Путинская Россия полностью соответствует классическому определению фашизма, — Юрий Макаров
«ФАКТЫ» поговорили с известным журналистом, телеведущим и писателем не только об украинской культуре, в том числе и массовой, но и о том, как противостоять российской информационной агрессии, об отношении к новому законопроекту о медиа и многом другом.
«У меня нет ни тени ностальгии по тому времени, в котором я вырос»
— Юрий, в новогоднем поздравлении президент Зеленский призвал украинцев к единству. Однако многих возмутило его видение успешной и цветущей Украины «как страны, где неважно, как названа улица, потому что она освещена и заасфальтирована, где нет разницы, у какого памятника ты ждешь девушку, в которую влюблен…» Люди пишут в соцсетях, что именно это им отнюдь не безразлично. Тем не менее что нас может реально объединить, на ваш взгляд? Культура, например, может?
— Конечно. Причем культура в самом широком смысле. А это набор ценностей, воплощенный в текстах, артефактах и общественных практиках.
— Но ведь существует пресловутый масскульт, то есть культура большинства, этакий фастфуд…
— Давайте определимся для начала, что массовый — не значит плохой. У нас ввиду неразвитости вкусов, культурных иерархий и канонов человеку можно втюхать г… но и он будет от этого тащиться.
— Очевидное наследие «совка».
— Да, в значительной степени. Но не будем преувеличивать. Вы когда-нибудь смотрели американские комедии, которые они снимают для себя? Там постоянно мелькают голые задницы, кто-то пукает, кому-то тортом в лицо заехали… Но при всем при этом нет или очень мало той безнравственности и аморальности, которая является стержнем нашей массовой культуры. Не хочу из себя строить какого-то высокоморального типа, но я, по крайней мере, помню, что есть верх и есть низ, есть белое и есть черное, есть прекрасное и есть отвратительное. А люди, которым это не очевидно, могут себе позволить шутить над сожженным домом Гонтаревой (речь о скандальном номере «95 квартала» «Горіла хата». — Авт.).
На самом деле не так страшно, когда два клоуна играют причинным местом на пианино. Это плохой вкус, но это смешно, согласитесь.
— Увы, не согласна…
— О`кей. Однако, когда клоуны шутят по поводу событий на Майдане (речь о реплике «А если всех митингующих одеть в шерстяную одежду, а беркутовцам раздать эбонитовые палочки, мы сможем добывать электричество?», прозвучавшей в программе «95 квартала» 31 декабря 2013 года. — Авт.), это уже глубочайшим образом безнравственно и в принципе недопустимо.
Читайте также: Соратники Зеленского до сих пор путают постановку «95 квартала» с национальной политикой, — Андрей Ермолаев
Обилие явно аморальных посылов со стороны массовой культуры действительно отвратительно и опасно. Тем не менее это не значит, что нужно учреждать комиссию по общественной морали имени пана Костинского (член Нацсовета по телевидению и радиовещанию. — Авт.), но нужно отдавать себе отчет. Когда человек без слуха и голоса в окружении группы полураздетых девиц два часа выступает со сцены главного зала страны и при этом декларирует «Я — украинец»…
— Ну, подобное сплошь и рядом. И что делать?
— Предлагать некую альтернативу и, если угодно, таким образом воспитывать спрос на качественный, в том числе массовый продукт. Извините, «Аватар» — это массовая культура? Конечно. Что этот фильм внушает нам? Что нужно хорошо относиться к природе, к чужим ценностям, не разрушать амазонские леса или тундру, быть моральным и честным. Там же все очень просто — в один ход, не бог весть какие сложные метафоры. О чем рассказывают «Властелин колец» или «Звездные войны» (это самая что ни на есть массовая культура)? Что нельзя быть подлецом, нельзя уступать своим слабостям, что нужно хранить верность и оставаться на светлой стороне силы. То есть такая массовая культура, пусть даже в значительной степени дидактическая, абсолютно необходима для функционирования здорового общества.
