Пройдя на последних месяцах беременности курс лечения от рака, жительница Черкасс родила здорового сына
Двухлетний Даниил энергично бегает по комнате и напевает мелодию из мультфильма «Маша и Медведь». На минуту ребенок останавливается, целует маму и дальше продолжает резвиться.
— Иногда кажется, что у меня с сыном особая связь, ведь именно он помог мне справиться с раком, — говорит Алла. — Даня — мой второй ребенок. О том, что беременна, я узнала, когда старшему сыну исполнилось десять. Мы с мужем очень обрадовались этой новости. Первое время беременность протекала легко, и я уже мысленно пеленала младенца, кормила его грудью. Но после того как услышала диагноз рак, мое настроение изменилось. А началось все… с зубной боли. У меня выпала пломба, и я обратилась к стоматологу. Лечение не помогло, боль с одного зуба перешла на соседние. Тогда врачи решили удалить сразу… три зуба, объяснив это тем, что в ротовой полости распространяется инфекция. Но и это не дало результата. Из-за сильной боли я не могла есть, спать. Позже врачи заметили опухоль на верхней челюсти, которая и провоцировала зубную боль. Дополнительные анализы показали, что это лимфома (злокачественное заболевание, поражающее весь организм).
Врачи Национального института рака объяснили, что затягивать с лечением нельзя: «Опухоль уже причиняет боль, а если она увеличится и перекроет дыхательные пути, ты не выживешь». Помню, как спросила врачей: «У вас уже были беременные?» И услышав, что год назад женщина с таким же диагнозом родила здоровую девочку, решила оставить ребенка.
Первый курс химиотерапии я начала на шестом месяце беременности. В больнице я была единственной женщиной с животом, чем привлекала к себе внимание. Меня пропускали в очередях на процедуры, за лекарством. Из-за сильной слабости и тошноты было трудно ходить, стоять, а образование, которое увеличивалось в размерах, мешало есть и дышать. Муж привозил мне перетертые фрукты, мясо, каши, и я ела через силу. А в перерывах между курсами лечения я уезжала домой к супругу и старшему сыну. Меня очень поддерживали родные, друзья, врачи. Но самым главным стимулом был сынишка, находившийся в животе. Когда мне становилось особенно трудно, он переворачивался или бился ножкой, и я в очередной раз вспоминала: мне есть ради кого бороться, ведь от меня зависит не одна жизнь.
*Алла Костяна: «Муж и дети очень поддержали меня в трудный период. Сейчас младшему сыну два года, а старшему — двенадцать» (фото из семейного альбома)
После двух курсов химиотерапии наблюдавшие меня онкологи совместно со специалистами Института педиатрии, акушерства и гинекологии решили, что мне пора рожать. К тому времени малыш уже окреп. А задержись он в моем животе еще на месяц, перенес бы дополнительную химиотерапию. Поэтому на восьмом месяце мне сделали кесарево сечение, и я стала мамой во второй раз. Через пару дней после родов я отправилась в Институт рака, где продолжила лечение. А после восьми курсов химиотерапии результаты исследований показали, что раковых клеток в организме нет.
Алла работает медицинской сестрой в детском саду, и как медик понимала, что химиотерапия может навредить будущему малышу. Но все же решила сохранить жизнь младенца.
— Когда врачи сообщили о моей болезни, мы с мужем уже знали, что будет мальчик, и даже выбрали ему имя, — говорит женщина. — Старший сын тоже ждал братика, мог с утра до вечера рассказывать о том, как будет его защищать, играть с ним. Младенец еще не успел родиться, но уже стал полноценным членом семьи. Поэтому решение было очевидным. Узнав, что я буду рожать, онкологи сказали: «Теперь ты не имеешь права переживать и сомневаться. Ребенок все чувствует. Думай о хорошем». Я так и делала. В какой-то момент запретила себе смотреть новости, старалась больше читать, слушать музыку.
Но когда врачи сказали, что проведут кесарево сечение намного раньше положенной даты, стала переживать. Муж успокоил: «Уверен, все пройдет успешно. А сына назовем в честь врача, который примет роды. Это принесет удачу». Представьте себе наше удивление, когда мы узнали, что акушер-гинеколог — женщина с фамилией Данилко. А ведь мы хотели назвать сына Даниилом. «Очень хороший знак», — повторяла я себе по дороге в операционную.
