Хотя инночке уже шесть с половиной лет, она только начинает осваивать навыки общения с людьми
В Броварской детской больнице Инночка живет с начала нынешнего года. Мать было забрала ее домой, но в мае девчушку вернул сюда наряд милиции, принявший Инну за бродяжку. Задержанных беспризорников здесь первым делом помещают в инфекционное отделение, ведь практически у всех -- вши, у большинства -- чесотка. У Инны заразных болезней не обнаружили, однако она осталась, став воспитанницей медицинского коллектива. Мера эта вынужденная: живя с матерью, квартира которой превратилась в место сборищ пьянчуг, девочка все более превращалась в «городского Маугли». Она до сих пор почти не умеет общаться с людьми и только в больнице стала приучаться к элементарным правилам поведения -- например к тому, что нужду следует справлять в туалете.
«За мамой Инна ни разу не плакала»
-- Инночка стала нашей общей любимицей -- сообразительная, веселая, легко идет на контакт. Вот только уж очень запущенная, -- рассказывает сестра-хозяйка инфекционного отделения Лидия Щава. -- Какие только сюрпризы она ни преподносила: то тарелки побьет, то намочит одежду и бросит ее в унитаз, а то и в туалет сходит посреди комнаты. Пришлось приучать к порядку -- жестами показываю: «нельзя», «собери вещи»… И что бы вы думали -- она все понимает!
Каждого человека в белом халате Инна воспринимает с огромной радостью. По утрам мы ходим с ней на прогулку, и если в поле зрения оказывается мой коллега, она стремительно несется к нему приласкаться. Реагирует при этом не на конкретного человека -- на халат. А вот чтобы она плакала, тоскуя за мамой, я ни разу не видела.
Врачи рассказали, что мать Инны -- молодая женщина лет 25--30-ти -- приходила навещать дочь исключительно поздно вечером, всегда пьяная и в сопровождении кавалеров-собутыльников. Заплетающимся языком требовала немедленно выписать ребенка. Ей предлагали прийти утром, но трезвой ее здесь так и не увидели.
Вместе с главным врачом Броварской детской городской больницы Петром Шкуренко мы попытались разыскать горе-мамашу по месту жительства.
-- Ольга в последнее время дома не живет. Поговаривают, скрывается от своего приятеля, с которым что-то не поделила, -- рассказала соседка. -- Но в квартире у нее по-прежнему полно народу. (И действительно, на наших глазах оттуда вышла какая-то женщина, затем там пыталась разыскать некую Лену еще одна незнакомка. -- Авт. ) Чему удивляться: дверь не закрывается, вот Ольгины приятели и продолжают здесь пьянствовать, ночуют.
«Своими глазами видела, как девочка дымила сигаретой»
… Дверь квартиры была приоткрыта. В глаза бросался закопченный потолок. «Это пожар у них недавно был, хорошо хоть сумели потушить, -- прокомментировала соседка. -- А взгляните на детскую кроватку -- бутылок-то в ней сколько! Пьянчуги превратили кроватку в склад стеклотары».
-- Хорошо, что девочку поселили в больнице, ведь Инна словно беспризорная днями одна шаталась по улицам, -- продолжает соседка. -- А ведь она еще совсем маленькая. Какое-то время я не знала, что у Ольги есть дочка -- она ее гулять не выносила. А затем никак не могла понять, почему ребенка никогда не слышно -- не припомню, чтобы он плакал. Однажды спросила об этом Ольгиных приятелей. «Так она водку в молоко добавляет, вот девочка и спит все время», -- просветили они. Как малышка выжила, не знаю. А когда подросла, стала взрослым подражать. Правда, не в питье «горькой» -- в курении. Своими глазами видела, как девочка на балконе дымила сигаретой.
-- В минувшем году Ольга обратилась к нам с просьбой разрешить продать квартиру, -- говорит секретарь опекунского совета при председателе горсовета Броваров Зоя Ярыч. -- Сошлись на таких условиях: Инна будет учиться в специнтернате для глухонемых, а Ольга, продав квартиру, переберется в село, там можно жить с огорода. Я специально съездила в село Михайловцы, чтобы удостовериться, что женщина собирается приобрести там дом. Но туда она так и не переехала. Мать Ольги, узнав о ее планах, обратилась в прокуратуру: Ольга-де деньги за квартиру пропьет, а Инночка останется без жилья. Так что разрешение на продажу отменено. К тому же, мы ходатайствуем перед судом о лишении отца и матери Инны родительских прав.
-- Ольга с мужем получили эту квартиру как переселенцы из Чернобыльской зоны -- они из Вильчи, отселенной в середине 1990-х, -- рассказал Петр Шкуренко. -- Но то ли из-за пьянства, то ли по другой причине семья у них распалась. В начале года Ольга привела к нам в больницу дочку, чтобы обследовать перед сдачей документов в интернат для глухонемых. По результатам обследования пришлось малышку поселить в больнице, для нее оформили санаторное питание, а то ведь была худющей, изможденной. Девочка живет в боксе одна, много рисует, играет с куклами -- сотрудники принесли ей игрушки, одежду, при любой возможности берут Инну с собой. Даже на административных совещаниях она постоянный гость -- девочке ведь нужно общество. Мы пытались найти ей сурдопедагога, но в Броварах такого специалиста не оказалось. Придется чуть подождать -- пока не оформим девочку в интернат для глухонемых.
-- Учить глухонемых детей можно уже в возрасте одиннадцати месяцев, установив степень потери слуха даже у грудных малышей, -- заявила сурдопедагог Киевского слухового центра Елена Чернышова. -- С шестилетней Инной работать будет тяжеловато, но случай не безнадежен. Овладеть письменной речью и ручной азбукой глухонемому сравнительно просто, гораздо труднее дается устная речь -- воспринимать ее звуки он сможет главным образом по губам. Однако если у Инны есть остатки (так называемые островки) слуха, то устная речь будет усваиваться гораздо легче, а слуховые аппараты облегчают обучение. Кроме этого, девочку можно обучить произношению вслух целого набора необходимых в обиходе фраз. Правда, звучат они в устах глухонемых далеко не так складно, как у людей с нормальным слухом.
261Читайте нас у Facebook
