На Буковине люди умирают в ожидании карет «скорой», пока те возят… стройматериалы для главврача больницы (фото)
— Когда 60-летнему папе вдруг стало плохо с сердцем, я был дома, — рассказывает Сергей, 32-летний житель райцентра Сокиряны Черновицкой области. — Дал ему таблетку, но лучше не становилось. Отец начал задыхаться, и я позвонил 103. «Ваш вызов принят, — ответила диспетчер. — Ждите, сейчас к вам приедут». «Ты уверен, что стоит ждать „скорую“? — засомневалась жена. — Говорят, сейчас машины вообще ни к кому не приезжают». Я тоже слышал такие разговоры. Местные жители в последнее время жаловались, что «скорую» можно прождать чуть ли не целый день. С чем это связано, никто не объяснял. «Я предупредил диспетчера, что человеку очень плохо, — объяснил жене. — Давай подождем».
Так прошел час. Папе становилось хуже. Я понимал, что у него может случиться инфаркт. Еще раз перезвонил на «скорую». Диспетчер подтвердила, что бригада едет. А когда через два часа машина так и не приехала, мы с женой побежали по соседям — просить, чтобы кто-то довез нас в больницу. В больницу мы привезли папу уже без сознания. Еле откачали.
«Люди сами ищут транспорт, чтобы добраться до больницы»
— К счастью, успели довезти папу, — продолжает Сергей. — Но если бы не нашли машину, он умер бы у нас на руках. Уже в больнице врачи виновато развели руками: дескать, не было свободных автомобилей. Почему тогда диспетчер сразу об этом не сказала? Мы, конечно, могли бы устроить скандал, но в тот момент на первом месте было здоровье отца. Позже мы узнали, где в тот вечер были машины «скорой». Как оказалось, отнюдь не на вызовах.
— Узнав, что происходит у нас в районе, многие не верят, — говорит местный житель Игорь Гонгал. — «У вас такая хорошая больница, оснащена новым оборудованием, — недоумевают они. — Да вам грех жаловаться». Но пожив в Сокирянах, понимают, что мы имеем в виду. Наша больница действительно неплохая. Только, как вы понимаете, не бесплатная. За последние годы мы привыкли к тому, что неофициальные тарифы на медицинские услуги все время растут. Но такая ситуация сложилась почти в каждой государственной больнице. А потом «скорая» и вовсе перестала приезжать на вызовы. Мы могли прождать час, два, а то и больше. В конце концов люди сами начинали искать транспорт, чтобы добраться до больницы. Хорошо еще, если в доме есть машина и состояние больного позволяет его транспортировать. У моей соседки Елены все было по-другому. Ее онкобольному отцу срочно требовалась госпитализация, и отвезти его в больницу самостоятельно она не могла.
— Мне до сих пор тяжело об этом вспоминать, — вздыхает Елена. — У папы был рак печени, и в последнее время он плохо себя чувствовал. Часто приходилось вызывать ему «скорую». Врачи приезжали обычно через два-три часа. Хотя пункт скорой помощи находится в пяти минутах езды от нашего дома. А однажды папе стало хуже. Он пожаловался на резкую боль в области желудка. Весь вспотел, побледнел, начал тяжело дышать. Мы вызвали «скорую». Давать отцу какие-то таблетки боялись, ведь прежде подобных симптомов у него не было. А тут произошло что-то страшное — отец буквально изнемогал от боли. «Папа, потерпи еще немножко», — повторяла я, опять набирая номер «скорой». «Ваш вызов уже принят, — ответила диспетчер. — Вы же знаете, что у нас проблемы с машинами — они все время заняты. Ждите». Прошел еще час. Мы попросили соседей отвезти отца в больницу, но папа уже не смог встать. Вынести его на руках тоже было невозможно — среди соседей был всего один мужчина. Да и носилок ни у кого не было. Ночью у нас началась настоящая паника. «Отец умирает у меня на руках! — в слезах кричала я диспетчеру. — Прошло полдня, а машины нет. Помогите хоть чем-нибудь!» «Чем же я вам помогу? — вздохнула женщина. — Машин пока нет. Ждите…» Под утро папе стало немножко легче. Боли немного утихли. «Скорая», между тем, так и не приехала.
