«Идя в горы, каждый должен понимать, что может не вернуться»
Мы встретились в кафе. Ира выглядела, как всегда, стройной, красивой, ухоженной. Пила грейпфрутовый сок, улыбалась. Но ее внутреннее смятение выдавали глаза — усталые и очень грустные.
— Я много раз слышала о том, как в горах гибнут люди, — говорит Ирина Галай. — Погибают под снежными лавинами, падают в расщелины, срываются со страховок. Но чаще всего умирают от горной болезни. Их просто «накрывает», силы покидают организм, человек отказывается идти дальше и погибает. Поднимаясь два года назад на Эверест, я насчитала пять тел альпинистов, пристегнутых к веревкам (спускать их вниз баснословно дорого и не всегда возможно). Готовясь к первому в своей жизни восхождению на «восьмитысячник» без кислородного баллона, я тоже внутренне настраивалась, что на такой высоте у меня могут начаться галлюцинации от гипоксии, организм не выдержит нагрузки. Но это все как раз оказалось мне по силам. А вот к чему я была совершенно не готова, так это к гибели Рустема Амирова.
— Расскажи, что произошло.
— Давай я начну с самого начала. Отправиться в экспедицию в Гималаи меня вдохновил горный гид Тарас Поздний. Он запланировал объединить подъем на Эверест и соседнюю гору Лхоцзе и пригласил меня пойти в составе украинской команды. Я согласилась. Но не для того, чтобы снова идти на Эверест — это мне уже не интересно. А чтобы подняться на Лхоцзе без кислорода и пройти ледопад Кхумбу, о котором очень много читала. Это самый труднопроходимый участок при восхождении на Эверест с южной стороны. Кхумбу очень красивый и опасный — из-за быстрого движения льдов он меняет очертания каждый день, в нем образуются новые трещины, он все время двигается. Ты словно в лабиринте, где вместо стен трехметровые глыбы льда.
Мы прилетели в Катманду, докупили необходимое снаряжение и отправились в город Луклу. В отличие от базового лагеря Эвереста со стороны Китая, к которому можно подъехать на машине, отсюда, с непальской стороны, нужно идти пешком около 70 километров. Мы шли до базы десять дней. Лагерь меня поразил — огромный, километра три в длину, густо усеянный палатками альпинистов со всего мира.
Здесь наши пути с остальными участниками украинской экспедиции разошлись. Они делали пробные выходы, а я берегла силы. Через пару дней поднялась сразу на высоту 6 тысяч метров, оттуда поднялась еще на 500 метров. Наши ребята туда дошли только через неделю. Потом я пошла в лагерь 3, находящийся на высоте 7 тысяч 100 метров, там заночевала.
* У Ирины особенный ледоруб — розовый, украшенный сверкающими камешками
— Надо сказать, погода в этот раз была просто катастрофической, — продолжает Ирина. — В одно мгновение непонятно откуда налетает ураган, начинается страшная метель. Ветер пытается сорвать палатки. Я видела, как ломался ледопад, как он разрушил дорогу через Кхумбу и пришлось прокладывать новую. Огромные глыбы льда рассыпались и крошились, а люди, казавшиеся с высоты лагеря муравьями, разбегались в разные стороны и прятались за льдинами. Именно из-за плохой погоды мне не удалось дойти 200 метров до вершины.
Но мне и помимо погоды приключений хватало. Когда собиралась подниматься на высоту 7 тысяч 800 метров, мой шерп ушел вперед, чтобы подготовить для меня место в лагере. Он отсутствовал целый день, я была уверена, что все в порядке. Но, когда мы поднялись на высоту 7 тысяч 800 метров, оказалось, там вообще ничего нет! Представь себе картину: ночь, сорокаградусный мороз, палатки нет. Я стою на крутом склоне после десятичасового восхождения и не могу нигде даже спрятаться. При этом мой экстренный баллон с кислородом шерп тоже «потерял» (видимо, продал, проходимец). Объяснять происходящее он отказался, да мне и не до разборок было, пришлось спасать свою жизнь. Чертыхаясь, я начала вместе с шерпом ставить палатку. Руки и ноги, окоченевшие от холода, не слушались. И тут вдруг я увидела Рустема Амирова.
— Вы давно знакомы?