— А у нас «Сваты».
- На этот сериал ополчились главным образом потому, что это продукт «Квартала» и что там снялись российские актеры. В «Сватах» на самом деле ничего страшного нет (я не заставил себя смотреть все серии), хотя это, конечно, «совковое» кино.
Чем «совок» по-настоящему страшен? Тем, что он притворялся хорошим. Вот нацизм не притворялся. Нацисты рассказывали: вот эти — нелюди, а мы имеем право на все. А «совок» — что мы за угнетенных, мы за то, чтобы через сто лет все жили в Солнечном городе. «Незнайка в Солнечном городе» — это же одна из чудесных советских пропагандистских деклараций. Но она абсолютно искренняя. А на самом деле людям внушалось: на пути к этому Солнечному городу мы вынуждены сделать некоторое количество гадостей. Со временем для тех, кто в это верил, или для кого такое предположение было актуально, Солнечный город как далекая перспектива терял свое значение. А вот то, что ради высокой цели можно делать мерзости, оставалось актуальным. И их делали. И это осталось самой близкой и понятной матрицей для огромного количества наших соотечественников.
Читайте также: Украинцев должны бояться из-за паршивости нашего характера, — автор романа «Доця» Тамара Гориха Зерня
Вспомните мерзейшие образцы раннего советского искусства типа «Броненосца Потемкина». А очень добрые образцы позднего искусства, начиная с «Иронии судьбы», в общем-то милой, сентиментальной и талантливой, но достаточно дурацкой истории (из недотепы Лукашина сделали чуть ли не культового героя), и заканчивая «Семнадцатью мгновеньями весны» (не зря же появились анекдоты про Штирлица)? Но эти фильмы бесконечно пересматривали. В том числе и я.
Весь этот «совок» (за исключением, может, отдельных образцов высокой культуры — таких, как Арсений Тарковский или наш Николай Зеров), как только пытается воспроизводиться, несет за собой бессовестность. Я нисколько не преуменьшаю.
А наше Расстрелянное возрождение? С одной стороны, это высокая украинская культура — очень оригинальная, своеобразная, ни на что в мире не похожая. С другой — в чем-то вторичная и в чем-то, безусловно, авангардная. Но это же национал-коммунисты.
Поэтому у меня нет ни тени ностальгии по тому времени, в котором я вырос. И заменять нынешнюю массовую безвкусицу пусть чуть-чуть более респектабельным массовым совком — так вопрос вообще не стоит. Нужно производить массовую культуру. Приведу один пример, о котором рассказывал не раз. У меня есть близкие друзья: он — строитель, она — литературный критик. Жена подсадила мужа на Жадана. И теперь он в обеденный перерыв читает Жадана своей бригаде строителей-отделочников. Они в восторге. Когда ты по-настоящему крут, это пробивает. Такие авторы у нас реально есть, хотя их немного. Сергей умудряется не взять ни одной фальшивой и ни одной случайной ноты. Это поразительная способность.
«Наше поэтическое кино — всемирного значения. Параджанов, Осыка…»
— В последние годы творчество Жадана стало намного ярче.
— Думаю, что до войны он в значительной степени себя искал. Помню, мы когда-то с ним сцепились — любя! — из-за Прилепина. Это было еще до 2010 года. Он защищал его, а я говорил, что «твой Прилепин г… но».
— Можете назвать несколько впечатливших лично вас культурных событий прошедшего года?
- Не стану отвечать, так как теперь возглавляю Шевченковский комитет. Однако назову один спектакль, поскольку он вряд ли потянет на премию. Очень важным событием для меня стала антреприза «Голоси», ее поставил мой друг Женя Степаненко (он по образованию кино- и телевизионный режиссер, учился на Западе; полтора года воевал в составе Сил специальных операций), в которой играют атошники. Они уже показали спектакль в Ивано-Франковске, во Львове, в Днепре, в Киеве. Еще планируют ездить по стране.