В девять часов утра я перезвонила в поликлинику. Разговаривая с дежурной, я уже не могла сдержать негодования: «Ночью чуть не умер мой отец, а „скорая“ так и не приехала! Если ему семьдесят лет, это не значит, что человеку уже не нужна помощь. Я буду жаловаться в облздрав!» «Женщина, успокойтесь, — ответили мне невозмутимым тоном. — У нас сейчас пятиминутка, поэтому с вами никто не может поговорить. Позвоните позже». Я потребовала, чтобы нам все-таки прислали машину. «Если их нет, что же мы сделаем? — ответила дежурная. — Но если вам так уж плохо, подождите — сейчас приедет участковый».
По словам Елены, участковый врач приехал на своей машине. Ни носилок, ни специального оборудования у него не было. Осмотрев пенсионера, которому опять стало хуже, доктор сказал, что ничем не может помочь — дескать, в такой ситуации нужен хирург.
— С этими словами участковый направился к выходу, — вспоминает Елена. — «Так что же нам делать? — спросила я. — К нам приедет хирург?» «Нет, хирург не приедет, — ответил врач. — Сегодня суббота, выходной. Его нет в больнице. Попробуйте… поискать врача сами. Вам бы надо отвезти отца в больницу». Мне казалось, что это какой-то страшный сон. Мы живем рядом с больницей, и нам никто не может помочь. За полтора дня «скорая» так и не приехала.
— Участковый ушел, — голос Елены дрожит. — Я умоляла папу еще чуточку потерпеть, а сама опять звонила в «скорую». На этот раз там уже никто не брал трубку. Помню, в слезах бегала по соседям, но мне никто не мог помочь — среди них не было хирурга… Через час, когда отцу стало совсем плохо, к нам наконец приехала «скорая». Правда, в машине не было ни одного медработника, только водитель. «Я отвезу вашего отца в больницу, — сказал он. — Собирайтесь». В машине лежали носилки, но их некому было поднять. «Я сам не смогу, — развел руками водитель. — Ищите людей». Понимая, что выхода нет, папа, преодолевая боль, сам дошел до машины. «Папочка, держись, — просила я. — Больница совсем рядом. Сейчас тебе помогут». Папа лишь стонал. Но как только мы сели в автомобиль и отъехали от дома, отец перестал дышать. «Не может быть! — закричала я. — Он умирает! Сделайте что-нибудь!» «Эта машина без оборудования», — покачал головой водитель. «Как это? — закричала мама. — Где врач? Где дефибрилляторы?» Водитель прибавил скорость. Но было поздно. Папа умер.
«Никого не стесняясь, главврач давал водителям распоряжения: эти стройматериалы отнесите туда-то, это сделайте так-то…»
— Этот случай стал последней каплей, — негодует Игорь Гонгал. — Как это: чтобы «скорая» ехала к умирающему человеку полтора дня и приехала без врачей и оборудования? Ни я, ни Елена не беремся утверждать, что ее отца можно было спасти. Но ведь никто из врачей даже не пытался! Вскоре мы узнали, почему «скорые» всегда заняты. В это трудно поверить, но у меня есть документальные подтверждения. И не только у меня. Как оказалось, в то время как люди часами ждут медицинской помощи, машины стоят около дома главного врача. И не просто стоят, а служат транспортом, в котором главврач возит… стройматериалы. Когда мне сказал об этом один местный житель, я даже не поверил: «Возможно, наш главврач и не самый порядочный человек из всех, кого я знаю. Но не может же он делать это так открыто». «Посмотри сам», — посоветовал знакомый. Подъехав к дому главврача, я обомлел. Возле строящегося особняка действительно стояли две машины скорой помощи! И вместо медицинского оборудования в них был… цемент и кирпичи.
