Трое суток над пропастью вентиляционного колодца просидел на корточках без воды, пищи и света 13-летний максим, отправившийся в старую шахту за металлом
Это случилось в начале нынешней весны. В один из мартовских дней 13-летний Максим Турченков не пришел вовремя домой. Сначала в семье подумали, что мальчишка задержался у друга, которому купили новую игровую приставку. Но Максим в тот день туда не заходил. Ближайшие друзья Вася Рогов и Саша Чумаченко твердили, что последний раз видели товарища в три часа дня: после школы они все вместе побродили по поселку и разошлись…
«Не вздумай никому говорить, а то нам влетит»
Поселок Софиевский, что под Красным Лучом, хоть и не маленький, но спокойный. Здесь все друг друга знают. Лесов нет, из водоемов лишь два мелких лягушатника, так что пропасть ребенку трудновато.
Максим -- мальчик общительный и дружелюбный, каждый в поселке ему друг и брат. Рос он работящим и послушным, нашкодить и сбежать не мог. Поэтому к случившемуся родные отнеслись, как к недоразумению, и всю ночь надеялись: Максим скоро вернется.
Весь следующий день, -- а был праздник 8 Марта -- провели в поисках. Старший брат пропавшего мальчика Алеша, мать Галина, отчим Анатолий Ткачук, его дети от первого брака, родственники и знакомые исходили Софиевский вдоль и поперек. Овраги, чердаки, перелески, заброшенные шахтные строения -- ничто не осталось без внимания. Но бесполезно. Подростка нигде не было.
9 марта Анатолий позвонил в Краснолучанский райотдел милиции. «Сейчас все на выезде, на убийстве. Как только закончим, будем у вас», -- ответили правоохранители.
К Турченковым-Ткачукам милиция приехала ближе к полуночи. Оперуполномоченные криминальной милиции по делам несовершеннолетних Эдуард Засорин и Владимир Додонов до рассвета ходили по соседским дворам, поднимая спящих людей. Одни заявили, что видели Максима поздно вечером в день исчезновения. Но, возможно, соседи приняли за Максима его брата Алешу. Они очень похожи: одного роста, оба темноволосые. В темноте немудрено и перепутать.
Утром наведались к Чумаченко. Саша смотрел в пол и бубнил одно и тоже: «Сказал же, что ничего не знаю». Его бабушка, как могла, помогала милиции: «Сашенька, может, ты чего-то боишься и скрываешь?» -- «А он тебе нужен, что ты за него переживаешь?» -- со злостью буркнул тот.
Стало ясно, что он делу не помощник, надо срочно искать Рогова. Но того дома не оказалось. Родители пояснили, что он еще вчера уехал на велосипеде к бабушке в Штеровку.
Штеровка находится километрах в семи от Софиевского. На милицейской машине десять минут езды. Но не было бензина. Поэтому Засорин и Додонов побежали в поселок напрямик, через степь.
Вася тоже оказался крепким орешком. Но в конце концов не выдержал:
-- Максим в шахте «десять-десять-бис». Мы туда 7 марта после уроков за металлом спустились. Говорят, там железок всяких много… Прошлись на ощупь по штреку. Обе коногонки (шахтерские лампы. -- Авт. ), которые с собой брали, не работали. И тут Максим упал куда-то вниз. Мы с Сашкой испугались и побежали назад. Вылезли наверх, Чумаченко и говорит: «Не вздумай никому ничего говорить, а то нам влетит».
Выслушав короткий сбивчивый рассказ Васи, оперативники одновременно посмотрели на часы. Со времени падения Максима в колодец шахты прошло ровно трое суток.
Чтобы подбодрить себя, подросток все время разговаривал вслух с мамой
-- Честно говоря, надежд на благополучный исход этой истории не было никаких, -- признается оперуполномоченный криминальной милиции по делам несовершеннолетних Эдуард Засорин. Он сам когда-то работал в шахте и знает, что под землей чего только не бывает: пожары, взрывы, завалы. Не всякий взрослый выходит после аварии на поверхность с нормальной психикой. А тут -- ребенок.
Ситуацию осложняло сообщение о том, что лаз, через который юные металлоискатели спустились под землю, буквально на второй день рабочие засыпали породой. После закрытия шахты лаз оставили для вентиляции старых выработок. Если в подземных пустотах не прокачивать воздух, там скапливается метан. Через трещины газ может просачиваться в подвалы жилых домов. А поскольку метан взрывоопасен, то тут и до беды недалеко. Но лаз в центре поселка как магнитом притягивал к себе ребятню, поэтому его решили перенести в другое место, а сюда пригнали целый «КрАЗ» с породой. Горноспасатели и медики, срочно выехавшие в Софиевский, не исключали, что Максим находится в безвоздушном пространстве.
