Когда девятилетнюю катю онищенко увозили из симферополя после смерти родителей, девочка даже не предполагала, что имеет право отказаться покидать город, где у нее есть прописка и двухкомнатная квартира
Когда «заботливые» тети объявили Кате (имя героини по ее просьбе изменено), что ее мать, вечно пьяную и драчливую скандалистку, лишили родительских прав, и теперь девочке, как круглой сироте, предстоит жить в детдоме, она лишь послушно кивнула. Потом из солнечного Симферополя ее везли на новое место жительства -- в незнакомый город Тернополь. И это Катя восприняла как должное. Стучали колеса, девочка смотрела из окна вагона на уплывающие крымские пейзажи, даже не подозревая, что имеет право отказаться покидать город, где родилась и где у нее есть двухкомнатная квартира.
Екатерина уже мало верила в то, что кто-нибудь в состоянии защитить ее интересы
Катю увезли --квартира осталась. А на календаре был 86-й -- чернобыльский -- год. Люди бежали из «пораженного» Киева, искали новые места для жизни, в том числе в Крыму. И Катиной квартирой какие-то чиновники распорядились по своему усмотрению. «Без шума и пыли» они передали ее новым владельцам в обход Жилищного кодекса Украины ( в статье 71-2 указано: за несовершеннолетними, оставшимися без родительской опеки, даже в случае их проживания на любой другой территории, до совершеннолетия сохраняется законное право на родительскую жилплощадь).
Нарушители закона, однако, положились на то, что еще много воды утечет, пока владелица квартиры вырастет, пока узнает о своих правах… Так оно и вышло. Закончив школу, Катя пошла работать, потом вышла замуж, родила ребенка и поселилась с семьей в одном из райцентров на Тернопольщине. Но квартиру в Крыму вспоминала, особенно летом, когда так хотелось вывезти ребенка на юг, к солнышку, а денег на это не было. И хотя родительская жилплощадь, как она понимала, давно уже принадлежала другим людям, Катерина решилась заявить о своих правах.
Сначала истица обратилась к властям Симферополя с просьбой вернуть ей утерянную жилплощадь или дать равноценную. Но получила вежливый ответ: в связи с отсутствием в городе жилищного строительства предоставить гражданке Онищенко требуемые квадратные метры не представляется возможным. Однако ее внесли в список внеочередников, и в этом списке она -- 182-я.
Да как же она получит квартиру, если жилье в городе не строится? Екатерина поняла, что без суда проблему не решить. Она подала иск, его приняли, но до рассмотрения его по существу у правосудия руки все как-то не доходили. Маяться бы Катерине по сей день, если бы не докатились до тихого райцентра, где она живет, слухи о том, что есть в Киеве такая структура -- Уполномоченный Верховной Рады по правам человека. И здесь гражданам Украины, чьи права нарушил или не захотел отстоять государственный чиновник, стремятся помочь.
Честно говоря, женщина уже мало верила в то, что кто-нибудь в состоянии защитить ее интересы -- ведь даже суд оказался бессилен. Тем не менее решилась обратиться в Киев к Нине Карпачевой. Началась переписка с симферопольскими властями, которой, казалось, конца не будет. Уполномоченный -- о нарушении закона, местные власти -- об отсутствии жилья. Уполномоченный -- о необходимости восстановить справедливость путем предоставления гражданке Онищенко отдельной квартиры, равноценной утраченному пятнадцать лет назад родительскому жилью, а из Симферополя приходит ответ, слово в слово повторяющий тот, который уже получала Екатерина.
В конце концов суд обязал исполнительную власть города предоставить гражданке Онищенко жилье. Но потребовалось еще немало времени, тратится еще немало сил для того, чтобы добиться долгожданного известия: исполком Симферопольского горсовета принял решение «о предоставлении гр. Онищенко на семью из трех человек изолированной квартиры площадью… »
Сиротская беззащитность часто провоцирует чиновный люд на противозаконные поступки
А в секретариат Уполномоченного Верховной Рады по правам человека приносят новые письма от людей, которые обращаются сюда в последней надежде защитить свои права. Очень много писем от сирот -- их читать особенно горько. Ведь если верить нашему законодательству, то сироты находятся под защитой государства -- им не у кого больше искать поддержки. На практике же именно беззащитность сирот провоцирует чиновный люд на противозаконные поступки. Особенно когда дело касается имущественных интересов.