— Это происходило уже не первый день и даже не первый месяц, — подтверждает местный житель Иван. — Я живу по соседству и все вижу. Когда первый раз к строящемуся дому приехали «скорые» с кирпичами, я подумал, что это какой-то единичный случай. Хотя и это возмутительно: как можно брать служебные автомобили для своих целей, когда они в любую минуту могут понадобиться больным? На следующий день ситуация повторилась. Еще через день в машине скорой привезли сетку для ограждения. И пока водители этих машин устанавливали сетку, друзья нашей семьи как раз вызывали «скорую». Утром пожаловались, что она так и не приехала — диспетчер ответила, что машины заняты. Но я видел, чем они были заняты! С тех пор «скорые» приезжали каждый день. Никого не стесняясь, главврач ходил рядом с машинами и давал водителям распоряжения: эти кирпичи отнесите туда-то, это сделайте так-то. Мимо проходили люди, возмущались. Но главврача это абсолютно не смущало.
— Люди-то возмущались, но в основном себе под нос, — говорит Игорь Гонгал. — Подойти к врачу и сказать ему что-то прямо боялись. Но я уже не мог молчать. Когда водители выгружали из машин строительную плитку и цемент, я начал все это фотографировать (Игорь показывает снимки. — Авт.). «Что ты делаешь? — испугался водитель. — Зачем?» «Чтобы отправить все это в прокуратуру! — закричал я. — Пока вы здесь дом строите, там люди умирают!» «Что ты раскричался? — ко мне подошел недовольный главврач. — Тебя лично что-то не устраивает?» «Я отправлю эти фотографии в прокуратуру, — повторил я. — Пусть знают, чем вы здесь занимаетесь!» «Да что ты меня пугаешь? — поморщился главврач. — Хочешь жаловаться? Жалуйся! Или ты не знаешь, какая у меня «крыша»?" Я даже растерялся от такого откровенного ответа. «А стройматериалы я вожу на тех машинах, на которых хочу, — добавил главврач. — Не твое дело». Это был наш единственный разговор. Я тут же написал заявление в прокуратуру, к которому приложил фотографии.
*Только после того, как местные жители сфотографировали возле дома главврача машины «скорой», в которых перевозят стройматериалы, прокуратура открыла уголовное дело
— Но главврача угрозы не испугали, — добавил сосед Иван. — На следующий день «скорые» опять прибыли к его дому. Кстати, иногда на них приезжали медработницы, которые собирали яблоки в саду главврача. Это видели все соседи.
— Среди этих санитарок у меня есть знакомые, — говорит Игорь Гонгал. — Когда я узнал, что происходит, прямо спросил: зачем в рабочее время вы ездите домой к главврачу? Ведь должны быть в больнице! «Единственное, что мы должны, — делать то, что нам скажет главврач, — объяснила одна моя знакомая. — Вот и ездим, куда он скажет». «Отказаться нельзя — это хоть и устный, но приказ, — добавила вторая сотрудница. — А ты знаешь, что значит в наше время потерять работу?»
«Чтобы показать, что бензин использовался по назначению, в журнал записывали первые попавшиеся адреса»
— К счастью, прокуратура отреагировала на мое заявление, — продолжает Игорь Гонгал. — Сейчас там открыли уголовное производство. Как мне недавно рассказал знакомый из правоохранительных органов, в больнице изъяли журнал, где должно быть расписано использование бензина в машинах скорой. Согласно записям в этом журнале, бензин использовался строго по назначению — каждый вечер автомобили выезжали на вызовы. Но когда правоохранители приехали к людям, к которым якобы приезжала «скорая», выяснилось, что они вообще не звонили на «103»! Чтобы показать, что бензин использовался по назначению, в журнал записывали первые попавшиеся адреса.
