Под Дебальцево боевики подбили одну за другой три наши санитарные машины, — офицер медроты
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о героическом поступке доктора Всеволода Стеблюка, который вывез в августе 2014 года из Иловайского котла более 80 раненых бойцов.
— Наше подразделение довольно интересное — в нем собрались медики-«майдановцы», много добровольцев, молодежи. В конце декабря 2014 года мы прибыли на фронт. Базировались в нынешнем Бахмуте (Артемовск), — вспоминает Сергей Ильчук. — В своем большинстве это честные, порядочные, позитивные люди, патриоты Украины и специалисты своего дела. И мы до сих пор тепло, по-человечески общаемся, вспоминаем всех, кто там был и кто навеки остался… Встречались, увы, и подлецы, и негодяи. Но считаные единицы!
Когда мы уже расположились в Артемовске, то стали общаться с местными медработниками. Честно говоря, они сначала относились к нам очень настороженно. Бывало, что даже отказывались помогать. А на контрольно-пропускных пунктах, у банкоматов, в магазинах жители оккупированных территорий, приехавшие за продуктами или пенсией, рассказывали, в каком раю они сейчас живут… Сами же так нагружались покупками, что иногда не могли нести, ведь «…в нашем раю все дорого!» Одна дама затарилась в обе руки и еще на тележки еды набрала. А потом спрашивает продавщицу: «Ну, как вам при бандерах живется? Вас еще не поубивали?» Продавщица дала ей такого тумака! Многие жители Артемовска сыты по горло «русским миром» и не хотят его повторения.
Но есть и другие примеры, когда жители Донецкой и Луганской областей помогали нам и даже проходили воинскую службу. Был у нас замом по тылу капитан Саша Лавренко — бывший начальник хозяйственной части исправительной колонии Артемовска, где в свое время сидел Янукович. Коренной дончанин, во многом помогал нам, потому что знал все дороги, людей. Сейчас он работает в Артемовске футбольным тренером. Мы до сих пор дружим. Зная таких людей, я уверен — Донбасс все равно был, есть и будет только украинским! Многие из местных потом стали нашими друзьями.
* Почти все машины в нашей медроте — это пожертвования волонтеров, простых людей, меценатов, — говорит Сергей Ильчук
— Вы были замкомандира роты по технике. Сколько и какие были у вас машины?
— 24 кареты. Как правило, пожертвования волонтеров, простых людей, меценатов. Микроавтобус «Форд» нам подарил мэр Киева Виталий Кличко. Эта машина прошла фронт, но разбилась в ДТП в самом Артемовске. Ребята везли раненого в госпиталь, и какой-то водитель «Шкоды» не пропустил на перекрестке карету с мигалками… К счастью, никто из наших не пострадал. Но автомобиль жалко.
Были «Мерседесы», «Ивеко», УАЗы. Я ездил на внедорожнике «Мицубиси Паджеро». Был «Крайслер» необычного камуфляжного цвета — подарок священнослужителей епархии из Житомирской области.
Читайте также: Командир медбригады Яна Зинкевич: «Парни от боли ругаются матом, а я… радуюсь — значит, в сознании!»
Волонтеры помогали нам постоянно. Ульяна Супрун вдвоем с мужем проводили тренинги и после их успешного окончания вручили каждому американскую медицинскую аптечку. Кстати, в ней отличные медицинские средства и препараты. С нами работали военные врачи из Харькова, народный депутат Украины Оксана Корчинская и многие другие. Учились мы все. Я не медик, но тоже наравне с подчиненными осваивал азы первой медицинской помощи на поле боя. Война не спрашивала, кто ты по профессии, умеешь что-то делать или нет. Мы в этом убедились на своем опыте. И крови…
Нашей территорией ответственности была прифронтовая зона на границе Луганской и Донецкой областей. Трасса Харьков — Донецк — Ростов-на-Дону, тот самый «Дебальцевский крест» — пересечение автодорог… Задачи обычные для военных медиков — предоставить раненым первую помощь на поле боя, потом в зависимости от ран и травм или отвезти в Артемовск, или передать уже нашим коллегам для срочной эвакуации вертолетами в госпитали Харькова.
