Режиссер Марлен Хуциев: «У Нины Ивановой, игравшей в «Весне на Заречной улице» учительницу, вспыхнул роман с оператором»
Картину «Весна на Заречной улице» снимали на Одесской киностудии. Съемки проходили также в Запорожье. Ленте был уготован небывалый успех, долгая и счастливая судьба. В первый же год выхода на экраны фильм в залах кинотеатров посмотрели свыше 30 миллионов зрителей! Не случайно в 1957 году «Весна…» удостоилась медали Московского международного кинофестиваля.
«Теперь я точно знаю, что все радостное и вечное рождается только в молодости»
— Первый фильм — это всегда очень важно, — говорит 86-летний кинорежиссер Марлен Хуциев. — Сценарий написал Феликс Миронер, с которым мы жили в одной комнате в общежитии ВГИКа. Снимали операторы Петр Тодоровский и Радомир Василевский — молодые, отчаянные, увлеченные. Тогдашний директор Одесской киностудии Александр Горский, пригласивший нас, был весьма своеобразным, но замечательным человеком.
— Получается, Горский стал «крестным отцом» «Весны на Заречной улице»?
— Безусловно! Мы снимали этот фильм будто в шутку, играючи. Теперь я точно знаю, что все искреннее, свежее, радостное и вечное создается только в молодости. Удивительная атмосфера чего-то светлого, нового, присутствующая в картине, рождалась прямо на съемочной площадке. Мы все — режиссер, оператор, сценарист, актеры — были одного возраста, поэтому вели себя как друзья — раскованно и свободно. Первые кадры фильма снимали с бутылкой шампанского, а в дальнейшем каждый вечер у нас была гитара, водка, разговоры вели до трех часов ночи… Часто шутили друг над другом, но никогда не обижались.
— Право, легко быть в молодости счастливым человеком, — рассказывал автору этих строк другой мэтр отечественного кинематографа Петр Тодоровский. — Когда мы приступили к съемкам «Весны на Заречной улице», я ходил в солдатской шинели, в дырявых башмаках, но был полон сил и надежд. Решение стать оператором не было случайным. Как и многое в моей жизни, этот выбор подсказала война. Мы вели ожесточенные бои в Германии на восточном берегу Одера. Когда, наконец, немцы ушли, мы приблизились к воде. Тут остановилась полуторка, из нее выскочил военный человек с автоматом, достал из-под плащ-накидки маленькую камеру и стал снимать наши лица. Вот тогда я впервые подумал: какая замечательная профессия!
Именно с такими мыслями я, выпускник ВГИКа, приехал в середине пятидесятых годов прошлого века в Одессу. Как сейчас помню, был жаркий день. Пышная одесситка продавала газировку. Очень хотелось пить, и я выстоял очередь. Стакан простой воды стоил 1 копейку, а с сиропом — 20 копеек. Я дал 20 копеек (меньше у меня не было) и сказал: «Налейте стакан чистой». Она налила, я выпил. Затем продавщица посмотрела на меня и сказала: «Вы знаете, я вам, кажется, не дам сдачи. По-моему, это вы у меня вчера разбили стакан».
Есть такое понятие «одесский ренессанс». Я бы определил его так: это когда и Марлен Хуциев, и молодой Володя Высоцкий, и Станислав Говорухин, и Булат Окуджава, и еще много талантливых людей специально приезжали из Москвы в Одессу. Одни — работать, другие — просто отдохнуть. Одесса, ее киностудия буквально притягивали…
«Весна на Заречной улице» стала для нас своего рода экзаменом на зрелость. Никаких внутренних мук не помню. Конечно, мы спорили, искали. Делали это уверенно, не пытаясь идти на компромисс. Вот, например, в режиссерском сценарии, когда едет главная героиня, придумали кадр «обгон автобуса». Он есть в картине: мимо едет автобус и одновременно идет дождь. Для этого нам понадобилась пожарная машина, распылявшая воду, — снимали в движении. Можно было обойтись. Но нет: все, что придумывали, претворялось в жизнь. И другие кадры снимали на движущейся машине.
