«еще в середине восьмидесятых мы подорвали в бейруте склад ракет средней дальности, которые американские спецслужбы при посредничестве бен ладена пытались поставить в афганистан моджахедам»
Пусть это звучит с пафосом, но заговорить о ранее засекреченных операциях спецслужб СССР и написать об этом роман Николай Крещановский решил в память о боевых товарищах, которые погибли в пустынях Африки и джунглях Центральной Америки. По словам отставного полковника, в какой-то момент ему стало невыносимо смотреть американские боевики о подвигах западных суперменов. Наши бойцы спецподразделений подчас были на голову выше своих противников в холодной войне. Но об их подвигах и уникальных операциях фильмов не снимают. Возможно, именно поэтому автор назвал свою трилогию «Потерянные». Первая книга «Безвизовый транзит» на днях увидела свет в издательстве «Нора-Друк».
«Моджахеды не догадывались, что взяли в плен племянницу Рашидова»
-- Несмотря на то, что вы «засветили» операции советских спецслужб, сами стараетесь оставаться в тени. Это что, страх или привычка разведчика?
-- В романе «Потерянные» я не выдаю никаких государственных или военных тайн бывшего Союза, -- рассказывает Николай Крещановский. -- Никогда не забываю о кодексе чести офицера, военной присяге и долге. То, о чем я рассказываю, уже не является суперсекретной информацией. Просто об этом до меня никто не говорил. И чтобы избежать лишних разговоров, я избрал для книги форму приключенческого романа, а не документальных мемуаров. Мой литературный псевдоним не имеет в данном случае ничего общего с псевдонимом разведчика… Если же говорить о страхе, то он скоропостижно скончался вместе с Советским Союзом в 1991 году. А привычек у разведчика быть не может.
-- Когда вас отобрали в батальон глубинной тыловой разведки, вы знали, что будете совершать рейды на территорию противника, причем с ничтожными шансами вернуться назад?
-- Ну, скажем, отбирали не меня, а литературного героя. Но, если вам удобно считать меня в какой-то мере прототипом, что ж, извольте… Конечно, мы отдавали себе отчет в том, что нам придется делать и какие у нас шансы на выживание. Нас готовили «работать» без поддержки, а иногда и без связи, готовили выживать, уничтожать противника и… спасать людей. Одной спасательной операции, после которой из нашей группы живыми вернулись только двое, я посвятил часть второй книги. Это было в середине восьмидесятых -- мы получили задание вытащить из пакистанского лагеря для военнопленных племянницу первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Шарафа Рашидова.
-- Даже такие люди попадали в плен?
-- Как раз в это время разгорелись так называемые хлопковые скандалы. Следователи Гдлян и Иванов вели расследования многомиллионных махинаций в Узбекистане, к которым были причастны высшие руководители республики. Опасаясь разоблачения, Рашидов застрелился. Или ему помогли это сделать, чтобы избавиться от важного свидетеля. Но поиски его денег не прекращались и после смерти. Вероятно, некоторые руководители в Кремле предполагали, что любимая племянница покойного владеет какой-то информацией о тайнах узбекского хлопкового короля. Должен сказать, что те из нас, кто был причастен к спасательной операции, до сих пор вспоминают эту мужественную порядочную женщину и поражаются ее скромности. Она была геологом. Оказавшись в Афганистане, где еще вовсю полыхала война, она, как и многие советские специалисты, работала в геологоразведывательной экспедиции. И хотя геологи вели работы на территории, контролируемой нашими войсками, моджахеды умудрились выкрасть всю группу (похищение «шурави» в Афганистане было тогда обычным делом). Думаю, что моджахеды даже не представляли, кто попал к ним в плен. Как бы там ни было, племянницу Рашидова переправили в лагерь на севере Пакистана. Судьба ее, возможно, сложилась бы иначе, если бы не случай.
