В киеве выставлена уникальная коллекция нэцкэ, которая приравнивается к эрмитажной
Слово «нэцкэ» с детства ассоциировалось у меня с опасными для жизни авантюрами -- наложил отпечаток подростковый триллер «Каникулы Кроша», где корыстный коллекционер заставлял старшеклассников идти буквально на все, включая преступления против совести, ради каких-то крохотных фигурок. Веснушчатый школьник Крош бесстрашно противостоял злому гению, соблазнившему ребят деньгами. В фильме, по идее создателей, нэцкэ казались двойным преступлением: во-первых, собирательство предметов искусства у себя в квартире подразумевалось чуждым приличному советскому человеку, во-вторых, эти нэцкэ, которые, конечно, пленяли и филигранностью, и какой-то инопланетной мудростью, все-таки были чем-то подозрительно буржуазным. И вот в последнем создатели фильма не ошибались.
Как мне объяснили на выставке «Мир в горчичном зерне», нэцкэ не только служила вещью, демонстрирующей статус хозяина, но и была предметом гордости. Понтовитой, короче, слыла вещицей. Сейчас можно на «Мазерати» к ресторану причалить и поразить окружающих. А раньше вот такую фиговину из слоновой кости прицепил и -- с нэцке по жизни шагаешь, всех наповал убиваешь. С помощью этих мини-фигурок крепили к поясу кисет, кошелек или коробочку со снадобьями. И поскольку на обозрение выставлялись нэцкэ со всех шести сторон, включая верх и низ, халтурить было нельзя. Да и японцам ли думать о халтуре! В этих малюсеньких штучках, в которых годами могли вырезать какую-нибудь заковыристую завитушечку, они такого наворотили, что славянскому человеку даже окинуть мыслью не всегда представляется возможным. Кое-что я все же окинула, но некоторые штуки без японистов не понять.
К примеру, ясна аллегория пороков: куча неприятных мелких типов пытаются взобраться и оседлать белоснежного аиста. Вышибают слезу бытовые сценки: рыбаки пытаются схватить бьющуюся на дне лодки рыбу, дедушка показывает внуку сверчка, или старик отгоняет от корзины со съестным кошку. Общечеловеческие, так сказать, темы. Но почему старикашку с длинными бровями и усами и яйцеподобным лбом, по виду похожего на отца певицы из «Пятого элемента», обхватила с радостью дюжина детишек, осталось для меня загадкой. «Так это же бог, Фукурокудзю. Он такой добрый и благостный, видите?» -- объясняют мне. В другом варианте у этого бога голова вытянута вверх, как цилиндр, а эти самые шаловливые детишки приставили лестницу к ней и стали карабкаться на небо. Вот такая веселая иконография у этого бога с длинным черепом, к тому же, как оказалось, еще и бога счастья.
Совсем я как-то обиделась за Бодхихарму: рожа у него, извините, в нэцкэ еще та: глаза выпучены, одежды развеваются. Ну натурально псих, сбежавший из больнички. Оказалось, что глаза такие вытаращенные от того, что девять лет он просидел в своем Шаолине лицом к стене, ожидая озарения. А одна тетечка с вертевшейся головой и двумя лицами оказалась ведьмой, которая, встречая заплутавших путников приветливым ликом и опаивая их саке, потом показывает свое истинное лицо. «Совсем как наши бабы», -- отражалось на лицах мужчин, посетивших выставку.
Рядом с маленькими фигурками высились и достаточно большие. Это были скульптуры окимоно, которыми в Японии украшали интерьер -- их ставили на полку, стол или в декоративную нишу. Окимоно не менее трудоемки, чем нэцкэ. К примеру, в одной окимоно дракон держит ажурный шар, внутри которого заключены еще 24 шара -- при этом все просматриваются.
Сам коллекционер, народный депутат Александр Фельдман (его собрание, состоящее из 200 нэцкэ и окимоно, можно сравнить с коллекциями, находящимися в частных владениях Италии и Франции, а также в Эрмитаже) объяснил, что все авантюры со скупкой нэцкэ у темных личностей, давно не актуальны. Что покупают нэцкэ и окимоно только с соответствующими сертификатами в специализированных магазинах. Что передвижение таких вещиц по миру можно отследить. Что добыча слоновой кости запрещена, и поэтому искусство это скоро уйдет в небытие (есть еще умельцы, которые из 200-летней кости режут, ну да она скоро вся выйдет). Что настоящих нэцкэ действительно мало, потому что старые нэцукэси каждую вещь изготавливали в одном экземпляре (сейчас, конечно, Япония сделала это сувенирным рынком, но любой специалист отличит современное изделие от выполненного в XVII--XIX веках). Что китайские работы подчас неотличимы от японских.
-- И какие же они все добрые! -- радовался, глядя на своих «детишек» Александр Фельдман. -- Взгляните! Все излучают добро, тепло. Если и появляется какой-то злой персонаж, то сразу видно -- уродец!
Вот бы и в жизни так: подошел к тебе монстр, а ты уже знаешь, что он нехороший человек, редиска, и душу ему не откроешь за бутылкой вина, и бутербродом на работе не поделишься, и вообще. Но жизнь не дает такого четкого разделения трудящихся. Поэтому нэцкэ -- это такой себе объективный идеализм.
Читайте нас у Facebook