До февраля 2015 года было еще более-менее спокойно, хотя, конечно, работы хватало всегда. А потом началась битва за Дебальцево…
* Сергей Ильчук: «Я не медик, поэтому азы первой медицинской помощи осваивал прямо на поле боя»
— Когда Дебальцево еще было нашим, мы ездили туда по трассе за ранеными, — продолжает Сергей Ильчук. — 9 февраля стало черным днем в истории нашей роты… Сначала возле села Логвинова на трассе под обстрел попала санитарная машина с совместным экипажем из армейцев и гвардейцев. Там ехал наш медик, мой земляк с Виннитчины — молодой боец из Казатина Сергей Кацабин. Он погиб…(В один из самых горячих периодов, в августе-сентябре 2014 года, на «Дебальцевском кресте» Сергей оказал помощь десяткам раненых. Студент фармацевтического факультета Национального медицинского университета им. А. А. Богомольца. Кацабина опознали по анализам ДНК лишь весной 2016 года. До этого он был похоронен в Днепре как неизвестный герой. — Авт.)
С экипажем не было связи, и к ним на помощь выехала еще одна бригада на джипе. И возле того же Логвинова джип подрывается на фугасе. Тогда выезжает медицинский БТР и тоже попадает под обстрел… Погибли Дмитрий Лагунов, Василий Задорожный, Максим Овчарук и начальник медицинской службы подразделения Западного территориального управления НГУ Тарас Кончевич. Для россиян и их пособников нормы международного права о неприкосновенности медиков во время войны ничего не значат. Недаром эту трассу потом назвали Дорогой смерти.
— Как ваше подразделение помогало украинским воинам во время отхода из города?
— С пяти часов утра наша рота в полном составе выдвинулась на блокпосты вдоль трассы и в окрестные села — помогать раненым. Наши бойцы ехали на грузовиках, автобусах, танках, бронетранспортерах и бронемашинах, гражданских авто, шли пешком — группами и поодиночке. Оборванные, грязные, в окровавленной форме, но с горящими жаждой жизни глазами, наши парни… В основном мы помогали бойцам 128-й горно-пехотной бригады. Раненых было очень много — с оторванными руками, развороченными животами. Парня с оторванной ногой несут на носилках, а он из последних сил сжимает свой окровавленный ботинок как самое дорогое… На спущенных скатах, весь изрешеченный пулями и осколками еле приполз КрАЗ, в котором полно «тяжелых» ребят. Но пацаны таки вышли из-под вражеского огня. Много было моих земляков из Винницы, Гайсина, Казатина.
Юрий Кирикович: «Мы перестали рисовать на машинах красные кресты, потому что по такому транспорту боевики стреляют больше»
Тогда медиками работали все — водители, техники, стрелки. Нашим добрым ангелом была львовянка Наталья Назар — бывшая преподаватель Львовского медицинского колледжа, которая раньше спасала «майдановцев», а потом поменяла работу в учебном заведении на службу, оставив дома мужа и двух детей… Хорошо помню санитаров из Казатина — братьев-близнецов Малых, Андрея Ткачика, который после войны стал председателем сельсовета на Львовщине. Всех, кто с нами был!
* Одной из коллег Сергея Ильчука (слева) была львовянка Наталья Назар — бывшая преподаватель Львовского медицинского колледжа, которая раньше спасала «майдановцев», а потом поменяла работу в учебном заведении на службу, оставив дома мужа и двух детей
— Количество раненых все увеличивалось, ведь наши с боями прорывались сквозь вражеские засады, — вспоминает собеседник. - Медики в эти дни работали как на конвейере: кого-то везли в Артемовск в больницу, кого-то размещали на танковой базе, ведь в больницах уже просто не хватало мест. И тут хочется сказать самые добрые слова нашим артемовским коллегам. А потом — на медицинские вертолеты и дальше в госпитали. За эти три дня только наша рота помогла около 500 военнослужащим! И никто из наших пациентов по дороге в госпиталь или на нашей базе не умер. Вот это главное! «Нетяжелых» тоже везли на перевязку, в баню, на отдых… Наши бойцы выходили из окружения еще много дней.