Каким-то образом моджахеды узнали, кого они захватили. Такой гостьей сразу же заинтересовались пакистанские спецслужбы. Проявляли интерес и американцы. Неожиданно у Рашидовой случился приступ аппендицита. В виде исключения к больной привезли врача из гуманитарной миссии, обслуживавшей лагеря афганских беженцев. Им оказался Филипп Одиер, впоследствии известная личность. Он сделал операцию. А вскоре его попросили прооперировать одного тяжелораненого полевого командира. И Одиер с караваном отправился в сторону Файзабада. В одном из горных кишлаков «духи» попали в засаду. Уцелевших взял в плен афганский спецназ. На допросе Одиер рассказал о томящейся в плену «племяннице большого советского руководителя». Вскоре эту информацию доложили в Москву, и было принято решение провести операцию по освобождению…
«Духа», который «очень любил» пленных женщин, мы отпустили… с гранатой в штанах»
-- Чтобы сократить путь и сберечь силы, нашу группу выбросили с парашютами прямо в горах Хиндураджа над пакистанской территорией, -- продолжает рассказ Николай Крещановский. -- К операции готовились тщательно, так как должны были выполнить задачу без поддержки извне -- под видом небольшого отряда моджахедов планировали пробраться в лагерь и освободить пленницу.
В одну из ночей мы взяли лагерь… Все делали тихо и быстро. Изначально приказ гласил освободить только племянницу Рашидова, но когда мы добрались до бараков с пленными, то не нарушить приказ не могли.
Мы были уже тертые мужики, но то зрелище забыть трудно. Особенно глаза женщин, которые поняли, что мы свои. Это невозможно передать словами. Конечно, вид у женщин был жуткий: грязные, истерзанные, изголодавшиеся. А на наших пленных солдат без боли в сердце вообще невозможно было смотреть. Их нещадно били прикладами и бамбуковыми палками, пытали. На прогулку некоторых выводили, как собак, в ошейнике. Всех связывали вместе одной веревкой так, что даже справить нужду было большой проблемой. Кормежка -- арбузные, дынные корки, кости. В одном из бараков застали и вовсе жуткую картину -- тела двух молодых солдат были, как туши животных, разрублены на куски на большой колоде для разделки мяса. Это была месть «духов» за то, что наши ребята отказались принять ислам.
-- Вы отомстили за изуверства или сдержали чувства?
-- Думаю, хватило того, что в ту ночь практически все душманы отправились в «сады Аллаха». Правда, с одним большим «любителем» наших женщин, от которых они с лихвой натерпелись унижений и побоев, мы все же поквитались: оставили его, раненного, с ручной гранатой в штанах -- растяжку от кольца запала прикрепили к входной двери барака…
Мы увели с собой двадцать семь пленных. Раздали всем, даже женщинам, оружие. Никогда не забуду их лица, когда они сжимали в руках автоматы -- чувствовалось, что второй раз в плен эти хрупкие униженные существа уже не сдадутся, скорее убьют себя. Несмотря на то что сработали мы тихо, преследования со стороны моджахедов избежать не удалось. Пришлось принять неравный бой. В итоге -- из группы в живых осталось только двое, но все пленные были спасены. Из огненного ада нас выхватили вертолетчики и армейский спецназ. Сейчас, когда бываю в церкви, молюсь об их здравии. Что касается племянницы Рашидова, то ее специальным самолетом отправили в Москву.
«Тела наших погибших товарищей арабы завернули в персидские ковры»
-- В предисловии к вашей книге вы упоминаете, что не раз участвовали в спецоперациях на Ближнем Востоке и как раз в то время, когда там было особенно горячо?
-- Об одном рейде стоит упомянуть более детально. Можно сказать, что наша группа глубинной разведки тогда сыграла один из матчей большой политики. Речь шла действительно о глобальных проблемах -- возможном размещении в Афганистане на контролируемой некоронованным эмиром этой страны Тураном Исмаилом (он держал под своим контролем пять провинций) американских ракет средней дальности «Джасм» и «Томагавк». В открытую разместить там ракетные установки американцы не решались. И тогда, в середине 80-х, американцы спланировали многоходовую комбинацию. Запускалась «деза», что инициаторами размещения ракет является не Пентагон, а сами моджахеды. Дело выглядело примерно так. Партия американских ракет средней дальности была списана военными как отслужившие срок годности. Но на самом деле ракеты были в полной боеготовности. Вместе со старыми «томагавками» списанными оказываются и новейшие «джасмы». Через посредников, работавших на ЦРУ, эти ракеты были перепроданы арабским толстосумам на Ближний Восток. После этого, вероятно, еще через какую-то страну эти ракеты должны были попасть в Афганистан. К слову, нам уже тогда было известно, что одним из посредников, сотрудничавшим со спецслужбами США, был не кто иной как ныне злейший враг Америки Усама Бен Ладен. Со своими связями и авторитетом в арабском мире он был просто необходим Западу для контроля над моджахедами.