Эта постановка изначально была просто попыткой арт-терапии. Но Женя понимал, что может вытянуть нечто большее. И вытянул. С одной стороны, это рассказ о войне, с другой — о нас, с третьей, очень современное высказывание, которое позволяет пережить что-то действительно важное.
Да масса интересного у нас есть. Вот Леся Подервянского я считаю выдающимся украинским писателем. Хотя он очень стремный, очень неровный, но такой яркий. Его последняя выставка (он же хороший художник, между прочим) прекрасна.
— На днях известный российский писатель-оппозиционер Дмитрий Быков, рассуждая о внутренних угрозах в соседней стране, сказал, что это интеллектуальная деградация и распад. Наверное, такой же диагноз можно поставить и нашему обществу. На вопрос, что делать, Быков ответил: «Растить поколение, где процент интеллигенции будет увеличиваться». Как этого добиться?
- Дмитрий очень талантливый, очень тонкий, очень зоркий, невероятно образованный представитель современной русской культуры. Он, конечно, прав, когда говорит о распаде культурной ткани России. Но экстраполировать это на нашу ситуацию нельзя ни в коем случае. Позволю себе по крайней мере предположить, что в какой-то момент у нас (не говорю, что у всех, но у значительной части общества) появилось ощущение того, что нас объединяет. Это, сто раз извините за пафос, наша Родина, которую мы можем потерять. Помните у Тарковского в «Солярисе» была фраза: «Любишь то, что можно потерять: себя, женщину, Родину»?
— Признаюсь, что у меня подобное чувство к Украине появилось после прихода «русского мира».
- Вот! Когда выяснилось, что Украину можно потерять, очень многие сказали: «Мы ее терять не хотим» — и начали ценить. И та Украина, которая была для нас проявлением официального, не очень талантливого или, прямо скажем, бездарного старомодного украинского истеблишмента, вдруг повернулась к нам своей настоящей стороной — своей непрерывностью, своей культурной традицией, которую не удалось забить. Хотя казалось, после Щербицкого и Маланчука здесь вообще ничего не прорастет. Оказывается, все проросло.
Забужко пытается привить нам несложную мысль о том, что Украина — это традиция украинской местной элиты, а не ансамбль Вирского или хор Веревки. Эти коллективы — масскульт. Да, наверное, хороший и талантливый, но это этакий музей. Не это Украина. Украина — это эпоха Великого княжества Литовского, это интеллектуалы Могилянки или Острога, это постоянный (на ровном, казалось бы, месте, там, где, по идее, и быть ничего не должно) всплеск креативной культуры. Да Котляревский, Шевченко, в конце концов.
Читайте также: Мир на условиях Путина станет для Украины самоубийством, — Оксана Забужко
Вот откуда взялся Шевченко? Я открыл его для себя, когда снял сериал «Мій Шевченко» (вместе с моей подругой, ныне покойной Леной Чекан). Сегодня уже понимаю, что это имманентно присущее Украине свойство — генерировать модерн. Шевченко, которого народники конца XIX века одели в шаровары и смазные сапоги (в чем он, конечно, никогда не ходил), был манифестацией новаторства всемирного класса на тот момент. Просто нужно не предвзято брать его тексты и сопоставлять, что синхронно происходило в европейской литературе, что писали Гейне, Мериме, Гоголь. И понимать, какой это был прорыв.
А не потому, что это наша валаамова ослица, прости господи. Что это самородок, который что-то вроде проартикулировал, сам до конца не понимая. Нет! Петербургская академия художеств — это довольно приличное образование. Вот дашь такому человеку образование — и он раскроется. Это то, что происходит постоянно с Украиной и украинцами.
