Виктор Грачев: "Когда Коньков спал, я должен был на цыпочках ходить. В "Шахтере" так было заведено"
Лучшими бомбардирами в истории донецкого «Шахтера» заслуженно считаются форварды Виталий Старухин (110 мячей во всесоюзных соревнованиях) и Виктор Грачев (105). Оба, кстати, вошли в символическую сборную клуба всех времен. К сожалению, Старухин умер в 2000-м в возрасте 51 года (тяжелое воспаление и отек легких), Грачев же, повесивший бутсы на гвоздь в 39 лет, по-прежнему в строю. В последнее время он работает футбольным экспертом на телевидении. Правда, из-за событий на востоке страны ему пришлось поменять место жительства: Виктор Александрович с супругой переехал из Донецка в Полтаву.
По случаю 60-летнего юбилея Виктор Грачев (на фото) рассказал «ФАКТАМ» о своей футбольной судьбе, о том, как Москва отрицательно сказалась на его здоровье, и о странной истории с его похищением в Швейцарии.
*Фото из альбома Виктора Грачева
— Ваши отец и мать всю жизнь проработали на шахте. Если бы не футбол, то и вам «светила» дорога в забой?
— Батя мой, Александр Федорович, родом из Орловской области. Его отец погиб на фронте, а мать умерла в голодовку 1946 года. И мой папа в 15 лет стал главой семьи, на его попечении были еще младшие брат и сестра. Родственники как могли помогали сиротам. Отслужив в Киеве в автобатальоне, отец по комсомольской путевке попал в 1955 году в город Дзержинск (ныне Торецк. — Авт.) Донецкой области. Там и женился на маме, Раисе Ивановне, которая тоже работала на шахте.
Больше 40 лет отец проработал в забое, был награжден орденами и медалями, званием «Почетный шахтер СССР» и множеством ведомственных отличий. Дважды ему должны были присвоить звание Героя соцтруда, но Грачев-старший не был коммунистом, и эта награда проходила мимо него. Отец, переживший все ужасы голодомора, говорил: «Не буду я в одной партии с жуликами и ворами». Кстати, его неприязнь к коммунистам передалась и мне. Меня, уже известного футболиста, несколько раз агитировали вступить в компартию. Но всякий раз я находил какие-то отговорки.
— С первой попытки в «Шахтере» не закрепились…
— Так и было. Из 180 молодых футболистов, приехавших из разных уголков области на просмотр, в дубль «Шахтера» попал только я. Но «техника» была слабовата, работа с мячом на скорости оставляла желать лучшего. Да и забить не мог, хоть тресни! Конечно же, наставник дублеров Николай Головко был недоволен. Как-то наорал на меня на тренировке, я огрызнулся, тренер и выгнал с занятия. Потом пошел к наставнику «Шахтера» Владимиру Салькову и пожаловался на меня. Вызывает Сальков: «Так и так, Витя, Головко не хочет с тобой работать. Попробуй-ка ты свои силы где-то во второй лиге, вдруг там получится, а для высшей ты не годишься». Во мне самолюбие взыграло, отвечаю: «Я еще буду играть и в высшей лиге, и в сборной СССР. Рано вы на мне крест поставили». Собрал вещи и покинул базу.
*Выходец из шахтерской семьи 105 раз поражал ворота соперников в футболке донецкой команды (фото c официального сайта ФК «Шахтер»)
— Но потом все-таки вернулись. И надолго. Как старшие товарищи в «Шахтере» приняли новобранца? Если верить футбольной молве, то в советское время в командах процветала дедовщина.
— В «Шахтере», скажем так, были свои, устоявшиеся годами порядки. Например, молодые игроки не имели права даже заходить в бильярдную на клубной базе в Киршах, а смотреть, как бьют по шарам футболисты основного состава, можно было только через окно… с улицы. В пинг-понг играли лишь с разрешения «дедов». Но когда к теннисному столу подходили старшие товарищи, нужно было немедленно прерваться и уступить им место.
*Виктор Грачев дважды в составе «Шахтера» завоевывал Кубок СССР
Помню, на первых порах в комнате на базе с Толей Коньковым жил. И когда он спал, я должен был на цыпочках ходить — так было заведено.
