Режиссер новогодних «голубых огоньков» эльвира бенкендорф: «однажды на съемках от декорации оторвалась металлическая звезда и задела лицо нани брегвадзе»
Актриса Эльвира Бенкендорф, десять лет проработавшая в Театре имени Ивана Франко, в 70-м году переехала в Москву. К тому времени она оставила театр, начала заниматься телевидением, снимая новогодние программы для УТ-1, эдакие украинские «голубые огоньки». Поэтому предложение от московских коллег перейти режиссером в новую редакцию цветного телевидения на ЦТ для нее было весьма заманчивым. Тем более, что речь шла о съемках любимейших программ советского зрителя -- «Голубых огоньках».
Правда, «Огонек» существовал и до этого. Но он шел в прямом эфире, поэтому снимался наскоро, нерегулярно и с большими казусами. В 70-е годы для съемок «Огоньков» создали специальную редакцию. Стали выпускать их в цвете и заставили следить за «Голубым огоньком» самого генерального секретаря ЦК КПСС…
«За одну из новогодних программ студия получила премию в 120 тысяч рублей»
-- Неужели Леонид Ильич был неравнодушен к съемкам «Огонька»?
-- А как же! Мы снимали «Огонек» примерно за два с половиной месяца до Нового года. При этом заверяли его в пяти инстанциях. Последняя, самая главная -- ЦК партии, специальный отдел. «Огоньки» вообще считались одной из самых контролируемых телевизионных программ. Бывало, к нам в редакцию приходил тогдашний руководитель Центрального телевидения Сергей Лапин и говорил: «Сегодня утром я завтракал с Леонидом Ильичем Брежневым, и он просил кое-что подправить в «Огоньке». Или указывал, кого нам надо пригласить в качестве гостей.
-- И кого же предпочитал Леонид Ильич?
-- Больше всего он любил выступления цыган и оперетту. Поэтому непременным участником всех новогодних «Огоньков» был Коля Сличенко. Если же мы снимали праздничную программу ко Дню победы, обязательно приглашали героев Малой земли. А как иначе? Попробуй отказаться…
-- У зрителей сложился стереотип, что «Голубой огонек» снимался только на Новый год…
-- На самом деле это не так. «Голубой огонек» -- это название праздничной передачи, которая в советские времена снималась к знаменательным датам. Больше всего я любила работать на «Огоньках» к Новому году и Дню победы. По крайней мере можно было немного пофантазировать.
-- Наверное, и поощряли вас за труд соответствующим образом?
-- Какое там! Однажды после новогоднего «Голубого огонька» меня и редактора Нонну Нестеровскую вызвал к себе в кабинет Лапин. Мы заходим, а он нам прямо с порога грозно: «Брежнев мне жаловался на вас». Стоим, ни живы ни мертвы, а он продолжает: «Леонид Ильич сказал, что из-за «Огонька» не смог уснуть до пяти часов утра. Так ему все понравилось». «Ух, -- думаем, -- пронесло». За этот «Огонек» вся наша студия получила премию в 120 тысяч рублей. Главному редактору дали 1200, а нам по 120 рублей. Но мы и этому были рады. Обычно же после «Огоньков» выписывалась премия в 60 рублей.
«Мне говорили: «Будь понежнее с Муслимом Магомаевым, а то он к нам больше не приедет»
-- Где проходили съемки?
-- На Центральном телевидении была огромная студия, там выстраивались декорации. Их делали очень долго и вручную. Тогда ведь не было никаких компьютерных штучек. Причем каждому актеру была нужна быстро меняющаяся отдельная площадка. Помню, для одного из новогодних «Огоньков» в качестве декораций были сделаны огромные металлические звезды, обклеенные новогодней мишурой. Мы снимали знаменитую Нани Брегвадзе, которая должна была петь, съезжая на санях. И вот мы выстроили декорации, поставили рельсы для саней, в них села Нани и покатила. Тут вдруг одна металлическая звезда срывается и падает прямо на лицо Брегвадзе. Слава Богу, удар не задел глаза. Сразу подскочил врач, но все обошлось, и Нани не стала поднимать скандал.
-- Со звездами непросто было работать?
-- Смотря с кем. Тяжело было с Муслимом Магомаевым. Тогда он был на пике популярности. Обычно до съемок главный редактор вызывал меня к себе и говорил: «Пожалуйста, будьте понежнее с Муслимом, а то на следующий раз он к нам не придет». Больших трудов мне стоило пригласить на съемки новогоднего «Огонька» Майю Плисецкую. Она все время отказывалась, говоря, что ей нужен специальный режиссер, понимающий в балетных постановках. Я все же уговорила ее попробоваться. Она пришла и станцевала отрывок из «Кармен-сюиты». Там был момент, когда балерина очень высоко поднимает ногу и быстро ее опускает. Плисецкая посмотрела запись и попросила меня: «Нельзя ли задержать подольше момент, когда я поднимаю ногу?» Я говорю: «Без проблем». Ведь тогда при помощи телевидения можно было сделать многое. Я перебила этот кадр аплодисментами, и получилось, что Майя Михайловна надолго удерживает высоко поднятую ногу. Плисецкая была в восторге. С кем мне работалось легко и просто, так это с нашим Юрочкой Гуляевым. Я его всегда приглашала на новогодние «Огоньки». Чего бы мне это ни стоило…
-- Существовала строгая установка, кого можно приглашать, а кого -- нельзя?
