Героиня публикации «фактов» 36-летняя нина гордий, которую родители 20 лет держали в хлеву вместе с курами, свиньями и собаками, уже полгода живет в доме-интернате, где нашла себе подругу
Об инвалиде детства Нине Гордий из села Подольское Каменец-Подольского района Хмельницкой области, которую родители-цыгане почти 20 лет держали в хлеву вместе с курами, свиньями и собаками, «ФАКТЫ» рассказывали 16 июня прошлого года. Тогда отец Нины 61-летний Владимир Борщун объяснил, что, они с женой, заметив признаки агрессивности и жестокости в поведении дочери (она бросала камни в своих братьев и сестер, била стекла в доме), решили ее наказать. Сначала Нину запирали в холодном погребе, а когда тот обвалился, пристроили дочь в хлеву вместе с домашними животными. «Там, в хлеву, под куском ватного одеяла, ей нравится, она привыкла!» -- утверждал отец, редко выпускавший дочь даже погулять во дворе.
«Хоть и повторяем Нине одни и те же слова, как ребенку, но говорить ее научить не можем»
Немалых усилий стоило сельскому голове уговорить родителей отдать Нину на лечение. Всякий раз, когда за дочерью приезжал автомобиль с медиками, ее мать Мария Гордий бросалась под колеса с отчаянными криками: «Не отдам Нинку! Умертвите, загубите!». В очередной раз, когда сельский голова пришел к ним домой с предложением позаботиться о больной дочери, супруги согласились отдать ее в больницу. Скорее всего, на них подействовали обещания оформить пенсию и Нине, и им самим…
Когда мать в сопровождении двух милиционеров принесла завернутую в одеяло 35-летнюю Нину в Хмельницкую областную психиатрическую больницу N1, она весила всего 25 килограммов! После нескольких месяцев лечения Нина Гордий была направлена в Миловицкий психоневрологический дом-интернат Каменец-Подольского района Хмельницкой области, где живет уже больше полугода. Чистенькая, ухоженная, с короткой мальчишеской стрижкой, которая ей очень идет, Нина окружена заботой и вниманием и персонала, и многих обитателей дома-интерната.
-- Мы узнали о Нине Гордий из газет, -- вспоминает директор Миловицкого психоневрологического дома-интерната Иван Прокопов. -- А когда нам сообщили, что Нину после лечения в психиатрической клинике определяют в наш интернат, и рассказали о некоторых особенностях ее поведения, мы, честно говоря, поначалу даже растерялись. Хотя в интернате и живут несколько женщин с таким же диагнозом -- олигофрения, но никогда раньше не приходилось слышать, чтобы ребенок рос в таких жутких условиях, как Нина. Смену обстановки Нина Гордий восприняла очень болезненно: поначалу жутко кричала, рвала на себе одежду, отказывалась от еды… И это неудивительно, ведь она попала в незнакомую комнату, к незнакомым людям, и привыкала ко всему новому очень тяжело. Впрочем, сейчас она уже ничем не выделяется среди других наших подопечных. Во время прогулок Нину, которая в своем психическом развитии остановилась на уровне двухлетнего ребенка, обитатели интерната и младшие палатные медсестры по очереди катают на специальном стульчике-коляске, все вместе учат ее ходить и говорить.
-- Главное лекарство для наших больных -- любовь и забота окружающих, -- считает старшая медсестра дома-интерната Антонина Билык. -- И хотя мы придерживаемся правила, что все пациенты для нас одинаковы, на Нину с первых дней ее пребывания в интернате вынуждены были обратить особое внимание. Ведь она была очень беспокойной. Она срывала висящий над ее кроватью коврик, бросала на пол вазоны… Когда однажды одна из сотрудниц пришла мыть полы в комнате, Нина тут же соскочила со своей кровати и принялась лакать из ведра. Перемена обстановки стала для нее таким сильным отрицательным фактором, который, несмотря на мощный курс восстановительной терапии в психиатрической больнице, отбросил ее назад -- в то время, когда она жила в хлеву.
Однако нам удалось отучить Нину от многих вредных привычек. Она уже умеет самостоятельно есть, более твердо стоит на ногах и пытается сама ходить, пользуется туалетом, с удовольствием смотрит телевизор. Вот только говорить ее никак не можем научить, хотя и повторяем ей, как ребенку, по нескольку раз одни и те же слова в надежде, что она будет их заучивать… Увы, то, что потеряно в детстве, сейчас наверстать очень трудно. Ее психическое состояние удовлетворительное, а для его поддержания даем ей, как и другим пациентам, поливитамины, гематоген. Как и любой человек, она выражает свои эмоции и ощущения. Если у нее хорошее настроение -- радуется, улыбается, а если ее что-то беспокоит -- становится грустной. Но, пожалуй, самое главное, что теперь у нее есть подруга. Это одна из наших пациенток -- Валентина Новицкая. Хоть эта женщина намного старше Нины, но у них, кажется, полное взаимопонимание…
«Ложась спать, Нина специально не укрывается одеялом: ждет, чтобы нянечка накрыла ее и пожелала спокойной ночи»
Всякий раз, как только в дом-интернат прибывает новичок, жильцы бегут к нему знакомиться. И хотя они поняли, что напрасно расспрашивать Нину, все равно радушно приняли ее в свой коллектив. Видимо, беда научила этих людей чувствовать чужую боль (обитатели женского психоневрологического дома-интерната страдают тяжелыми психическими заболеваниями: олигофренией, шизофренией, эпилепсией, а также недугами, вызванными перенесенными нейроинфекциями). Впрочем, многие даже и не понимают, что нездоровы. Тоскуют по дому, родным, которые решили, что психически больным будет комфортнее среди таких же больных.
