Роман балаян: «уже лет 15 читаю только мемуары: ищу совпадения собственных мыслей с мыслями великих людей»
«Профессия режиссера для тех, кто ничего не умеет делать, не любит работать, а только командует»
- Роман Гургенович, вы в кино почти четыре десятилетия. Но в одно время разочаровались в кинематографе. Как с этим справились?
- В молодости я был очень тщеславным и честолюбивым. Но в 1979 году вдруг понял, что не стану таким, каким хотел бы, и потерял интерес к кинематографу. После «Бирюка» долго не снимал. То, что предлагал, не проходило, а мне предлагали всякую фигню про советскую власть. К тому же в деле режиссера много зависимостей: от погоды, техники, людей, которые с тобой не на одной волне. Мне же надо все и сейчас, как нынешним бизнесменам: сегодня — дело, а завтра — деньги в карман. А так не выходило. Я даже перестал ходить в кино. Своих фильмов не смотрю, потому что вижу только то, что должен был сделать, но не сумел. Хоть и продолжаю снимать фильмы, которые даже кому-то нравятся, юношеские мечты о покорении вершин оставили меня.
- И вы позволили им удалиться?
- Наверное, не хватило терпения. А режиссер должен быть терпеливым. Правда, часто это связано с нетерпеливостью других: жены, детей, окружающих. Когда я решил, что кино — не мое дело, занялся семьей. А до этого для меня даже мама была на втором месте после кино, не то что дети. Вот у Андрея Тарковского подобное отношение сохранилось.
- Откуда лиризм в ваших фильмах?
- Из детства. До семи лет я был мечтательным мальчиком. Рос без отца: он погиб в первый же год войны. Меня окружали женщины, ведь мужчины воевали. В родном селе я был первым ребенком, оставшимся сиротой, поэтому меня все кормили, ласкали. Та степень любви, которую получил в детстве, ничего, кроме лирики, породить не могла. У меня нет жестоких фильмов, разве что «Леди Макбет Мценского уезда» немного.
- Каким представляли свое будущее, когда решили стать режиссером?
- Да никак не представлял. Профессия режиссера для тех, кто ничего не умеет, не любит работать, а только командует. Женская профессия. Это доказали Кира Муратова и покойная Лариса Шепитько — замечательные режиссеры и жуткие диктаторы. Только женщина способна перешагнуть через то, что мужчина никогда не переступит в смысле нравственности. Если бы я был таким, как они, то стал бы колоссальным режиссером. Но я так не умею. На съемках все ошибки прощаю: осветитель лампу не туда повернул, актер не то слово сказал…
- Артисты не злоупотребляют этим вашим качеством?
- Я нахожу способы справляться с ними. Например, на роль Ларисы в «Полетах во сне и наяву» мне посоветовали взять Люсю Гурченко. Прочитав сценарий, она пришла и стала играть, как умеет: классно, с прибамбасами, в своей любимой манере. А я смотрю и понимаю, что пропал: это настолько чуждо мне, что даже не знаю, как быть! А человек она хороший, и чтобы не обидеть, говорю: «Знаете, Люся, вы отлично все сделали, но я хотел не совсем так. Вот если бы снимал кино во Франции, то взял бы на роль Анук Эме… » Гурченко отвечает: «Все, поняла! Сидим-молчим». Если вижу, что человек талантливее меня, то стараюсь доказать, что я умнее. А если же умнее он, то стараюсь доказать, что я талантливее. Иначе ничего не выйдет. К сожалению, талант любого режиссера с возрастом затухает, потому что появляются другие жизненные интересы. Кроме того, у таланта есть недруг — удача, которая бежит по параллельной дорожке. Лишь иногда они соприкасаются благодаря каким-то обстоятельствам. И так не только в искусстве, но и в жизни. Например, Никита Михалков отличается тем, что впереди него всегда бежит удача. Он успешный человек, и за это его ненавидят коллеги. Но Никита умеет обаять кого угодно: зритель его любит, бабы от него в восторге, Ельцин от него балдел, Путин тоже балдеет…
«Никита Михалков кажется таким здоровым, будто у него во рту не 32, а 74 зуба»
- Именно он, если не ошибаюсь, должен был играть главную роль в «Полетах во сне и наяву».
- Да. Уже все было оговорено, но я увидел Олега Янковского в фильме «Мы, ниже подписавшиеся… » и решил, что это как раз мой герой. Никита же кажется таким здоровым, будто во рту у него не 32, а 74 зуба, а в моей картине мысль совсем иная. Недосказанность и сдержанность в игре Янковского — именно то, что нужно. Олег снялся в трех-четырех моих фильмах, которые были, по сути, об одном и том же. Остальных актеров я выбирал по дружбе: Янковский привел Абдулова, Абдулов — Збруева… Кстати, Янковский — единственное «фирменное» лицо советского кинематографа. Немногие умеют создавать такие крупные планы, как этот артист. Если бы у меня было лицо, как у Олега, Макса фон Сюдова или Джереми Айронса, я бы точно в артисты подался!
- Кстати, вы же после окончания школы в театр пошли. Как там сложилась ваша судьба?