Откуда взялся украинский авангард ХХ века в этой провинции? Несчастный Киев начала века — это центр богомолья, один из торговых центров, и все. Хотя, конечно, был университет… И вдруг отсюда поперло такое созвездие. Искусствоведы Дмитрий Горбачев и Жан-Клод Маркаде неслучайно ведь говорят об украинскости Малевича. Да что тут вообще придумывать, когда Малевич писал и общался на украинском? Все это прослежено. Да, Кандинский тоже жил в Украине, но он не стал украинским феноменом, а Малевич им был. И таких, как он, полным-полно.
И поэзия была неплохая. И наше поэтическое кино — оно же всемирного значения. Параджанов, Осыка… Я считаю, что «Каменный крест» Осыки (хотя он, может, более лапидарный, прошу прощения за каламбур) не менее важное для мирового кинематографа высказывание, чем «Тени забытых предков».
А музыкальный украинский авангард! То есть здесь почва, удобренная поколениями творческих людей, которые думали, чувствовали и воплощали этот мир в художественных образах. Поэтому на этом фоне безнравственно сводить Украину к Поплавскому «Я — украинец».
— Что может дать миру современная украинская культура?
- Ну и вопросы вы ставите. Я же не гигант мысли, я практик. Смотрите, есть культура как некая совокупность всего созданного людьми — все их представления, верования, привычки. Это в широком смысле. А в узком — это театр, кино, музыка. Но и в узком, и в широком смысле Украина сегодня может укрепить мир в предположении, что ценности, на которых взрастала западная цивилизация, по-прежнему работают.
«На уровне государства информационную войну одними запретами не выиграть»
— В конце ноября была представлена концепция нового закона о медиа, разработанная Министерством культуры и парламентским комитетом по вопросам гуманитарной и информационной политики, который возглавляет бывший гендиректор канала «1+1» Александр Ткаченко. Новеллы законопроекта — положение о стандартах новостей, уголовная ответственность за умышленное распространение дезинформации, в том числе и заказной, за пропаганду и оправдание терроризма и язык вражды. Многие в журналистской среде считают это движением к авторитаризму и попыткой запугать СМИ и включить механизмы самоцензуры. Как вы вообще к этому относитесь? Не напоминает ли происходящее у нас сейчас Россию в начале 2000-х? Мы не рискуем скатиться в ту же яму?
- Нет. Если вы возьмете классическое определение фашизма у Умберто Эко и сегодняшнюю Россию, то найдете полное соответствие по всем 14 пунктам. То, что это не изобретение лично Путина, Суркова, Эрнста, с которым я знаком, или кого-то из интеллектуалов, кто там обслуживает власть, а запрос широких российских масс — это дело второе, но это чистой воды фашизм.
Читайте также: Боевые действия на Донбассе могут активизироваться уже весной-летом, — Павел Климкин
У нас фашизм невозможен в силу того, что украинское общество живое. И даже националисты, которые бравируют, зигуя (хотя они, конечно, не классические фашисты — в исходном итальянском понимании) — это одна из красок. Более того, агрессивный национализм, который другие страны пережили
То, что выдвинули авторы законопроекта, — это достаточно взрослое предположение о том, что в состоянии гибридной войны государство обязано каким-то образом отвечать на вызовы. То, что сегодня за мутнейшие бабки работают NewsOne, ZIK, «112-й» и «Страна.ua», это просто конченое безобразие. А СБУ не в состоянии отследить денежные потоки, потому что они озабочены другими денежными потоками… Конечно, на уровне государства по крайней мере информационную войну одними только запретами не выиграть. Но ребята должны понимать, что над ними занесен карающий меч правосудия.
— Так он будет и над другими занесен. За свободомыслие и за критику власти.
