море был найден ее труп».
А в одесском порту несчастного вдовца, сопровождавшего на родину гроб с телом молодой жены, уже ждали репортеры…
Закончив читать эту историю, обыватель мог утереть слезы и повеселить себя подробностями очень славного уголовного дела. Тоже, в некотором роде, семейного.
«… Оригинальное дело слушалось в Одесском окружном суде без участия присяжных заседателей. Несколько человек, собравшись за границу, для того, чтобы не платить каждому отдельно установленного для заграничных паспортов сбора, решили соединиться в фиктивную семью и оформить один паспорт. Сказано -- сделано. В паспорте фигурировали «дедушка», «бабушка», «отец», «мать», «племянники» и «внуки». По этому семейному паспорту все они благополучно добрались до Константинополя, откуда им лежала дорога в разные стороны. Но когда они обратились к русскому консулу с просьбой выдать им отдельные виды на жительство, тут-то их подделка раскрылась. И так как все, кроме 60-летнего старичка Хайцына, успели скрыться, то на скамье подсудимых оказался лишь «дедушка». Суд приговорил его к трехнедельному аресту».
Между прочим, сегодня в заграничный паспорт бабушек и троюродных племянников, увы, не впишешь.
Но самые шикарные, на мой взгляд, дела -- те, в которых кроме забавных подробностей и необычного поворота есть и патетика, и даже некоторый, я бы сказала, великосветский лоск. Вроде дела, рассмотренного Ялтинским уездным судом. Казалось бы, ничего особенного: обтрепанный пьяненький побродяжка неопределенных лет клянчил милостыню на ялтинской набережной. Однако, как выяснилось, это был не простой нищий, а… самый настоящий князь!
«… Городской судья приговорил князя Куракина к тюремному заключению на полтора месяца. В уездном съезде дело рассматривалось по апелляции обвиненного. Перед судом предстал худой, среднего роста человек, одетый почти босиком. Одна нога у него несколько подвернута, и он ходит на костылях. Куракину лет 45--46. Из протокола его допроса видно, что он женат. После доклада дела Куракин в приподнятом тоне, почти выкрикивая, сказал в свою защиту речь, имея в руках письменные заметки. Он отрицал, что просил милостыню и был пьян и протестовал против присуждения его к наказанию за нищенство «по праздности и привычке к лени», как сказано в приговоре судьи. Сказал, что он совершенно калека, страдает эпилептическими припадками и общим нервным расстройством, потому ни к какой работе не способен. Закончил свою речь Куракин так: «Поверьте честному слову офицера и дворянина, у которого еще сохранилась честь, что я не просил милостыню».
Ну как тут не поверить! И суд, конечно же, оправдал незадачливого князя.
В начале века киевский Политех захлебывался в нечистотах
В середине декабря 1900 года на Киев (как всегда!) обрушился жестокий грипп.
«… В последнее время эпидемия инфлюэнции приняла громадные размеры. Особенно сильно развита эта болезнь на Подоле в плоской части. Инфлюэнция отличается в этом году тяжелой формой и склонностью к осложнениям. Многие врачи заявляют, что в борьбе с эпидемией они выбились из сил».
Может быть, отчасти и поэтому городская дума приняла решение прибавить жалованье школьным врачам: по 350 рублей на разъезды. (Всего выходило 1400 рублей в год -- сумма по тем временам немалая).
Вопросам образования в те времена тоже уделялось довольно много внимания. А самым престижным считался… разумеется, юридический факультет! Как самый легкий.
«… Юридический факультет издавна пользуется у нас репутацией наиболее легкого, не потому, конечно, что преподающиеся на нем науки проще и доступнее, а потому что в силу разных условий огромному большинству состоящих на нем студентов удается, не работая систематически, наскоро, кое-как приготовляясь к экзаменам, получить диплом. Из года в год увеличивается наплыв молодежи на факультет».
А вот знаменитый киевский Политех сто лет назад переживал трудные времена.
«… На заседании правления Политехнического института при участии представителей Киевского отделения Императорского технического общества слушался вопрос о более рациональной постановке дела удаления нечистот из Политехнического института. При этом было еще раз удостоверено тяжелое положение института в экономическом и санитарном состоянии. Правление пришло к заключению, что единственным выходом является присоединение института к общегородской канализационной магистрали».
А то студенты-технари, не в пример юристам и историкам, кроме того, что своими опытами разводят грязь, так еще и чересчур много гадят-c!
269Читайте нас у Facebook