— Мы познакомились перед восхождением в базовом лагере и сразу подружились. Рустем приятный парень, добрый, интересный. Очень опытный альпинист. Я у него даже некоторые моменты про восхождения уточняла, советовалась. Рустем ведь горный гид, водил людей на «восьмитысячники», на Пик Ленина — это очень сложные маршруты. Но в этой поездке у него с самого начала все пошло не так. Сначала его обокрали. Рустем собирался покорять Эверест, готовился к этому несколько лет. А непальская фирма, которая должна была обеспечивать ему разрешение на восхождение, организовать маршрут, дать шерпов, проработать логистику, его «кинула». Взяли деньги и перестали выходить на связь. Денег у Рустема практически не осталось. Тогда местные шерпы в качестве «моральной неустойки» собрали Амирову деньги на восхождение на Лхоцзе — это было дешевле, чем идти на Эверест.
* Рустем Амиров, опытный альпинист и горный гид, планировал покорить Эверест
— Восхождение давалось Рустему очень тяжело, он все время болел, горстями пил лекарства, — продолжает Ирина. - Любой альпинист знает, что синтетический гормон дексаметазон можно принимать только на спуске, если вдруг на вершине накроет горная болезнь. Организм «встряхнется», и ты сможешь дойти. А Рустем поднимался, глотая дексаметазон ежедневно. Я несколько раз говорила ему, что при таком физическом состоянии подниматься, возможно, не стоит, но он заверял, что с ним все в порядке. Когда я неожиданно увидела его ночью на высоте 7 тысяч 800 метров, Рустем был в ужасном состоянии. Он сидел под открытым небом и не двигался. Оказалось, негодяи-шерпы вышвырнули беднягу из палатки на лютый мороз, потому что у него, видите ли, не было проплачено за ночевку в том лагере. Человеческие чувства у них вообще отсутствуют: умрет, мол, так умрет.
* Ирина обнаружила Рустема на высоте 7 тысяч 800 метров в ужасном состоянии
— Может быть, Рустему нужно было вызвать спасательную бригаду, вертолет?
— Вертолет поднимается только в лагерь, находящийся на высоте 6 тысяч 500 метров, выше просто не может. Спустить на носилках обмороженного, покалеченного или умершего человека с высоты 7 тысяч 800 метров нереально. Вход и спуск там по перилам, по ребру горы, где одновременно не могут находиться два человека — только один. Никакие деньги не помогут на такой высоте. Ты просто должен встать и идти, если хочешь спастись.
Я стала свидетельницей того, что произошло с парнем из Чехии. Опытный альпинист, молодой красивый мужчина поднялся на высоту 7 тысяч 800 метров и не мог спуститься из-за приступа горной болезни. Четыре дня провел там, где даже одна ночевка считается невероятно опасной. Потом каким-то образом смог спуститься вниз. Чех похудел на двадцать килограммов и лишился всех пальцев рук. В больнице в Катманду их ампутировали.
То же было бы с Рустемом (и это в лучшем случае!), если бы он остался тогда ночевать на улице в сорокаградусный мороз. Я подошла, стала звать его к себе в палатку, но он не отвечал. Сидел неподвижный и твердый, как камень. Мы с шерпом затащили его ко мне, я всю ночь растапливала снег, кипятила чай и отпаивала Рустема. Он сильно кашлял, было видно, что ему очень плохо. Утром, когда он пришел в себя, мы договорились, что он сразу спускается вниз, а я для акклиматизации поднимусь на высоту 8 тысяч 300 метров и потом спущусь к нему. Рустем выглядел посвежевшим, адекватным, я была за него спокойна.
* Ирина Галай: «Физически я в горах окрепла, а не ослабла»
— Восемь тысяч метров для меня были очень важными, ведь целью экспедиции было протестировать свой организм, понять, могу ли я находиться в «зоне смерти» без кислородного баллона, — объясняет Ирина. — Оказалось — запросто. Я чувствовала себя даже слишком хорошо. Начала даже опасаться, не эйфория ли это, не галлюцинации ли.
После «штурмового» лагеря в 8 тысяч 300 метров, мы с шерпом пошли обратно. Я планировала спуститься до уровня 7 тысяч 100 метров, но моему проводнику неожиданно стало плохо, он не мог дальше идти. Из-за него мне пришлось второй раз ночевать на высоте 7 тысяч 800 метров без кислородного баллона. Это экстремально опасная для организма высота.
