«что же получается? Раз денег нет, на аукцион выставят меня вместе с шестью внуками? »
Дом облупился и потрескался, рядом — покосившийся сарай и голодный пес на цепи. Ужасы нищеты выглядывают из каждого угла. «Бедным людям не стоит связываться с банками, это каждому известно. Кредит взять заставила беда», — написала в редакцию бабушка Оля. Да и одалживала она не так много — пять тысяч гривен. Но что для банка копейки, то для бабы Оли — хоть в петлю.
«На операцию нужны были деньги, вот и пришлось обращаться в банк»
Баба Оля — кандидат в банкроты, об этом в райцентре Великая Александровка (Херсонская область) знает каждый. Вот уже несколько месяцев она переписывается с банком. Пенсионерка шлет в Киев слезные прошения, умоляя отсрочить платеж, в ответ летят письма с угрозами передать дело в суд. С недавних пор бабой Олей и вовсе занялись коллекторы.
- Денежные проблемы у нас начались гораздо раньше, чем у всех остальных, — рассказывает 59-летняя Ольга Владимировна, гремя кастрюлями и поварешками. — Три года назад моя дочь Валя родила двойняшек, а через месяц ее забрали в больницу с кровотечением. И пошло-поехало: две недели дома, три недели на лечении. Крохи, считай, на моих руках росли. Ожидали выздоровления, но вместо этого услышали страшное слово: рак. На операцию потребовалось две с половиной тысячи гривен. Для нас это огромная сумма, вот и пришлось обращаться в банк.
К тому времени Ольга Владимировна уже продала корову, сдала на мясо телку и бычка, но болезнь потрошит и не такие кошельки, как у сельских пенсионеров.
- Спасала дочку, — коротко объясняет баба Оля.
В июне прошлого года 35-летней Вале потребовалась вторая операция, и ее мама вновь обращается в тот же банк — одалживает еще 2500 гривен.
- Теперь меня спрашивают: о чем думала, когда брала в долг, — тяжко вздыхает хозяйка. — Мы все тогда думали об одном — как поднять Валюшу. А больше всех в хороший исход верила она сама. «Я крепкая, выкарабкаюсь, — улыбалась сквозь боль. — Умирать нельзя!» Конечно, нельзя — столько детей нарожала! Ведь двойняшки Соня и Рома — самые младшие, у Вали еще четверо старших. Целый взвод!
Ольга Владимировна не скрывает, что каждая новая беременность дочери ее больше огорчала, чем радовала.
- Разве они теперь нас слушают? — пожимает плечами собеседница. — Жизнь такая трудная, а она все рожает! Только слово поперек скажу, в ответ укор: «Неужели ты их кормишь?» Да, у меня самой восемь дочек и сынков, но раньше другие времена были: возьмешь на рынок 100 рублей, накупишь всего, еще и сдачу прине-
сешь, а сейчас с сотней даже из дому выходить смысла нет. У Вали, правда, детки были ухожены, накормлены. Дать счастье детям — это она, конечно, умела. Мы, бабы, вечно хватаем кусок не по зубам, а потом тянем, надрываемся — мол, куда денешься?
Баба Оля уверена: с личной жизнью ее старшая дочь ошиблась раз и навсегда.
- После девятого класса отправили Валентину в Херсон на кондитера учиться, — вздыхает женщина. — Всего-то полгода она и посидела над учебниками. Люди мне говорят: знаешь, мол, на выходные твоя пигалица теперь ездит не домой, а в соседнее село, там у нее ухажер завелся. Так и оказалось — познакомилась с парнем в поезде. Приезжаем, смотрим: будущие Валины свекры в запое, старший их сын — по тюрьмам, а младший на нашей девочке надумал жениться. Хотели забрать дочку, а она ни в какую! Уже ребенка ждала. Валя родила девочку, а ее благоверный за решетку тут же и загремел. Время тогда стояло тяжелое, работы не было, зятек отправился в лес за дровами, столкнулся там с лесником, избил его да и сел на четыре года. На зоне подрался с другим зэком, еще столько же добавили.