- Был ли у нас прецедент, чтобы карали за критику власти? Расскажу свою историю. Перед вторым туром выборов 2010 года я имел неосторожность поссориться с одной влиятельной фигурой в окружении Януковича (разумеется, сам Виктор Федорович о моем существовании представления не имел), после чего потерял работу. Да, был «Український тиждень», где я до сих пор пишу еженедельную колонку. Но этого явно было недостаточно. Мне очень хотелось реализоваться, и я совался всюду. Пока, в конце концов, мой друг Женя Степаненко не предложил одному телеканалу очередной документальный фильм: «А сценарий будет писать Макаров». Ему говорят: «Нет. Макаров у нас в черном списке». Надо сказать, что это сильно подняло мою самооценку, потому что я вообще не мог предположить, что кто-то специально отслеживает мое творчество. Да, были люди, для которых публичное высказывание было как минимум затруднено.
Но мы много раз и в «Тижні», и на «Суспільному» лягали Администрацию Порошенко. Да, у нас были проблемы с финансированием, но до такого, чтобы нас взяли и прикрыли, не доходило.
— Нынешнюю власть лягаете?
- Конечно. Достаточно посмотреть эфир. У нас продолжают выходить журналистские расследования. И Бигус, и Седлецкая новую власть не жалуют, как не жаловали прежнюю.
Но скажу вот о чем. Я теперь хожу к министру Бородянскому достаточно часто в связи с деятельностью Шевченковского комитета. Он, как я подозреваю, знает мое целеполагание, я знаю набор его целей и ценностей, основываясь на его интервью и том, что слышал во время совещаний. Знаете, они совпадают.
Читайте также: Я знаю, что такое быть президентом. Могу только посочувствовать Зеленскому, — Леонид Кравчук
— Перед появлением указа о составе комитета общались с Зеленским?
— Нет. Я его последний раз видел лет двадцать назад. Когда мы познакомились, Владимир Александрович был юным, симпатичным, обаятельным, остроумным лидером команды КВН. А я сидел в жюри украинской «Лиги смеха». Потом мы как-то пересекались на «плюсах», но у меня не возникло ощущение, что он меня опознал. Скорее всего, я ему был неинтересен, потому что уже не сидел в жюри. Не думаю, что и сейчас он лично ко мне проявляет интерес. Да и мне, честно говоря, не очень интересно.
— Вы сказали, что были знакомы с Эрнстом.
— Мы давно не общаемся.
— После всех событий?
— Намного раньше перестали.
— Эрнст же умный человек. Он понимает, что делает?
— Конечно. Вот он понимает, причем на двести процентов. Таково качество российских элит — они все прекрасно понимают. В этом и цинизм.
— Оторопь берет, когда читаешь списки российских деятелей культуры, поддержавших аннексию Крыма весной 2014 года.
- Если вы Быкова спросите по поводу Крыма, он, наверное, тоже скажет, что «тут не все так однозначно».
Я этот тип мышления очень хорошо чувствую. Кроме цинизма и легкого флера каких-то так называемых государственнических ценностей, которые на самом деле не являются ценностями, там нет больше ничего. Это люди очень хорошо образованные, они с отменным вкусом (хотя он с душком, но все равно вкус), которые прекрасно осознают, что делают.
— Главный редактор «Эха Москвы» Венедиктов дружит с Песковым, однако бьет себя в грудь, что он оппозиционер.
— Когда Венедиктов начинает распускать хвост — «по моим данным», «у меня такая информация», «у меня такой инсайд»… Ты же пожилой человек. Как тебе не стыдно так подставляться, так демонстрировать свое тщеславие, свою близость к людям, принимающим решение?
В общем, в России все очень и очень плохо.
«Ужас, который постиг людей на востоке страны, был воздаянием за наше недомыслие, недопонимание»
— Как нам выиграть информационную войну?
— Для начала нужно перестать проигрывать. В этом смысле я двумя руками поддерживаю ограничительные меры, предложенные в законе о медиа. Надо, чтобы здесь не сорили. Надо перекрыть кран всей этой гадости. Говорю «гадость» в полный голос. Они мои личные враги. Я их ненавижу и немножко жалею. Ну нельзя так продавать душу. Это же так бездарно, так глупо, так недальновидно. Вот ты сейчас в шоколаде, сейчас ухватил Бога за бороду. Но пройдет двадцать лет, надо будет продолжать как-то жить со всем этим.