-- Были жесткие требования к внешнему виду артиста или гостя «Огонька». Однажды мы снимали «Голубой огонек» с ведущим Олегом Видовым. Его кандидатура была утверждена начальством, но когда увидели запись новогоднего «Огонька», а в ней Олега с длинными волосами, руководство приказало Видова убрать. Как? Мы уже сняли всю программу! Пришлось кое-как ее латать, убирать крупные планы с ним. Тогда творились невообразимые вещи! Нельзя было появляться на экране с бородой, в широких брюках, коротких платьях. Был грандиозный скандал, связанный с Евгенией Мирошниченко, когда мы показали ее крупным планом, а у нее на груди был заметен маленький крестик. За такие вещи нас вызывали «на ковер» к Лапину, и он нам выговаривал: «Вы разве не знаете, что нужно советскому зрителю?!»
-- Говорят, с «Огонька» «слетел» сам Иосиф Кобзон…
-- Мы уже сняли его номер, когда к Лапину вызвали редактора Нонну Нестеровскую, и тот ей заявил: «Чтобы Кобзона не было! Зачем нам эти кобзоны?» Что нам делать? Пришлось сказать Иосифу Давидовичу, что пленка с его записью бракованная. Нам не удалось снять новогодний «Огонек» с ведущими Владимиром Высоцким и Мариной Влади, хотя уже был написан в расчете на них сценарий. Тот же Лапин в самый последний момент заявил, что никаких Высоцкого и Влади на экране быть не должно. Да мы и сами были строгими редакторами «Огонька». Однажды я сняла с роли ведущего Николая Рыбникова, потому что он пришел на съемку выпивши. Как только я услышала запах, сразу сказала: «Все, вы свободны».
«Для съемок в «Огоньке» я отдала Алле Пугачевой свою кружевную накидку. Она ее мне так и не вернула»
-- Наверное, желающие попасть на «Огонек» заваливали вас подарками?
-- Однажды меня вызвала к себе главный редактор и говорит: «Вы что, честнее всех? Если дарят, почему не берете?» Тогда многие позволяли себе принимать подарки. А я -- ни в какую. Нет, один раз все же взяла от Гелены Великановой духи. Но нас с ней связывали давние дружеские отношения. Как и с Людмилой Зыкиной, которую я во время съемок «Огонька» все время просила поменять свои традиционные сарафаны на что-то более современное. Людмила так и не согласилась. После того как я ушла с телевидения, она предложила мне стать режиссером ее программы. Говорила: «Будешь ездить с нами по всему миру». Я согласилась, но в последний момент Зыкина узнала, что я беспартийная, а такой человек не мог работать в ее коллективе.
-- Это правда, что вы первая сняли Аллу Пугачеву в телевизионной программе?
-- Но не в «Огоньке», а в программе «Сельский час». Дело в том, что в начале 70-х Аллу Борисовну было запрещено показывать по телевидению. Считалось, что у нее не тот репертуар, который нужен советскому зрителю. Тогда я решила пригласить ее в «Сельский час» -- там были музыкальные номера. Обычно эту программу никто из руководства не отслеживал. Поэтому не страшно было приглашать туда «запрещенных» артистов. Помню, Пугачева пришла на запись совершенно растерянная, в темной кофте, которая не очень хорошо смотрелась на экране. Я отдала ей свою светлую, полупрозрачную, расшитую бисером блузу. Пугачева пела тогда «Вы слыхали, как поют дрозды». А через несколько лет, после побед на международных конкурсах, уже было разрешено показывать ее в солидных телепрограммах. Тогда-то она и снялась в новогоднем «Огоньке» как ведущая. Правда, и в тот раз я дала ей свою накидку. Красивую, длинную, кружевную. Так она у нее и осталась. Помню, единственное, о чем мы все время спорили с Пугачевой, -- она не хотела убирать волосы с лица. Кстати, и Соня Ротару тоже. Помню, я стояла у аппаратной и кричала им: «Прошу вас, уберите волосы с лица, дайте мне показать вашу красоту». А они -- ни в какую. Оператору приходилось бегать за ними, улавливая удачные моменты -- когда поздравляли весь советский народ, поднимая бокалы с шампанским…
-- Шампанское-то хоть настоящее было?
-- Одна бутылка на всех гостей. Все остальное -- муляж. Как и горы сочных фруктов. Обычно привозили один или два торта, которые разрезали на кусочки и подкладывали к сделанным из папье-маше. А на столах, в основном, стояла газированная вода. Шампанское лишь для поздравлений и для именитых гостей.
538Читайте нас у Facebook