«В день похорон дочери зять украл у нас козу, вот и вся любовь»
- Молодость уходила, а она рожала от мужа детей и ждала его, ждала, — сокрушается Наташа, Валина сестра. — Материнство захватило ее, дети стали всем, чего не хватало в жизни. Такие мужики рядом крутились! Помню, у Валюши уже трое, мал мала меньше, за юбку держались, когда приехал в поселок одноклассник, ее детская любовь, давай свататься, но где там! Сестра даже слушать ничего не хотела: я — мужняя жена, мы с супругом не разведены, у меня дети от него. Валя воспитывала уже четверых, когда муж вышел из заключения. Вскоре выяснилось, что она вновь в положении. Кстати, сестре очень шло это состояние — расцветала, словно цветок. «Все рожаешь, когда жить-то?» — укоряла ее. «Я и так живу, разве нет?» — обижалась. Пролитые каши, капризы, ушибы, царапины, детские болезни, слезы — это ее не утомляло. Бедность лезла из всех щелей, но то живое тепло, которое ждало малышню в хате, даже мне казалось каким-то волшебным. Как она радовалась, узнав, что в этот раз будет двойня! «Жизнь только начинается!» — шутила. Хотя супруг беспросветно пил, денег не было, перспективы тоже никакой.
- Дочка рассчитывала только на свои руки, — подытоживает баба Оля. — Они у нее, правда, были золотые. Держала хозяйство, огород всегда — как игрушечка, детки наглажены, улыбаются. Мы сами себе поможем, любила говорить. Тревоги, страха за завтрашний день у Валюши не было. Ой, да не об этом я с вами хотела говорить. (Вздыхает. ) Мне кажется, причиной рака стали непрофессионально принятые роды. Потому что сразу пошло-поехало: плохо и плохо ей. Сначала в районе пытались помочь, потом в область отправили. Лечат-лечат, остановят кровотечение, побудет дочка дома месяц — и обратно. А потом выяснилось, что это рак. Одна операция, вторая. В конце концов врачи прямо сказали: «Жить тебе осталось пару недель». Она не поверила. Стали объезжать целителей, знахарей, то чистотел ей везли, то болиголов, то какую-то чагу. Уже видели — толку не будет, но все равно кидались во все стороны. Валя же, наоборот, считала, что обязательно одолеет болезнь. Не ела, только воду пила, и все равно: «Скоро встану, мне уже легче». Малыши спали с ней вместе до последнего дня. «Вот мое лекарство», — обнимала их. «Раз дожила до солнца, до цветов на вишне, то обязательно поправлюсь», — радовалась весне. А в конце уже и разговаривать перестала, просто возьмет мою руку молча, и такая мольба в глазах! Это чтобы я детей не раздала по детским домам. Старшие плакали по углам, стараясь не выдать себя, не огорчить больную. Они и обнаружили, что мама не дышит. Такой крик подняли! Младших до смерти перепугали, уже месяц Соня с Ромочкой спать не могут. Мама не дожила до их трехлетия всего два месяца.
Пятого мая семья поминала покойную — 40 дней со дня Валиной смерти.
- Валя еще жива была, когда муж бросил семью, — вздыхает пенсионерка. — «Зачем мне больная? Разве я здоровую не найду?» — в глаза ей сказал. А в день похорон украл у нас козу и продал. Вот чем закончилась эта любовная история. Сейчас милиция его ищет — вместе с районной социальной службой хлопочем перед судом о лишении зятя отцовских прав. Только тогда я смогу оформить опеку над внуками.
«Из роскоши в нашем доме — только герань на окне»
Но не проблема с опекой лишает Ольгу Владимировну сна и покоя.