— После Донецка вы оказались на родине отца — в Орле, где играли за местный «Спартак» во второй лиге. А в Туркмению вас каким ветром занесло?
— Армейским (смеется). Я к погранвойскам приписан был. И когда пришло время служить, отправили меня аж в Туркмению. О футболе я тогда и не помышлял. Хотя тренер «Спартака» Борис Татушин мне сказал перед уходом в армию: «Как прибудешь к месту службы, напиши письмо, постараюсь тебя порекомендовать в ближайшую к твоей части футбольную команду». Письмо я написал, но ответа не получил…
Службой моей командиры были очень довольны. Помню, на учениях натаскивали нас ловить нарушителей границы, и пару раз изображать «шпиона» пришлось мне. Я так удачно «нарушал границу», что преследователи с собакой не могли догнать! Командир части даже обещал после окончания службы рекомендовать меня в МГИМО или Высшую школу КГБ, говорил: «Рядовой Грачев, с твоими талантами быть тебе классным разведчиком».
Но не судилось мне стать резидентом советской разведки — тренер Татушин все же порекомендовал меня в клуб первой лиги «Колхозчи» из Ашхабада. Сто с лишним матчей отыграл я за три года в первенстве СССР, забивал, еще чаще снабжал точными передачами партнеров. А партнеры какие были! Курбан Бердыев (известен по успешной работе с «Рубином». — Авт.), Виталий Шалычев (много лет был ассистентом Михаила Фоменко в украинских клубах. — Авт.), Ваня Данильянц (ныне главный тренер «Ростова». — Авт.)…
— После Ашхабада транзитом через краснодарскую «Кубань» вы оказались в московском «Торпедо», которое как раз принял… Владимир Сальков. Он уже не считал Грачева неперспективным?
— После разговора с Владимиром Максимовичем я понял: за ту историю с «Шахтером» тренеру очень неловко, что он поставил крест на молодом футболисте. Но великий тренер всегда признает свою ошибку. Так вышло и с Сальковым.
Однако не судилось заиграть в «Торпедо». Старожилы команды не восприняли нового тренера и футболистов, которых он пригласил. Плюс еще в Москве у меня внезапно возникли проблемы со здоровьем, на теле образовались фурункулы, пришлось делать переливание крови… Все закончилось тем, что Сальков вызвал меня и сказал: «Витя, сам видишь, что происходит. Я тут долго не продержусь, судя по всему. Мой тебе совет: возвращайся домой в Донецк, там ты нужнее».
— Тем не менее, завоевав место в основном составе «Шахтера», вы зимой 1981-го снова отправились покорять Москву, но уже в «Спартак». Ненадолго…
— Позвал легендарный тренер спартаковцев Константин Бесков. По сути, он припер меня к стенке: либо «Спартак» и сборная СССР (он ее тогда тренировал), либо «Шахтер» и сборная Донецкой области. Поначалу все шло неплохо. Приспособившись к стилю команды, мы в паре с Сергеем Родионовым в предсезонных матчах ставили рекорды результативности. По три-четыре, а иногда и по пять-шесть мячей на двоих забивали в каждой игре.
Но в конце февраля я где-то на сквозняке застудил спину. Заработал миозит (воспалительное поражение скелетной мускулатуры) под лопаткой. Лечился, не играл полтора месяца. Только восстановился, Бесков выпустил меня на матч с «Зенитом». И опять травма — надрыв четырехглавой мышцы бедра! Еще несколько матчей провел на уколах, как-то отбегал, по сути, на одной ноге.
Но было уже понятно, что чемпионат мира 1982 года накрылся для меня медным тазом. Прямо не Москва, а какое-то проклятие! Два раза пытался закрепиться в Белокаменной — и оба раза обстоятельства складывались не в мою пользу.
С этими мыслями пришел я к Бескову и говорю: «Константин Иванович, не заладилось у меня тут, отпустите домой. Мой „Шахтер“ идет на последнем месте, надо выручать». Не хотел отпускать, да и ребята — Ринат Дасаев, Олег Романцев, Федя Черенков, Юра Гаврилов — упрашивали остаться. Однако выбор свой я уже сделал.