Читайте также: «Когда у солдата болит зуб, он не может воевать»: ливанец бесплатно лечит украинских бойцов на Донбассе
Бог берег нас… Как-то танк тянул на буксире поврежденную БМП мимо нашего блокпоста. Там как раз были я и мои подчиненные — на санитарном «Мерседесе». Неожиданно рвется трос, БМП кидает просто на нашу «санитарку»… Как мы успели увернуться в последний момент — до сих пор ума не приложу.
* Когда БМП бросило на санитарную машину, Сергей Ильчук и его подчиненные в последний момент успели выскочить из кабины
— Вам пришлось потом вернуться в места этих тяжелых боев…
— Уже после отхода наших мы искали тела погибших военных вдоль трассы, в полях, лесах, лесопосадках. Сидит боец под деревом, вроде живой, а на самом деле замерз. Тогда ночью было больше 12 градусов мороза, поэтому многие легкораненые или те, кто заблудился во время отхода, замерзли… Иногда местные жители сообщали о найденных телах.
20—22 февраля мы по договоренности сторон вывезли только с Дороги смерти ЗИЛ-131 с телами и останками наших воинов и «Урал» с еще шестью погибшими украинскими воинами… В самом Дебальцево до оккупации был наш госпиталь с ранеными. Многих не успели оттуда эвакуировать. Какая судьба постигла их?
Но и враг заплатил очень большую цену за Дебальцево. Мы находили тела убитых российских оккупантов и их местных приспешников. Возвращали в обмен на наших погибших. Раз террористы обстреляли нашу больницу и получили ответный мощный удар. А еще во время боев под Дебальцево в атаку на наши позиции пошло более 500 врагов. В полный рост, пьяные или обкуренные, прямо под наш шквальный огонь. Может, вражеский штрафбат? И все там остались, в полях… Весной мы тоже ездили за телами погибших, ведь местные жители кого-то в поле, лесу, других местах находили…
Читайте также: Командир медроты Андрей Комнатный: «Умирающему бойцу мы делали переливание крови прямо на терриконе»
К сожалению, жертвы были и среди местных жителей. В конце февраля 2015 года двое мальчиков нашли в карьере возле Артемовска боеприпасы. Начали их разбирать. Старшего паренька разорвало, а младший получил тяжелейшие ранения. К счастью, люди услышали взрыв и сообщили в экстренные службы. Именно мы отвозили окровавленного мальчика в больницу и в дороге оказывали ему первую помощь.
В марте того же года автобус ЛАЗ вез людей из оккупированной Горловки в Артемовск. Водитель, не доехав до нашего блокпоста, почему-то решил двигаться заминированным полем. Под задними колесами автобуса сдетонировал фугас. Автобус загорелся. Четверо погибших, 21 раненый… Мы тогда руками рвали металл, чтобы достать женщин с перебитыми ногами… А потом боевики еще и обстреляли место подрыва автобуса.
Ныне Сергей Ильчук работает во Львовском международном аэропорту инструктором в службе авиационной безопасности. Теперь он и его коллеги — тоже бывшие военные — обеспечивают безопасность пассажиров. О войне Ильчук вспоминает не очень охотно.
— Родным и близким о войне я особо не рассказывал. Так, эпизодически. Но они видели меня и все понимали без слов… Когда я уволился со службы, то полгода почти каждый день ездил на природу. За десятки километров от дома. На рыбалку или чтобы просто побыть наедине с самим собой. Часто с ночевкой… Когда ночевал на природе, ко мне в палатку посреди ночи ежиха приводила свой выводок. Местный пес воровал рыбную прикормку прямо из ведра. Однажды я спас аиста, который запутался в рыбацких снастях. Карпа огромного раз поймал. Вот так и лечил нервы, сердце и душу. И таки вылечил, — вспоминает ветеран.
Кстати, сын Сергея Ильчука по примеру отца тоже собирается стать военным. Заканчивает военную кафедру львовской «Политехники» по специальности «связь» и готов надеть погоны.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о Герое Украины военном медике Игоре Зиниче, погибшем в Донецком аэропорту: «Киборг» Игорь Гуль: «Делать операции в бронежилете было неудобно, поэтому Зинич его не надевал».
Фото из архива Сергея Ильчука
7550Читайте нас у Facebook