Когда информация достигла Москвы, это вызвало настоящий переполох. Стало известно, что уже около тридцати ракет находится на засекреченном складе в Бейруте и ждут своего часа отправки. Нашей группе была поставлена задача уничтожить склад и доставить в Союз навигационный блок, который позволяет ракете отслеживать траекторию полета и цель.
-- Вы, наверное, не смогли обойтись без помощи внешней разведки?
-- Действительно, ребята из внешней разведки нам здорово помогли. Они добыли план склада, где размещались ракеты, весьма интересным способом. Наши вышли на одного богатого хасида по имени Иосиф. Сейчас о нем можно говорить, поскольку этого человека нет в живых. Оказалось, что ОГПУ еще в 1927 году завербовало его деда. Тогда советская сторона скрепила эту дружбу, передав хасидам несколько ценных религиозных реликвий. Работал на нас и его отец, а потом -- он сам. Вероятно, сколотить капитал Иосиф смог не без участия нашей стороны -- он был руководителем фирмы, изготавливающей и устанавливающей лифты. Склад же с ракетами размещался в подземных помещениях разрушенного отеля, где были и лифтовые сооружения. Это помогло добыть схему.
Высаживали нас в нейтральных водах с подводной лодки вблизи ливанского побережья. В условленном месте нас встречали бойцы группировки ХАМАС -- сейчас в СМИ ее называют террористической. Но тогда они нам помогали и были не террористами, а борцами за свободу. Несколько дней, пока проводили разведку, жили у повстанцев в лагере, который тоже располагался в подземных строениях разрушенного здания. Мы, как говорится, косили под арабов -- даже друзья их ХАМАСа и других группировок не должны были понять, что мы русские. Хотя русских там уважают и любят! Поэтому следили за каждой мелочью, чтобы не проколоться. А агенты израильского «Моссада» не дремали в Бейруте. Нужно было всегда помнить, что пищу надо брать правой рукой, что яблоко араб никогда не откусит -- они едят фрукты, отрезая дольки. Попасться можно было, даже идя по нужде: местные жители не пользуются в гигиенических целях туалетной бумагой, только водой.
Брать объект пришлось почти вслепую. Охрану убрали быстро и с минимальным шумом. А вот дверь в подземные этажи пришлось взрывать из гранатомета -- ни о какой скрытности теперь уже не было речи. Рассчитывали ошеломить противника внезапной атакой. Но когда добрались до нижних этажей, то внутри охраны было столько, что, когда начался бой, я услышал в переговорном устройстве слова командира: «Мы их косим и косим, а они все лезут и лезут!» А нас-то менее десятка! Началась такая мясорубка, что пришлось даже идти врукопашную.
Бой длился минут пятнадцать. Охрана рассеялась, но и мы потеряли четверых, а почти все остальные были ранены. К тому же в самом начале боя мы не отключили связь -- охрана успела вызвать помощь. Мы заминировали склад и вынесли один блок наведения. Нас прикрыли бойцы из Народного фронта освобождения Палестины. Когда отъехали на безопасное расстояние, рванули склад. Облако было, словно от ядерного заряда. Через несколько минут после мощного взрыва весь Бейрут и прилегающие территории напоминали вселенское столпотворение. Зашевелились все -- израильтяне, арабы всех противоборствующих группировок и формирований.
Когда отходили, на пару минут засели в развалинах. За это время арабские бойцы раздобыли в разрушенных и брошенных домах персидские ковры ручной работы. В них они завернули тела наших погибших товарищей. И надо отдать должное арабским повстанцам: если бы не их помощь, от преследования нам вряд ли удалось бы уйти. Ценой своей жизни они задержали погоню, так никогда и не узнав, кому они помогали на самом деле. После операции вопрос о поставке ракет через третьи страны в Афганистан западные спецслужбы больше не поднимали.
-- Понятно, что семья ни о чем не должна была знать. Но все же, как вы оправдывали постоянные командировки, ранения?
-- С какого-то момента родные стали понимать, что служу я в необычных войсках. Строили догадки. Конечно, они тогда и не знали, в каких странах Советский Союз проводил военные операции. У всех на устах был лишь Афганистан. Поэтому, когда приезжал домой из очередной «командировки» с ранением или, наоборот, наградой, пытались у меня выведать: ну, мол, признайся, был в Афганистане? Я клялся, что не был в Афгане, и думал: эх, знали бы вы, в какие уголки мира нас иногда забрасывала судьба.
980Читайте нас у Facebook