— Хорошо, не сорить. Что еще?
— Всем, кто хоть как-то пребывает в информационном поле, научиться не собачиться между собой, не обвинять каждого, кто имел неосторожность произнести мысль, которая в чем-то расходится с твоей, в том, что он работает на ФСБ. Ведь совершенно понятно, где враг и кто враг. А когда начинаются стычки между своими…
Очень показательна история с якобы запретом «Короля Віслюка». Знаете ее?
— Нет.
— В декабре в прокат вышел полнометражный мультфильм под названием «Король Віслюк» — первый образец пакистанского кинематографа, попавший на наш экран. Эта политическая сказка набрала очень небольшую кассу. Спустя две недели ее сняли с проката. И тут вдруг кто-то заорал в Facebook: «У нас цензура! Зеленский снял с проката «Короля Віслюка». Я знаю единственный способ снять с экрана фильм — отозвать прокатное удостоверение.
— Кто его выдает?
- Госкино как подразделение Министерства культуры. Звоню в министерство: «Прокат „Короля“ отозвали?» — «Нет, вы что?» Пишу в Facebook: ребята, не надо на ровном месте ничего изобретать, у нас достаточно поводов для претензий к властной команде, чтобы заниматься фейками. Некоторые послали меня по всем возможным адресам: «Ты уже продался власти». Я, конечно, рассмотрел бы этот соблазнительный вопрос, но пока никто не предлагает. Каждый раз, когда мне кто-то рассказывает, что я продался этим, а потом тем, всегда спрашиваю: «Где касса?»
Понимаю, что в нашей ситуации хронического тотального недоверия всех ко всем мы не в состоянии склеить силу, которая будет противостоять внешней информационной агрессии.
Когда появилось сообщение о том, что меня избрали главой комитета, в том же Facebook сразу же понеслось (причем из писательского цеха), что комитет будет продажным. Хотя еще вообще ничего не было не то, что сделано, но даже и произнесено. Однако эти «їжаки з вусами» уже все знают. Разговаривать с ними с помощью аргументов бессмысленно. Потому что каждый из них считает себя единственным патриотом. А все остальные — продажные с… ки.
Некоторые тут же «деликатно» высказались, что не украинец не может возглавлять комитет по национальной премии: «Макаров чужой». Для них чужие — это все, кто не принадлежит к этому узкому очень специфическому кругу людей, назначивших себя патриотами. Жадан, Полежака, Ройтбурд — не принадлежат.
Так вот, пока внутри украинских элит не сформируется некий хотя бы символический консенсус, что не надо лягать своих, не треба чубитися, информационную войну, боюсь, выиграть будет очень сложно.
Что касается сугубо инструментальных вещей, то в этом году наконец-то появились деньги для того, чтобы реализовать задуманное на «Суспільному». Это то телевидение, которого я безумно хочу. Оно будет разговаривать оперативно и внятно о важных вещах. Это не решит проблему, но, по крайней мере, избавит нас от комплекса, что мы вообще ничего не делаем.
— В декабре Коломойский стал главой наблюдательного совета канала «1+1». Зачем ему еще и это?
- Какая разница — глава не глава? Это канал Коломойского. Игорь Валерьевич человек без тормозов, очень прагматичный и невероятно циничный. Мы незнакомы. Но, крутясь в этой сфере, знаю чуть больше, чем кто-то. Для него его личные деньги, личная власть или личное влияние, которое все равно потом превращается в деньги, первичны. В тот момент, когда он был губернатором Днепропетровской области, он действительно сделал очень много. Потому что он видел, что происходит с Ахметовым.
Мне очень жаль, что «плюсы» трансформировались в то, чем они сейчас являются.
— Эксперты говорят, что наступивший год будет во многом решающим для Украины.