В Запорожье, где мы снимали производство, не было Заречной улицы. Ее придумал сценарист Феликс Миронер. Это многим позже все стали уверять, что сценарий написан по «невыдуманной истории», включая улицу Заречную. Зато «Запорожсталь» была настоящей. Кстати, во время съемок на комбинате нарушалась вся техника безопасности. Дело в том, что в цехе не использовали столько света, сколько нам нужно было для картины. Но Марлен Хуциев был настырным парнем и уговорил руководство «Запорожстали» отступить от существующих правил производства. В те годы хороший фильм был дороже металла, а сейчас, видимо, наоборот. Главное — нефть, золото, деньги. Искусство, любовь — второстепенное. Жаль…
В огромном мартеновском цехе было десять печей. В фильме есть эпизод, где электровоз въезжает в мартеновский цех. Но как осветить такое огромное помещение? Мы попросили сталеваров специально для съемок этого эпизода открыть одновременно все заслонки мартеновских печей, что по технологии варки стали категорически запрещено. Сталевары — ребята молодые — согласились без проблем.
Хуциеву необходим был эпизод, в котором учительница произносит текст диктанта, а за окном класса падают белоснежные хлопья. Снарядили команду, которая должна была отправиться и Москву, а потом в Новосибирск, чтобы снять там снежные пейзажи. Вечером группа уехала, а утром в Запорожье пошел снег, огромные хлопья. За один день мы сняли несколько сцен.
«Модницы нещадно жгли волосы, чтобы повторить знаменитый завиток у виска Татьяны Сергеевны»
— Николаю Рыбникову, исполнившему в фильме песню «Когда весна придет, не знаю», аккомпанировали вы?
— Да, соло на гитаре исполнял я, — продолжает Петр Тодоровский. — Коля Рыбников хорошо пел, у него удивительная манера. Помню, в его исполнении мы впервые услышали знаменитую «Я помню тот Ванинский порт и вид парохода угрюмый». Автор текста «Когда весна придет…» Алексей Фатьянов, приехав на Одесскую киностудию, был расстроен: «Все в песне есть — и любовь, и дружба, а вот профессии нет». Фатьянов долго мучился, не мог найти нужные слова. И вот однажды ночью прибегает радостный: «Все, нашел!» И читает ставшие очень известными строки: «Ту заводскую проходную, что в люди вывела меня».
— Действительно, вывела!
— Что правда — то правда. «Весну на Заречной улице» создавали два года. А выпустить ее в прокат оказалось непросто. В ЦК партии посчитали недопустимым, что «сталевар-передовик выпивает и лазит в школу через окно, как малограмотный». Но судьбу картины решила небывалая любовь зрителей. Хуциев доснял один важный для него кадр. Когда всех заселили в новые квартиры, герой Юрия Белова остается один с бутылкой шампанского и замечает растерянно: «Полусухое…» Мы сдавали картину худсовету в лютый холод, у нас зуб на зуб не попадал. К тому же все члены комиссии были такие строгие, что фильм не мог растопить их сердца. Зато мы были не строгие, поэтому и выиграли свою первую весну в кино.
— Марлен Мартынович, — вновь обращаюсь к Хуциеву, — расскажите, как подбирали актеров на главные роли?
— Робость исполнительницы роли учительницы Ивановой была очень важна. Актрису сразу утвердили. Не могу сказать, что мы открыли Нину Иванову, увидев ее в дипломной работе Искры Бабич «Человек родился». До этого, еще в десятилетнем возрасте, она снялась в военной драме Виктора Эйсымонта «Жила-была девочка». Конечно же, «Весна» стала триумфом Нины Ивановой.
Знаменитый завиток у виска в прическе Татьяны Сергеевны нарекли «локоном страсти». Модницы нещадно жгли волосы, чтобы повторить его. Они не знали, что у Нины Ивановой непослушные кудряшки от природы. Возможно, создать столь неповторимый образ учительницы помогла вспыхнувшая любовь между Ниной Ивановой и оператором Радомиром Василевским. Как бы то ни было, но на съемках все замечали, что камера смотрела на актрису влюбленными глазами.