Уже смеркалось, когда в парке в центре поселка появились машина скорой помощи, милиция, СБУ, пришли местные жители. Вентиляционное отверстие оказалось очень узким, чуть больше тридцати сантиметров. Казалось просто невероятным, что туда может пролезть кто-то толще кошки. В эту дыру рвался худощавый Анатолий Ткачук, но у него не было шахтерского опыта и спасатели, не захотев рисковать, стали расширять лаз. Впоследствии оказалось, это было правильное решение: без специальных навыков отчим вряд ли сумел бы вытащить Максимку, а вот погибнуть вместе с ним мог. Дело в том, что мальчишка упал в вентиляционный колодец 60-метровой глубины. Вернее, его втянуло туда мощной струей воздуха. Пролетев метров пятнадцать, он каким-то чудом упал на проходящую через колодец трубу. Там можно было стоять или сидеть на корточках. Вот в этом плену и провел Максим трое суток, пока его не вытащили спасатели.
-- Когда его вынесли на поверхность, он сразу спросил: «А который час?» Я ему говорю: «Сынок, зачем тебе время, главное, что все нормально закончилось!» -- рассказывает Анатолий Ткачук.
Подземного пленника тут же увезли в больницу, где он провел две недели. Врачи констатировали сильное обезвоживание организма, кроме того, у мальчика опухли ноги. Откармливали Максима всем поселком. Школьники покупали ему пирожки, старики передавали сладости. Так что парень быстро пошел на поправку. Но больше всего медики опасались за его психику.
-- Когда сына вынесли на свет, глаза у него были совершенно безумные. Я глянула и думаю: ну все, ребенок сошел с ума, -- вспоминает Галина. -- Но, слава Богу, с психикой у него все в порядке. Надеюсь, что молодой организм справится и память о случившемся не сломает Максимке жизнь.
А помнит мальчишка не очень много. Когда упал, долго звал ребят. Говорит, часа три, хотя время определить в подземелье очень сложно. Поняв, что помощи ждать неоткуда, Максим стал ощупывать место приземления. Определил, что сидит на трубе, под которой -- пустота. Наверное, от удара головой мальчик часто отключался. В основном он дремал, сидя на корточках.
-- Потом ко мне стал приходить злой старик и пить у меня энергию, -- рассказывает Максим о своих ощущениях под землей. После его прихода ноги очень болели. Я пытался его прогнать.
-- Как же ты его прогонял? -- интересуюсь я.
-- Я вслух со своей мамой разговаривал.
Слова, которые Максимка говорил в минуты боли и отчаяния, он сказал маме потом, когда самое страшное осталось позади.
«Напишите, чтобы мальчишки за металлом в шахты не спускались»
-- А вы будете об этом статью в газету писать? -- спросил меня Максим, показывая вновь засыпанный лаз шахты. И, услышав утвердительный ответ, попросил: -- Тогда напишите, чтоб мальчишки за металлом в шахты не спускались.
Я не стала говорить ребенку, что эту просьбу надо адресовать не мальчишкам, а взрослым дядям-политикам, «благодаря» которым Донбасс оказался на обочине жизни. Возьмем тот же поселок Софиевский… Шахта -- основной источник существования местных жителей -- закрыта. Совхоз, где выращивали крупный рогатый скот и птицу, распался.
Раньше Анатолий Ткачук работал в Красном Луче радиомонтажником, получал до 400 рублей. После закрытия производства устроился рабочим в поселковую школу с окладом в 100 гривен. Деньги отдает старшим детям на обучение в ПТУ. Семья сложа руки не сидит. Обрабатывают свой огород и, кроме того, три гектара фермерской земли. Выращивают свеклу. Правда, хозяин рассчитается с ними только осенью, да и то не деньгами, а сахаром и свеклой. Максим с Алешкой тоже не бездельничают: все лето пасут чужих коров за пять гривен в день.
-- Мальчики у нас очень трудолюбивые, -- с гордостью рассказывает отчим. -- Алешка любит кулинарничать и читать. У Максимки золотые руки. Нет таких часов, которые он не смог бы починить. Сын ремонтирует велосипеды всем ребятам в поселке. Себе веломашину собрал из запчастей, найденных на свалках. Мальчишек бы учить после школы надо, но на какие деньги?
К сожалению, на Донбассе так живут почти все семьи. Многие спускаются в шахты за металлом. Мужчины ходят туда, как на работу. Расспрашивают престарелых горняков, составляют схемы старых шахт, закрытых еще в двадцатые годы. Металл -- это живая копейка, за нее люди рискуют жизнью. И часто гибнут. На 152-й шахте (тоже закрытой) недавно завалило девятнадцатилетнего старателя. Его тело достали на поверхность только через месяц. В милицейской статистике -- обгоревшие, травмированные, убитые током металлоискатели. Число погибших за металл можно сравнить только с числом погибших от снарядов, оставшихся после войны. Но ведь то была война! А чем можно оправдать сегодняшнюю ситуацию?! И можно ли вообще?
367Читайте нас у Facebook