— Вы не только помогли родному клубу остаться в высшей лиге, но и до 1990 года были его основным форвардом. К перемене мест уже не тянуло?
— Нет. Правда, в 1985-м Валерий Лобановский звал в «Динамо». Он как раз строил новую команду, а Олег Блохин уже тогда подумывал о переезде за границу. Вот и нужен был киевлянам опытный скоростной форвард — для подстраховки, пока молодые нападающие не раскроются. Приехал в Киев, поговорил с Лобановским, хотя сомнения все же терзали. Думал: «Мне уже 29 лет, организм может и не выдержать нагрузок, которые дает наставник „Динамо“ игрокам…» Кто же знал, что Бог отпустит мне здоровья играть почти до 40 лет?
Кстати, после переговоров в Киеве, выходя из спорткомитета, нос к носу я столкнулся с форвардом «Черноморца» Игорем Белановым. Его тоже в «Динамо» позвали — как альтернативный вариант Грачеву, насколько я понял. Перекинулись парой фраз, Игорь тоже сомневался. А я ему: «Не бойся, ты молодой, у тебя все получится».
— Вы стали первым игроком донецкого «Шахтера», который уехал играть за границу. В 1990 году не было получше вариантов, чем венгерский «Дебрецен»?
— Так мне уже почти 34 года стукнуло, а в таком почтенном футбольном возрасте я особого выбора не имел. Вот в 1980-х предложений хватало: португальский «Порту», немецкий «Гамбург», еще какие-то клубы. Уехал бы я тогда, вполне смог бы обеспечить себе безбедную старость. Но кто же отпустит?..
Кстати, в 1983 году «Шахтер» играл на выезде со швейцарским «Серветтом». И после игры произошла странная история. К нам в раздевалку постучали какие-то солидные люди в костюмах и галстуках и предложили пройти с ними на допинг-контроль. А в итоге меня заперли в какой-то подсобке. Видимо, рассчитывали, что команда из-за меня не станет опаздывать на самолет, а по возвращении «Шахтера» в СССР Грачева объявят изменником родины. И тогда у меня не будет другого выбора — только остаться в Европе.
Похоже, похищение организовали представители какого-то серьезного клуба, которые решили таким вот макаром склонить меня к переходу. Одного не учли: в команде началась тревога, ребята стали искать меня по всему стадиону и в конце концов нашли.
— В Венгрии вас дважды признавали лучшим игроком-иностранцем местного чемпионата. Но один инцидент наверняка смазал в целом положительную для вас картинку выступлений в этой стране. Я про страшную травму, которую нанес вам защитник «Ференцвароша» Сергей Кузнецов…
— Уже конец матча был, мой «Дебрецен» проигрывал — 0:2, как вдруг Кузнецов (бывший игрок «Черноморца» и «Металлиста». — Авт.) со всей дури зарядил мне кулаком в челюсть — сломал ее, выбил несколько зубов. В состоянии комы меня отправили в больницу. Только через трое суток стал приходить в себя. Перелом оказался настолько сложным, что я был буквально на волосок от смерти, врачи провели сложнейшую операцию, всю шею порезали…
За что?! Мы же приятели были, часто в Венгрии встречались семьями, дети дружили. Руки Кузнецову с тех пор, понятное дело, не подаю. Бог учил нас прощать, и я, наверное, уже простил Сергея. Но понять его никогда не смогу…
— Виктор Александрович, после окончания карьеры вы работали тренером. А на телевидение как вас заманили?
— Однажды Ринат Ахметов в личной беседе спросил, не хочу ли попробовать себя в роли эксперта на принадлежащем ему телеканале «Футбол». Я недолго раздумывал. Тренерского хлеба к тому моменту уже наелся: в клубы высшего эшелона не звали, работать с командами без задач и перспектив было неинтересно. А тут, думаю, и язык подвешен вроде, и понимание футбола есть. С гендиректором «Футбола» Сашей Денисовым сложились хорошие рабочие отношения, с другими сотрудниками канала… И так мне понравилась новая работа, что теперь, думаю, вряд ли вернусь на тренерскую лавку. Ну разве что главной команде «Шахтера» не откажу (смеется)!
2081Читайте нас у Facebook