Врачи переживали, что у такого крохи могут не раскрыться легкие. К счастью, все обошлось. Но Даня все равно был слабеньким, ведь пробыл в моем животе на два месяца меньше срока, появился на свет семимесячным. Поэтому после рождения сын еще три недели находился в реанимации, где за ним наблюдали врачи. А я в это время проходила курс химиотерапии. Когда Даня уже родился, мне было намного проще переносить лечение. Во-первых, опухоль стала постепенно уменьшаться. У меня появился аппетит и, соответственно, силы. Во-вторых, я уже не так переживала за сыночка и не боялась химиотерапии. Хотелось отдавать всю энергию семье, а не больницам.
— Согласно статистике, лимфома встречается у одной из тысячи беременных, что достаточно редко, но поскольку в наш институт приезжают пациенты с самыми тяжелыми и необычными случаями со всей Украины, у нас уже есть определенный опыт наблюдения таких больных, — говорит врач-гематолог, научный сотрудник отделения онкогематологии Национального института рака Ольга Новосад. — Естественно, прежде чем приступить к лечению, мы взвешиваем все «за» и «против», предупреждаем женщину о возможных рисках. Все зависит от срока беременности, характера болезни. Например, сейчас мы наблюдаем женщину, у которой лимфому диагностировали на шестом месяце беременности. Поскольку болезнь протекает неагрессивно, мы решили начать химиотерапию сразу после родов, которые специалисты Института педиатрии, акушерства и гинекологии провели на тридцатой неделе. У Аллы была другая ситуация — болезнь развивалась очень активно, и мы не могли ждать.
— Какие особенности есть в лечении таких пациенток?
— Возникают сложности в диагностике. Например, компьютерная томография, которая считается наиболее достоверным методом исследования, может навредить будущему ребенку. В таком случае мы делаем УЗИ периферических лимфатических узлов и, в случае необходимости, МРТ таза. Биопсию тоже выполняем под местным обезболиванием. Хотя современные методы анестезии позволяют сделать общий наркоз более щадящим. Его мы применяем при глубоком поражении лимфатических узлов.
— После рождения сына я начала анализировать все, что со мной произошло за последнее время, — продолжает Алла. — Вдруг поняла — я абсолютно счастлива. Когда на работе (в то время Алла работала медицинской сестрой в больнице. — Авт.) узнали о моей болезни, коллеги сразу принялись собирать средства на лечение. Сотрудники мужа, односельчане, мои товарищи из медицинского училища тоже перечисляли деньги на карту, желали скорейшего выздоровления. А однажды в Институт рака пришла девушка, с который мы не были знакомы. Мою историю она услышала где-то в компании и захотела помочь. Аня регулярно проведывала меня в больнице, поддерживала материально. Мы, кстати, до сих пор общаемся. Такая поддержка и внимание со стороны окружающих очень важны. Сейчас, когда я вспоминаю тот период, понимаю, что никто не жалел меня, не причитал, что я бедная и несчастная. Подруги разговаривали со мной, шутили. С мужем и сыновьями мы много гуляли. Мои мужчины также взяли на себя большую часть домашней работы. Я всегда буду помнить, что для меня сделали врачи из Института рака и Института педиатрии, акушерства и гинекологии. Большое спасибо им за это.
— Насколько знаю, вы сейчас занимаетесь волонтерской деятельностью?
— Я помогала девятилетней Насте Сахно из Черкасс. У девочки острый миелоидный лейкоз, сейчас она находится в киевской больнице «Охматдет». Врачи уже провели ей трансплантацию костного мозга. А ведь еще три месяца назад у родителей не было даже половины необходимой суммы. Чтобы собрать деньги, мы с коллегами напечатали листовки с Настиным портретом, я распространяла их по селу. Журналисты местного канала сняли о Насте сюжет. Мы также установили боксы в магазинах, куда желающие бросали по пять, десять, сто, двести гривен. Общими усилиями смогли помочь девочке. Я очень этому рада, ведь Настя — удивительный ребенок. Несмотря на мучительные процедуры, ежедневные капельницы, уколы, переливания крови, она всегда в хорошем настроении. Сидя на больничной кровати, может с утра до вечера делать поделки, бумажные цветы. Уверена, благодаря такому боевому настрою у этой девочки все будет хорошо.
— Как часто люди, пережившие онкологическое заболевание, становятся волонтерами? — интересуюсь у председателя Всеукраинской общественной организации «Ассоциация помощи инвалидам и пациентам с хроническими лимфопролиферативными заболеваниями» Валентины Юрчишиной.