- В каком-то смысле — да. Впрочем, и 2019-й был решающим. Когда Зеленский поехал в Париж, некоторые ожидали, что он там поцелует руку Путину. Не поцеловал. Да, несомненно было очень важно, что большое количество людей вышло на улицы и продемонстрировало, что для них мир на Донбассе на российских условиях неприемлем.
Читайте также: Встреча с Путиным стала важным уроком для Зеленского, дрейф в сторону России уже невозможен, — политолог
— Это была естественная реакция активистов и фронтовиков.
- Конечно. И она была услышана. Сейчас они возмущаются, что Зеленский поздравил Путина с Новым годом… Наверное, не надо было этого делать. Просто из гигиенических соображений.
Но он человек все-таки неопытный. Политика, тем более геополитика и дипломатия, это всегда высочайший профессионализм. И если вокруг тебя недостаточно людей, которые могут что-то подсказать, а у тебя недостаточно опыта, чтобы их услышать, согласно эффекту Даннинга-Крюгера (там сказано о том, что люди, имеющие низкий уровень квалификации, делают ошибочные выводы, принимают неудачные решения и при этом неспособны осознавать свои ошибки. — Авт.), и возникают проблемы. Но в Украине есть ведь профессионалы. Так привлеки их. Ничего кроме раздражения я не испытываю, но никаких апокалиптических или эсхатологических настроений у меня нет. Ну не поедет Зеленский в Москву на парад Победы.
— Этого еще не хватало.
— Так это же сейчас очень активно обсуждается.
— У вас нет ощущения, что мир сидит на пороховой бочке?
- Стараюсь такие неконтролируемые эмоции по возможности фильтровать. Допустим, завтра конец света и мне предстоит Страшный суд. Что я должен делать? Наверное, подготовиться за день или за месяц к тому, чтобы предстать перед Боженькой, все равно не успею. Давайте-ка по возможности буду делать то, что у меня хорошо получается. Если хорошо получается любить детей — буду продолжать любить детей. Если получается распространять полезную, как мне кажется, информацию и уменьшать количество хаоса в мире — буду продолжать это занятие.
А думать: «Вот сейчас все полетит к чертовой матери, ах, какой я бедный», просто непродуктивно. Да, страшно. Но у нас нет термометра, который покажет, что сейчас 450 градусов по Фаренгейту, еще один градус, — и все начнет пылать. Очень хорошо помню, что в детстве во время Карибского кризиса вещало радио. Плюс разговоры взрослых (моя семья хлебнула по полной во время Второй мировой). Я засыпал и просыпался с ощущением того, что завтра начнется такой же ужас. Позже это чувство возвращалось (опять-таки не без влияния средств массовой информации), когда советские войска зашли в Афганистан и начались разговоры о ядерной зиме. Советских людей постоянно пугали…
Ужас, который постиг наших соотечественников на востоке Украины, был, я не хочу назвать справедливым, боже упаси, но этот ужас тем не менее был воздаянием за наше недочувствование, недомыслие, недопонимание. Не случайно Россия на нас напала — она напала на нашу слабость.
— Когда-то «ФАКТЫ» предлагали известным собеседникам очень интересную анкету. Завершающий ее вопросом был таким: «Как вы считаете, красота действительно может спасти мир?» Ваш ответ?
— В самом широком смысле ничего, кроме красоты, мир не спасет. В логико-философском трактате Витгенштейна (австрийский философ и логик. — Авт.) целый раздел состоит из одной фразы: «Этика и эстетика — то же самое».
Собирательную красоту — гармонию, правильные ценности, соразмерности, вкус, который воспитывается и потом в какие-то моменты оказывается даже точнее, чем логические рассуждения, — ничто заменить не может. Это единственное, чем мы отличаемся от животного мира, из которого мы вышли, и от мира бездушных цифровых существ, который нам пророчат. Так что это даже не вопрос. Альтернативы нет.
Читайте также: Путин готовится к новой агрессии против Украины: Каспаров раскрыл планы хозяина Кремля
3496Читайте нас у Facebook