- Часть долга я банку уже отдала, — женщина демонстрирует официальное письмо из Киева. — Осталось вернуть 3737 гривен и 74 копейки. С Валиной смертью на младших перестали платить государственную помощь, живем на мою пенсию в 745 гривен. Пришла весна, а у внуков нет ни обуви, ни одежды. Слава богу, в райцентре меня знают, дают кое-что в долг. Вон полную сумку сандалий, туфелек с рынка вчера принесла. Последний взнос на погашение кредита сделала еще в декабре прошлого года. Переписываюсь с банком. Я им — мол, так и так, жизнь загнала в угол, продлите кредит хоть года на полтора. Письмо мое не вызвало там ни капли сочувствия, в ответ одно — платите! И так и сяк пробовала договориться с кредиторами, не получилось. А теперь нами занялись какие-то коллекторы.
Пенсионерка даже слово такое впервые слышит, но именно от посредников баба Оля узнала, что… предстанет перед судом.
- Так что теперь? Засудят? В тюрьму на старости лет заберут? — вытирает слезы сельчанка. — Целые ночи плачу, уже почти ослепла от этого. Кредит я брала под залог дома. Что же получается? Раз денег нет, на аукцион выставят меня вместе с шестью внуками? Не идти же нам по миру! Настя, старшая Валина дочка, хотела стать милиционером, но вместо того, чтобы учиться, после школы нанялась к фермеру, в теплицах работает, помогает семье хоть какой-то копейкой. Чуть-чуть погодя, может, поднатужились бы и опять начали банку деньги возвращать, а сейчас ну никак! На похороны вот потратились, совсем нищие.
Единственное, что у меня сейчас осталось, — это корова, — вздыхает пенсионерка. — Да как ее отдам? Детей молока лишу. Они так к нему привыкли! Девятиклассник Денис может с блинчиками целый литр выпить, больше ему ничего и не надо. Соня с братиком тоже, не успеют открыть глаза утром — уже бегут: «Ба, дай пека!» Слово «молоко» они еще даже не выговаривают. Валя была очень самоотверженная мамочка, всю детвору лет до четырех грудью кормила, вот и приучила.
А еще у бабы Оли есть пай земли, отданный в аренду, причем арендатор задолжал ей 1700 гривен. «Я же не бегу на него в суд заявлять! — возмущается пенсионерка. — Чего же со мной так поступают?»
Бедная баба Оля! Всей правды по темноте своей она даже не знала. «ФАКТЫ» связались с банком, кредитовавшим две хирургические операции, тут и выяснилось: вовсе не 3737 гривен задолжала ему сельчанка. С декабря прошлого года ей продолжали начислять проценты, и на сегодняшний день сумма долга вновь составляет почти пять тысяч гривен, о чем она и не подозревала. Право на пролонгацию, то есть продление кредита (кредитные каникулы) на Ольгу Владимировну не распространяется, так как ее возраст превышает 55 лет.
- За взятые деньги бабушка отвечает имуществом, — стоят на своем банкиры. — Раз дело передали коллекторам, то или рассчитывайся, или суд. Иного выхода нет. Причем в последнем случае пенсионерке придется оплатить еще и работу оценочной группы, судебные издержки, адвоката, наберется примерно тысяч 10-12 гривен. Потом описанное имущество продадут с аукциона.
- 12 тысяч! — приходит в ужас женщина от моих слов. — Хаты в нашей местности стоят столько, что штук пять на эту сумму можно купить. А из роскоши у нас — только герань на окне.
Местные власти сжалились над бабой Олей — выделили ей 300 гривен помощи, она и этому рада.
- Внуку друзья посоветовали: мол, кинь эту историю в интернет, — сокрушается женщина. — Я человек старый, про интернет знаю мало, решила написать в редакцию. Как вы думаете, даст это что-нибудь? У меня на руках шестеро детей, ничего никогда не просила, но Богом вас молю: не допустите суда! Не переживу я его…
294Читайте нас у Facebook
