Когда первый звуковой фильм александра довженко «иван» был объявлен творческой неудачей, режиссер сбежал в москву, «чтобы больше не жить в украинской обстановке… »
Об этом фильме долго спорили киноведы. Рецензии и мнения на пожелтевших страницах газет и журналов 30-х годов хранятся в музее Довженко. А еще здесь находится сценарий Довженко, фотоматериалы рабочих моментов на съемочной площадке.
«Режиссер врезает в игровую ткань портреты подлинных героев Днепрогэса»
-- На страницах газет 30-х годов, -- говорит хранитель фондов музея Вера Комиссаренко, можно прочитать о том, как был встречен «Иван» на родине Александра Петровича: «Фильм непонятен»… «в картине не получился человек»… «персонажи лишены психологии»… «Довженко не умеет работать с актерами»…
-- Чем же не угодил «Иван» критикам?
-- Фильм задумывался о «негероическом герое», как писал сам автор. По сюжету председатель колхоза рассказывает о грандиозной стройке на Днепре, которой очень нужны люди. И около ста крестьян отправляются строить плотину. Односельчане провожают их, как на войну. «Трудно, сто чертей, крестьянскую пуповину обрезать», -- говорит председатель. И, действительно, невесело бредут парубки и девчата по дороге, заунывно звучит их песня: «Оженили мене, малолiтнього, нерозумного».
Довженко понимал необходимость индустриализации, но сердцем был с крестьянами, с парубком Иваном, неграмотным и темным, которого социалистическая действительность быстро ломает. По правилам революционного искусства герой (а его играл красивый и обаятельный Петр Масоха) должен был победить обстоятельства и встать, как хотел Горький, «над делом». Довженковский же Иван превращается в винтик огромной машины. Ставят его, молотобойца, забивать костыли, прокладывая железнодорожные пути, -- забивает, вызывают на соревнование -- соревнуется, все бегут спасать затопленный караван -- и он бежит. В результате из-за неумело, криво забитых, костылей сходит с рельсов и переворачивается поезд с бетоном, останавливаются другие поезда, работа на стройке замирает, погибает машинист.
-- Но сдвиг в сознании Ивана все-таки происходит. Когда Днепр прорвал перемычку и затопил котлован, герой бросается спасать стройку. И тут-то он впервые начинает ощущать, что все здесь ему не чужое -- это дело его жизни.
-- Это так, но до героя стройки режиссер его не поднимает, потому что верен своему замыслу: сделать картину о негероическом человеке. Хотя и на фоне воистину героических событий. Эпизод спасения котлована стал в фильме центральным. Режиссер-новатор раздвинул рамки существовавшего до него кинематографа, что и сделало фильм «шедевром киноискусства».
Трудовой бой в котловане Довженко заменяет показом настоящего сражения -- динамичного и жестокого. Постепенно оно переходит в парад Красной Армии, и тогда на экран возвращаются победителями реальные, настоящие строители Днепрогэса. Это ошеломляет. Новаторство режиссуры и монтажа в том, что Довженко врезает в игровую ткань портреты подлинных героев Днепрогэса.
«Мы не знали до сих пор, что такое гений кинематографии!»
-- Если уж мы коснулись новаторства в картине, то как не вспомнить, что «Иван» стал первым звуковым фильмом Довженко.
-- Аппаратура была чудовищной, специалистов звука не было вообще. Довженко не хотел, чтобы песню отправляющихся на стройку парубков и девчат исполнял профессиональный хор, поэтому озвучивали эпизод… киевские молочницы! Их привели прямо с базаров. Александр Петрович знал, какие они голосистые и какие чувства могут вложит в песню. Каждая строфа потом монтировалась с визгом пилы, грохотом парового молота, заводскими гудками и адским шумом камнедробилки. Жалобной народной песне это сообщало дополнительную драматическую силу.
-- Западная пресса отмечала новаторство Довженко и в съемках пейзажа.
-- Днепр снимали с лодки и с речного парохода. Эффект получился поразительный! Зритель, захваченный красотой кадров, не замечал, что длятся они более десяти минут -- дело небывалое в те времена (нормы тогдашнего кинематографа не допускали такой длины кадров вообще). Полные величия и красоты кадры Днепра так восхитили Эйзенштейна, что он воскликнул: «Да под эту прекрасную зрительную поэму Днепра, я думаю, можно успешно декламировать гоголевское «Чуден Днепр… » В учебниках по режиссуре и монтажу этот прием позже был назван «заменой монтажа-склейки внутрикадровым монтажом», а в фильме он приобрел форму почти музыкального произведения.