- Еще в восьмом классе решил, что буду актером. Причем киноактером. Во ВГИК опоздал — приехал только в середине августа. Когда вернулся домой, главный режиссер Степанакертского театра спросил: «Кого ты будешь играть, когда окончишь ВГИК? Арабов, цыган или кавказцев в эпизодах?» И убедил, что киноактером мне быть незачем, но в театр к себе взял — во вспомогательный состав. Я пробыл там полтора года, затем поступил в Ереванский театральный институт. Заранее знал, что переведусь во ВГИК на режиссерский факультет. У меня был блат: первый секретарь Союза кинематографистов Армении Степан Агабекович Кеворков пробовал меня на главную роль в фильме «Дорога». Худсовет мою кандидатуру не утвердил, но Кеворков хорошо ко мне относился и когда услышал, что хочу стать режиссером, сказал: «Будем тебя толкать. Сперва поступи в Ереван, а потом переведем». Но так сложилось, что Тимофей Левчук снимал в горах Армении фильм. Нужны были дублеры, и взяли меня. Тогда же узнал, что Левчук ведет третий курс, а я как раз закончил второй. Пошел к Кеворкову и сказал, что желаю перевестись в Киев, потому что в Москве третьего курса игрового кино не было, а я не хотел терять год. Кеворков говорит: «Как же, Левчук — мой фронтовой товарищ!» Так я попал к Тимофею Васильевичу.
- Были прилежным студентом?
- Я не любил фильмов Левчука и всячески уклонялся от просмотров. Долгое время мне это удавалось, но однажды оказался возле проекционной и, разумеется, не мог отвертеться. Рядом находился фотоцех. Увидев там оператора Андрея Владимирова, заскочил к нему и говорю: «Сейчас начнется фильм, так ты зайди в зал и скажи, что Балаяна директор вызывает». Начался фильм, Андрей заходит и говорит: «Кто тут Балаян? Директор студии зовет». Я говорю Левчуку: «Тимофей Васильевич, ради Бога извините. Надо идти». А он в ответ: «Иди-иди! Тем более что директор в Югославии». С юмором у Левчука было все в порядке.
- А чем доводилось в театре заниматься?
- Ой, мне там страшно не понравилось. Когда мне давали отрывки, что-то бормотал, вроде как и не артист вовсе. Но со временем театр полюбил даже больше, чем кино. Любой плохой спектакль могу выдержать, а вот никудышний фильм — нет. Пьесы более совершенны, чем сценарии, да и сцена очень интересна: захотел солнце — сделают, захотел дождь — пожалуйста.
- Сами пробовали спектакли ставить?
- Однажды в театре «Современник» мне предложили поставить пьесу Жана Ануя «Коломба». Хотел другую, но Гафт, на которого я рассчитывал, не смог играть. И я легкомысленно согласился на эту пьесу. Она хорошая, но не моя. Галя Волчек дала мне второй состав, чтобы я его «поднял». Это была «резьба по дубу»! За две недели до премьеры я заболел и убедил всех, что предстоит сложная операция. Волчек поверила и поручила помощнику режиссера окончить спектакль. Для меня это был бы жуткий провал, а кинорежиссеру идти в театр и проваливаться нехорошо: плохое кино простят, а неудачный спектакль поднимут на смех. Моя утопическая мечта — иметь свой театр, куда бы я приглашал актеров, как в кино. Этой мечте, наверно, не суждено сбыться, но поговорить о ней люблю. Хорошим кинорежиссером не стал, поэтому думаю, что в театре добился бы большего. (Смеется. ) Но в том случае, если бы был хозяином этого театра.
«Такие, как я, нигде не нужны. Особенно на Западе»
- В кино вы, между тем, имеете особенный почерк. Вас иногда называют интуитивным режиссером.
- Я делю людей своей профессии на профессионалов и любителей. Объяснить это попытаюсь на примере аналогии. Кто такой бабник? Тот, кому безразлично, какая женщина: он выбирает не по вкусу, а ради количества. И со всеми у него получается. Так вот, это — профессионал. Любитель же тот, который выбирает по вкусу. Я как режиссер отношусь к любителям, и это очень плохо, потому они нигде не нужны. Особенно на Западе. Там ведь надо уметь делать то, что продюсер заказал. Не думаю, что смог бы снять кино про шахтеров или сталеваров, к примеру. Просто не знаю, как его нормально сделать.
- Среди сценаристов только с Рустамом Ибрагимбековым вы работали больше одного раза. Почему?
- Рустам — настоящий профессионал и самый благородный человек во всем постсоветском кинопространстве. У него нет хамства новых богатеньких, он всегда был богатым, всех угощал. И сейчас не изменился ни на йоту. Среди сценаристов он самый близкий мне человек. С Рустамом мы работали над фильмами «Храни меня, мой талисман», «Филер» и «Ночь светла».
- Чем вы любите заниматься в свободное время?
- Не стесняюсь признаться, что уже лет 15 не читаю художественной литературы, увлекаюсь только мемуарами: ищу совпадения собственных мыслей с мыслями великих людей. (Смеется. ) Что касается телевидения, то смотрю только черный бокс и черный баскетбол.
- Куда, на ваш взгляд, движется современное кино?
- К простоте, но не к простодушию. Особенно это касается сюжетного кинематографа. Однажды я увидел какой-то иранский фильм: мальчик и девочка посменно учатся в школе, а в конце появляется… золотая рыбка. Снято элементарно! Я был потрясен и спросил: «Кто это сделал?» Мне говорят: «Известный иранский режиссер». Вот куда движется кино! Я уже не говорю о некоторых китайцах, которые умеют работать и эмоционально, и просто, в отличие от того же Гринуэя. И получается у них не менее интересно. Я тоже стремлюсь к этому, мечтаю о зрителе, но никак не могу заполучить его.
- Как собираетесь праздновать юбилей?
- Многие помнят, что 60-летие отмечал в Октябрьском дворце. Предлагали повторить. Но я хочу удрать с семьей куда-нибудь в Европу. Да и 65 — не такая уж важная дата…
680
Читайте нас у Facebook