Мать приезжала к Нине только один раз. Видимо, убедившись, что в интернате дочери неплохо -- Нина посвежела, поправилась -- Мария Гордий больше ее не навещает. А вот брата Нины, в нетрезвом состоянии приехавшего как-то в Миловцы, чтобы увидеть сестру, к ней вообще не впустили.
-- Когда мать Нины приезжала сюда, я ее не видела, -- говорит проживающая в доме-интернате Валентина Мойсюк, у которой развилось тяжелое психическое заболевание после трагической гибели собственного ребенка. -- А то бы обязательно спросила: как она могла закрыть больную дочь в хлеву? Ведь мама должна защищать свое дитя, тем более если оно родилось нездоровым. Интересно, как живется сестрам Нины, уже имеющим свои семьи, детей, не болит ли у них сердце за душевнобольную?
К счастью, от прежней жизни Нины в хлеву остались лишь тяжелые воспоминания. Теперь ей уже незачем щипать траву на лужайке, как это было, когда родители выпускали голодную дочь на улицу. И самое главное, что здесь, в интернате, Нина учится жить. Как-то нянечка протянула ей помытую молодую свеклу, которая раньше была главной пищей Нины, но женщина покрутила ее в руках и, улыбнувшись, тут же вернула. «Понимает, что это несъедобное!» -- говорит сотрудница интерната. А на собак, кошек и поросят, которые в хлеву были ее самыми лучшими друзьями, Нина теперь не обращает внимания. Есть в интернате одна дворняга, которую часто гладят сердобольные женщины, но Нина ее даже не замечает. Ведь теперь она окружена заботой и вниманием людей.
Все видят, как Нина меняется к лучшему, и не устают ее учить. Например, специально путают местами ее туфли: левый ставят на место правого, а правый -- на место левого. Нина тут же наклоняется и меняет их, обувая правильно. «Молодец!» -- подбодряют женщины. Как-то дали ей карандаш -- она крутила его, крутила, да так и не поняла, что с ним делать. А когда нарисовали ей на бумаге человечка, только засмеялась. Еще многие заметили: когда Нина ложится спать, никогда не укрывается одеялом, а терпеливо ждет, пока медсестра накроет ее и пожелает доброй ночи.
«В смирительные рубашки мы никого не облачаем!»
Живут в затерявшемся на живописных склонах реки Збруч доме-интернате разные люди: бывшие учителя, бухгалтеры, главные ревизоры, музыканты, научные работники и простые рабочие. Болезни уравняли всех. Теперь интернат, который 15 августа этого года отметит свое пятидесятилетие, стал для них родных домом. Здесь многие находят и подруг, и сестер. А условия проживания больных работающий здесь персонал старается максимально приблизить к домашним. Однако многие все равно очень скучают по дому, по родным. С особым трепетом женщины ждут праздников. Потому что надеются, что кто-то из родственников обязательно их навестит. Увы, некоторые так и умирают, не дождавшись своих близких. Только через некоторое время могут объявиться их дети или другие родственники, чтобы подписать какие-то справки, если у них возникают проблемы с разделом оставшегося имущества…
Есть в интернате библиотека и многие из жильцов любят читать книги, свежую прессу. Но журналистам не доверяют после того, как в местной газете появилась обидная публикация о доме-интернате с под названием «Дурдом» со страшной иллюстрацией и описанием тропинок, забрызганных кровью пациентов, которых якобы часто приходится одевать в смирительные рубашки.
-- Я девять лет возглавляю коллектив интерната, и, поверьте, ни в какие смирительные рубашки мы подопечных не одеваем, -- продолжает Иван Прокопов. -- Если болезнь обостряется и человек становится злобным и неуправляемым, отправляем его на лечение в психиатрическую больницу. Конечно, в работе с душевнобольными, необходимо большое терпение. Трудно еще и потому, что всякий раз приходится удивляться непониманию в обществе проблем людей с расстройствами психики. Ярчайший пример этому -- судьба Нины Гордий. Ведь если родители махнули на свою больную дочь рукой, почему односельчане молчали, не пытались повлиять на них, чтобы поскорее отдали Нину на лечение? Мне стало очень больно, когда как-то в беседе местные журналисты назвали подопечных дома-интерната отбросами общества, да еще и размышляли над тем, что никакого толку от них нет, мол, только висят на шее у государства, которое вынуждено их содержать. Но ведь никто не знает, что случится с ним завтра.
Кстати, на Западе такого отношения к душевнобольным нет, я убедился в этом во время поездки в Швецию в составе делегации коллег по социальной службе. Оказывается, в этой стране не существует таких психоневрологических домов-интернатов, как у нас. Люди с психическими расстройствами, которые не опасны для общества, живут в тех же домах, что и здоровые. Просто им выделен один этаж, и они постоянно находятся под наблюдением врачей…
314Читайте нас у Facebook