Виктор Бобок — гид, который шел со мной на Эверест и которого я случайно встретила в Катманду в этот раз, строго-настрого запретил ночевать на уровне 7 тысяч 800 метров. А я уже второй раз вынуждена была остаться здесь. Боялась, что после второй ночи, проведенной в этом лагере, так ослабну, что вообще не смогу идти. Но вопреки ожиданиям спокойно встала, позавтракала и начала спускаться вниз. Хотела поскорее узнать, как там Рустем. И вдруг нам позвонили и сообщили, что он погиб. Просто сел, заснул и умер. Я не верила, мне казалось, что этого не может быть. Поверила только тогда, когда сфотографировала его тело (мне пришлось это сделать для страховой компании, шерпы не имеют на это права). Когда увидела Рустема мертвым, у меня руки опустились. Я не могла и не хотела дальше идти.
А ведь до этого заряжала весь лагерь позитивом. Постоянно ходила с музыкой (с включенной колонкой в рюкзаке), шутила, смеялась, танцевала. На высоте более 5 тысяч метров и при температуре минус 15 даже устроила себе романтичную фотосессию в платье.
* На высоте более 5 тысяч метров и при температуре минус 15 Ирина устроила фотосессию
— Как тебе удается сохранять безупречную внешность в таких экстремальных условиях?
— Благодаря частому использованию специальных кремов. Но иногда кожа все же страдает. В этой поездке я еще до «зоны смерти» очень сильно обморозила лицо. Кожа была как будто счесанная. Меня выручил маленький секретик — дешевая, известная еще с советских времен, мазь «Спасатель». Она заживляет и лечит абсолютно все, даже в «зоне смерти», где кожа не регенерирует. Буквально через неделю после обморожения я была как новенькая. Даже бывалые альпинисты не верили, что такое возможно, спрашивали, где купить такую чудо-мазь.
— Глядя на тебя, не скажешь, что обморозила лицо.
— Чувствую себя тоже хорошо. В отличие от восхождения на Эверест, после которого у меня был волчий аппетит, волосы росли не по дням, а по часам и зашкаливал уровень тестостерона, сейчас все в норме. .jpg)
Я не похудела ни на грамм (такой устойчивости к горной болезни нет ни у кого из моих друзей-альпинистов), разве что «подсушила» тело. Но я много бегала при восхождении на Лхоцзе, занималась спортом. У меня постоянно была крепатура. Так что физически я в горах окрепла, а не ослабла. Морально вот только расклеилась. После смерти Амирова чувствовала себя виноватой, что отпустила его спускаться самого. Но мои друзья, другие гиды, альпинисты объяснили: учитывая, на какой стадии горной болезни в тот момент находился Рустем, я бы все равно не помогла. Я немного успокоилась.
*Ирина Галай: «В этой поездке я очень сильно обморозила лицо. Выручила мазь „Спасатель“. И буквально через неделю кожа была как новенькая»
— Что в ближайших планах?
— У меня есть грандиозная цель: покорить все четырнадцать «восьмитысячников» без использования кислородного баллона. Омрачает эту идею лишь то, что придется возвращаться на Лхоцзе ради установления рекорда, и на этот раз дойти до самой вершины. А после пережитого, честно говоря, совсем не хочется снова лезть на эту гору. Среди ближайших планов — гора Ушбу на Кавказе. Я не смогла покорить ее в прошлом году, едва не погибла при попытке. Это гора скалолазная, мы проходили ее вместе с горным гидом Вадимом Гапко.
Во время подъема по почти отвесной стене вдруг поднялся дикий ветер и повалил снег. Мы болтались на своих веревках и не могли ни подняться выше, ни спуститься. Спрятались в пещере, остались там ночевать. Без спальников, палаток, в 30-градусный мороз. А когда проснулись, оказалось, что снежная лавина полностью завалила вход в пещеру. Пришлось откапываться голыми руками, подручными средствами. Снаряжения, тросов вообще не видно было. Спустились с трудом, чуть не наощупь, уворачиваясь от следующей лавины. Руки у меня не работали, ноги были мокрые и окоченевшие. Это был ад, а не покорение вершины. Я проклинала все вокруг, обещала себе никогда больше не идти в горы.
До гостиницы мы добрались в 12 часов ночи, едва живые от усталости. Помылись, согрелись, поели. И поняли, что на самом деле наше приключение — это здорово. В нынешнем году мне нужно таки покорить Ушбу. Собираюсь идти со своим тренером по скалолазанию. Он, правда, пока не согласился, но думаю, что уломаю его. Я девушка, которая привыкла добиваться своего.
1353Читайте нас у Facebook