В ежегодном государственном докладе о положении детей в Украине отмечено: реальной правовой базы, на которую могли бы опереться органы опеки и попечительства, выдавая родителям или опекунам разрешение или запрещая им отчуждать имущество детей, нет. Этим пользуются некоторые недобросовестные родители. Во время оформления документов на продажу квартиры органы опеки и попечительства, конечно же, стараются получить какие-то гарантии того, что ребенок не останется на улице.
Например, в Киеве практикуется выдача разрешения на продажу при условии одновременного или предварительного приобретения на имя ребенка нового жилья. Но в случае продажи квартиры в одном населенном пункте, а приобретения в другом одновременное оформление договоров купли-продажи невозможно! И уж тем более, если речь идет о выезде семьи на постоянное место жительства за границу.
Но в регионах, особенно в сельской местности, разрешение на продажу жилья выдается практически без гарантий на сохранение за ребенком жилплощади на правах личной собственности. Часто основанием для выдачи разрешения служит заявление родителей о том, что права детей нарушаться не будут, или документ о прописке ребенка на другую жилплощадь без права собственности, или гарантийное письмо с места работы родителей об обеспечении семьи жильем. В разных регионах и даже в разных районах одного города требуются абсолютно разные пакеты документов для рассмотрения таких дел!
А положение детей-сирот еще более уязвимо. Хотя действующий Жилищный кодекс сохраняет право на жилье за сиротами даже в случае, если его направляют на воспитание в государственное заведение. Но на деле жилплощадь сохраняется, когда в жилом помещении остаются другие члены семьи. А если в доме или квартире, откуда выбыл ребенок, никого не остается, то по договору жилье может быть передано в аренду любому гражданину -- пока ребенок не выйдет из детского учреждения или вернется от родственников, опекунов, попечителей. Это часто ставит повзрослевшего сироту -- законного владельца -- в ситуацию, когда он вынужден доказывать свои права на «место под солнцем».
Жилищным кодексом предусмотрено, что дети-сироты после истечения срока пребывания в детском учебном заведении, возвращения от опекунов (попечителей), после прохождения военной срочной службы обеспечиваются жильем по последнему месту проживания. Однако не отработан механизм постановки этой категории детей на квартучет. Потому как граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, ставят на учет по месту их постоянного проживания (прописки) или работы, а дети-сироты никогда собственного жилья не имели.
Кроме того, дети, выходя из интернатских заведений, часто не имеют даже необходимых документов о последнем месте прописки. В больших городах постоянно идут споры между районами: который из них обязан обеспечить сиротку жильем -- тот, где он родился или где его нашли, тот, в котором была прописана мать, или же тот, в котором он закончил детское государственное учреждение? Эта проблема касается также детей, лишенных родительской опеки, и тех, кто отбыл наказание в местах лишения свободы. Не имея родственников, собственного жилья и права на его получение, они остаются брошенными на произвол судьбы.
Менее трети детей, оставшихся без опеки родителей, ориентируются в своих правах?
В этой ситуации особенное значение имеет правовое просвещение ребят, оставшихся без родителей. Сегодня оно практически не ведется, о чем красноречиво свидетельствуют результаты социологического опроса воспитанников школ-интернатов для детей-сирот, проведенного Украинским институтом социальных исследований. Только 26% опрошенных детей сказали, что они ориентируются в своих правах, очень мало знают о них 30%, 27% знают лишь, что таковые есть, но конкретно ничего о них сказать не могут. 13% утверждают, будто у них есть одни обязанности, а прав никаких нет. Совсем не готовыми к разговору о правах оказались 4% респондентов. Хуже того, 12% ответили, что их жизнь никак не изменится от того, будут они знать свои права или нет.
Конечно, 200 тысяч обращений к Уполномоченному по правам человека -- за три года! -- это несомненное свидетельство того, что добиться восстановления законности в нашей стране не всегда легко. Но можно: история Екатерины Онищенко -- лучшая тому иллюстрация. И ведь она не одна такая. Да, немало дней, недель, месяцев ушло на то, чтобы справедливость восторжествовала, но ведь этот час настал!
Больше писем от Екатерины нет. Оно и понятно: новоселье, столько хлопот…
359Читайте нас у Facebook