— Это все индивидуально. Некоторые люди не успевают выздороветь и уже рвутся помогать больным. Для других это большая моральная нагрузка, они хотят поскорее забыть о болезни. Одна девушка после выписки из больницы перестала отвечать на мои звонки, общаться по электронной почте, не реагировала даже на вопрос: «Как твои дела?» Это при том, что во время болезни наша ассоциация очень ее поддержала, оплатила часть лечения. 
Через год девушка сама мне позвонила и предложила помощь нынешним пациентам. Ей потребовались время и советы психолога, чтобы прийти в себя, осознать, что она может полноценно жить.
*Валентина Юрчишина: «Понимая, что сейчас тяжелая ситуация с лекарствами, бывшие пациенты Института рака и неравнодушные люди помогают найти спонсоров, устраивают благотворительные концерты, выставки картин» (фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»)
Важно понимать: помощь — это не только материальная поддержка. Несколько месяцев назад мужчина, который окончил лечение, предложил починить окна в онкогематологическом отделении института. Это очень ценно и для врачей, и для пациентов. Часто помогают и те, кто никогда не сталкивался с болезнью. Например, многие художники выставляют свои картины на благотворительных ярмарках, а средства от их продажи отдают пациентам. Кстати, два года назад ваша газета рассказывала об одной из таких выставок, на которой было продано много картин молодых художников. Благодаря этому удалось собрать деньги на химиотерапию для 23-летней Насти Николаевой, которая уже пролечилась и сейчас активно участвует в жизни пациентов.
— Из-за задержки тендеров за 2014 год во многих больницах отсутствуют лекарства. Как обстоят дела в онкологических клиниках?
— Ситуация действительно крайне тяжелая. Препараты, закупленные по государственной программе, только сейчас начнут поступать в больницы. Но это покроет всего 10—15 процентов от необходимой потребности. А те препараты, которые все же можно купить в аптеках, стоят очень дорого. Я знаю людей, отказывавшихся от лечения из-за того, что они не могли приобрести лекарства, хотя имели большие шансы выздороветь. В поисках финансирования мы обращаемся к народным депутатам, меценатам, предпринимателям, у которых просим поддержки. Хотим, чтобы чиновники поняли: на ранней стадии лимфопролиферативные заболевания легко поддаются лечению. Но если болезнь запустить, справиться с ней очень трудно, и стоимость лекарств, соответственно, будет выше. По этой причине больные тоже должны вовремя обращаться к врачу.
— Какие симптомы могут указывать на развитие болезни? — интересуюсь у заместителя директора по научной работе Национального института рака доктора медицинских наук Ирины Крячок.
— Увеличенные лимфоузлы (особенно на шее, в подмышечных впадинах), выраженная потливость, повышенная температура, слабость, появление каких-либо новообразований на теле, а также резкое похудение без причины. К сожалению, симптомы появляются не сразу, а когда болезнь уже прогрессирует. Чтобы не упустить момент, каждый человек, даже если его ничто не беспокоит, должен раз в год проходить осмотр у специалиста, делать рентгенографию органов грудной клетки, сдавать общий анализ крови. 
Женщинам необходимо посещать гинеколога, маммолога и проходить маммографию. Мужчинам — наблюдаться у уролога. А людям старше пятидесяти рекомендуется раз в пять лет делать колоноскопию.
*"Благодаря большому опыту и тесному сотрудничеству с другими клиниками мы спасаем очень много тяжелых пациентов, у которых болезнь поразила сразу несколько органов, проводим одномоментные операции", — говорит заместитель директора Института рака Ирина Крячок
Я часто говорю своим пациентам: то, что еще много лет назад считалось неизлечимым, сегодня излечивается. Специалисты нашего института разрабатывают инновационные технологии, мы следим за работой зарубежных коллег, перенимаем опыт. Часто сотрудничаем с врачами других клиник.
— Услышав диагноз рак, большинство людей испытывают внутреннюю панику, которая, как правило, связана с шоком и слабой осведомленностью о болезни, — продолжает Валентина Юрчишина. — Очень важно взять себя в руки. Ведь правильный настрой на лечение — часть успеха. Сейчас в отделениях больниц мы распространяем брошюры с полезной информацией, где наш психолог Марина Суркис дает практичные советы не только пациентам, но и их родным, помогает им изменить свое отношение к болезни. Там также говорится о физической реабилитации, питании во время химиотерапии и после. Вся эта информация есть на нашем сайте http://lympho.com.ua. Сейчас мы также издали небольшую книжку, в которой пациенты рассказывают свои истории, делятся опытом. Там опубликованы стихи и произведения, написанные людьми в трудные для них моменты. Многие открывают свою формулу успеха, которая помогла им победить недуг.
6124Читайте нас у Facebook