Споры вызвал подход Довженко к съемкам рабочей техники. В ходу была фраза Маяковского о том, что, если на технику не надеть эстетический намордник, она перекусает все человечество. Днепрострой снимали, установив камеру на поезде, развозящем бетон и стройматериалы. Получилась грандиозная панорама, но чувствовалось, что хотя режиссер и понимает необходимость стройки, сердце его отказывается «любить… красоту машины». Эпизод «Смерть юного ударника», когда мать погибшего мечется по стройке (»Кто убил моего сына?»), свидетельствует о нежелании режиссера надевать на технику «эстетический намордник». Неудивительно, что именно этот эпизод подвергся тотальной критике в 30-е годы. Впрочем, Довженко и сам говорил, что в революцию он вошел не через ту дверь.
-- Критиковали его и за отсутствие школы. Возмущались: «Едва узнав азы кинематографа, он снимает полнометражные фильмы!»
-- Александр Петрович «отсутствие школы» объяснял так: «Я стал посещать натурные съемки одного одесского режиссера… То, что он делал со своими актерами, было настолько плохо и настолько очевидно бесполезно, что я сразу повеселел. Я подумал: если я вижу, что это плохо, следовательно, я не так уж беспомощен. Я просто возьму да и сделаю лучше». И сделал. Эйзенштейн сказал по этому поводу: «Довженко свободен от формы. В этом он -- единственный».
-- Как же перенес режиссер нападки критиков, все то, что услышал от соотечественников о своем «Иване»?
-- Его друг Вишневский писал, что Довженко неимоверно тяжело переживал. В конце 1932 года у него впервые появилась мысль о переезде: «Я сбежал в Москву, чтобы больше никогда не жить в украинской обстановке… » А ведь он боготворил свою родину.
-- А отзывы об «Иване» именитых мастеров кино, первая победа отечественного кино на международном кинофестивале в Венеции не изменили отношение к нему на родине?
-- Итальянская пресса после триумфа фильма на фестивале в Венеции писала: «Нам стало ясно, что мы еще не знали до сих пор, что такое гений кинематографии, могущий выдержать сравнение с гениальными музыкантами и представителями других смежных искусств. Довженко доказывает нам, каким великим может быть экран, когда он освещен мыслью гениального художника». Многие зарубежные критики сравнивали Ивана с Микеланджеловским Давидом, а сам фильм называли «великим шедевром кино». Но эти оценки не получили резонанса в Украине. Поэтому в 1933-м Александр Петрович и уехал вместе с женой Юлией Ипполитовной Солнцевой и Александром Фадеевым на Дальний Восток -- писать сценарий «Аэрограда».
«Рабочий сценарий картины считался утерянным… »
-- У актера, игравшего главного героя, -- Петра Масохи, я знаю, было свое объяснение «поражения» Ивана: мол, ассистент режиссера ( а им была Юлия Ипполитовна) «давил» на Довженко, не давая ему как следует поработать над образом вместе с актером. По мнению Масохи, «Иван» стал пасынком среди фильмов советского кино из-за того, что главный образ оказался «недоношенным ребенком».
-- В разговоре со студентами ВГИКа Александр Петрович сказал иначе: на роль Ивана был неправильно выбран актер. И Петр Масоха не мог простить режиссеру этих слов до конца своей жизни.
-- Масоха пишет, что до съемок не видел сценария…
-- Актеры сценарий, действительно, не читали. Александр Петрович считал, что так лучше. А после съемок рабочий сценарий «Ивана» считался утерянным и был обнаружен только после смерти Довженко у художника картины Юрия Хомазы. В честь открытия Музея Александра Довженко он передал сценарий первому сотруднику музея, впоследствии его бессменному директору -- Татьяне Деревянко.
Когда фильм был приглашен для участия в Лондонском кинофестивале в 1960 году, сценарий уже показывали на выставке перед просмотром картины, а известный критик Ричард Роуд обращался к английскому зрителю: «Вы увидите кинофильм «Иван», на который не обращали внимания как на фильм, не имеющий значения. Для меня же он является шедевром киноискусства».
Татьяна Деревянко говорила об «Иване»: «Нам после Чернобыля надо этот фильм смотреть и видеть то, что невидимо было в 30-е годы. В столкновении с техническим прогрессом гибнут люди. И именно Довженко обратил наше внимание на то, что в этом виновата не техника, а те, кто не овладел этой техникой. И разве не символично, что патетический финал в «Иване» (стройка завершена, ура!) режиссер внезапно заменил на совершенно другой: Иван приходит на рабфак и под титры «Товарищи профессора, выкладывайте все, что вы знаете, нашему Ивану» садится за парту -- измученный, с серым лицом, с припухшими веками… »
1905Читайте нас у Facebook