— По факту превышения должностных полномочий действительно открыто уголовное производство, — подтвердили «ФАКТАМ» в пресс-службе Черновицкой областной прокуратуры. — Сейчас идет расследование. Если вина главврача будет доказана, ему грозит до пяти лет лишения свободы.
Между тем главврач Сокирянской районной больницы свою вину категорически отрицает.
— Наверное, это месть — по-другому объяснить то, что происходит, я не могу, — заявил главврач, комментируя ситуацию журналистам. — Что касается фотографий, машины скорой помощи действительно стояли под моим домом. Но это была всего лишь случайность. В тот вечер я возвращался с коллегии и попросил водителя завезти мои личные вещи. Там было несколько строительных плиток, которые я взял по дороге.
Водители автомобилей скорой помощи от комментариев отказываются. Узнав, что звонят из «ФАКТОВ», один из них сразу бросил трубку. Остальные сотрудники больницы тоже немногословны.
— Да, я слышала об этом скандале, — неохотно сказала одна из санитарок, которая, по словам местных жителей, собирала во дворе главврача яблоки. — Но я не могу вам ничего сказать. Тем более пока идет расследование.
— Медработниц можно понять: если скажут лишнее, их сразу уволят, — говорит бывший сотрудник Сокирянской районной больницы Валентин Довбенко. — Я и сам пострадал за то, что высказал свое мнение. Это было еще семь лет назад, когда нынешний главврач только получил должность. Зная, как будет работать этот человек, семьдесят процентов сотрудников написали заявления о том, что против его назначения. Я был среди них. Вы спросите, почему мы были против? Этому человеку мастерски удавалось все так организовать, чтобы самому не работать, а только заставлять других. Когда его назначили главврачом, ситуация усугубилась. В те дни когда он по документам дежурил на «скорой» (за что получал прибавку к зарплате), на самом деле спал у себя дома. За него дежурили другие — те, кто боялся ему возразить и потерять работу. Сотрудники, которые противились его назначению, вскоре за это поплатились. Мне, например, урезал ставку и запретил работать анестезиологом, хотя у меня была соответствующая квалификация. Я вынужден был уволиться. Сейчас работаю в одной из больниц в Москве, где в моей квалификации никто не сомневается. Из семи анестезиологов в Сокирянской больнице остались только двое. Остальные возражавшие против назначения главврача вынуждены были уйти.
— Главврач уверяет, что мы все ему за что-то мстим, — негодует Игорь Гонгал. — Лично у меня нет никакого мотива — к счастью, вызывать «скорую» в нашем городе мне пока не доводилось. Но речь идет о человеческих жизнях. Не понимаю, почему даже после того, как открыли уголовное производство, главврач остается в должности.
— Я тоже не понимаю, — говорит местная жительница Татьяна Борисовна. — Наша семья — вторая, где из-за отсутствия машин скорой помощи умер человек. Речь идет о моем новорожденном внуке. Во время родов он наглотался околоплодных вод и запутался в пуповине. Состояние ребенка было очень тяжелым, районные врачи сказали, что внука нужно везти в область. «Но машину вам не дадут, — сказали они. — У нас и так не хватает транспорта». Я бы нашла автомобиль, но проблема была в другом — ребенок не мог обходиться без дыхательного аппарата. Поэтому его нужно было везти в машине со специальным оборудованием. «Я все это понимаю и искренне вам сочувствую, — сказал главврач, которого мы умоляли пойти нам навстречу. — Но не могу. Мне самому нужны эти машины». Если бы я только знала, для чего! Так прошло несколько дней. Только после того, как я пожаловалась в облздрав, нам наконец дали машину. Правда, было уже поздно: как только внука привезли в областную больницу, он умер от отека мозга…
4662Читайте нас у Facebook