*История любви сталевара Александра Савченко (Николай Рыбников) и учительницы Татьяны Сергеевны (Нина Иванова) не оставила равнодушным ни одного советского человека, посмотревшего потрясающую картину «Весна на Заречной улице»
«Рыбникова утвердили на роль только со второго захода»
— Сразу же после завершения съемок Василевский и Иванова сыграли свадьбу и переехали жить в Одессу, — рассказал «ФАКТАМ» известный оператор, ныне директор музея Одесской киностудии Вадим Костроменко. — Мы соседствовали на лестничной клетке. Однажды прихожу к ним в гости. Нина, раскинув руки, как птица, лежит на полу, а Радик очерчивает ее фигуру мелком: «Буду шить жене модную пижаму!» Помню, я даже завидовал их отношениям, в них была такая весенняя легкость. Интеллигентный Радик и улыбающаяся, солнечная Ниночка…
Казалось, после такого успеха актрисе обеспечена замечательная карьера. Однако все сложилось иначе. Конечно, Нину Иванову приглашали в кино, но все последующие роли не дотягивали до той, звездной. Вслед за «Весной…» она снялась в картинах известного украинского режиссера Тимофея Левчука «Киевлянка» и «Наследники». Но фильмы не имели успеха и впоследствии канули в Лету. Такая же судьба постигла и мелодраму Сергея Сплошнова «Любовью надо дорожить», вышедшую на экраны в 1959 году. Там Иванова сыграла главную роль — девушку Тоню, которую обвиняют в нечестном поступке, после чего она решает уехать на далекую стройку. Затем последовали небольшие роли в киноповести Василия Шукшина «Живет такой парень» (1964), комедиях Вениамина Дормана «Легкая жизнь» (1966) и Якова Сегеля «Серая болезнь» (1966). Снявшись в картине «Серая болезнь», Нина Иванова приняла решение оставить актерскую профессию.
— К тому времени произошли перемены и в личной жизни актрисы, — уточняет Марлен Хуциев. — Нина развелась с мужем. В середине 60-х вернулась в Москву и устроилась работать ассистентом режиссера на студию имени Горького, где трудилась двадцать лет. Когда для кинематографа наступили трудные времена, она пошла работать в больницу старшей медсестрой. В самое тяжелое отделение — онкологическое.
А вот кандидатуру Рыбникова первоначально «зарубили». Может, его одели неудачно, но он как-то не очень получился. И в тот момент, когда я с Тодоровским уехал в Запорожье на выбор натуры, Горский настоял на кандидатуре другого актера. Феликс Миронер в данном случае дал слабину, но я возмутился и потребовал вторую пробу Коли. Мы сняли «сцену признания в классе». В материале я увидел такой взгляд Коли, в нем было нечто такое глубокое, что я вскрикнул: «Слава Богу, идет!» И пошло. Рыбникова утвердили, так сказать, со второго захода. Хотя «открыли» его тоже не мы.
Николая я хорошо знал еще по институту. Видел его на площадке. В деканате хранится папка с перечнем ролей, сыгранных студентом Рыбниковым на экзаменах и зачетах. А сколько сыграно в сценариях, написанных нами самими, сколько было учебных этюдов, отрывков! Коля блистал в совершенно разных ролях, играл молодого Петра по роману Алексея Толстого (постановка называлась «Юность Петра») в мастерской Герасимова. Снимался у меня в дипломной работе. До этого замечательно сыграл в «Чужой родне», в картине Алова и Наумова «Тревожная молодость».
Да и человеком Рыбников был хорошим. Одно время мы жили в одной комнате в общежитии. Все розыгрыши, которые потом нашли отражение в картине Тодоровского «Такая чудная игра», происходили на моих глазах. В «Весне…» Николай Рыбников наделил своего героя редким обаянием. Он вообще был ярко выраженным лирическим актером. Великий Евгений Леонов писал сыну: «Пришел в гостиницу, включил телевизор — показывают фильм Хуциева «Весна на Заречной улице». Меня так потрясла игра Рыбникова, что аж расстроился — понял, что никогда подобным образом не смогу. Он так попал в этого рабочего парня, что я подумал: «Как же можно так играть!» Таким простым-простым, таким вот органичным никогда я не стану».
Читайте нас у Facebook
