«Медики отправили меня к «двухсотым»: морпех из Херсона потерял сознание после танкового обстрела, а очнулся уже в плену
«Небо сияло от обстрелов, и не было понятно, это закат или рассвет»
В начале российско-украинской войны в 2014 году Александр Дидур работал барменом в курортном поселке Коблево. Мужчина признается, что жил тогда своей жизнью и на войну особо не обращал внимания. Все изменилось после того, как он узнал о гибели в АТО своего знакомого из Олешек, откуда родом и сам Александр.
«На войне погиб знакомый из Олешек. Не скажу, что это был мой близкий товарищ, но когда я узнал о его смерти, начал интересоваться, что происходит в стране и вокруг нас», — объясняет Дидур.
Имея опыт срочной службы, мужчина подписал контракт с ВСУ и с 2015 защищает Украину.
На момент широкомасштабного вторжения Александр Дидур нес службу на мариупольском направлении в составе 36-й отдельной бригады морской пехоты. Это то самое подразделение, которое героически защищало Мариуполь.
«Я до конца не верил в возможность вторжения, хотя слухи были постоянно. Я думал, что россияне снова станут проводить какие-то учения, как это было раньше, — вспоминает Дидур. — 24 февраля все произошло неожиданно. За несколько дней до вторжения начались точечные обстрелы позиций из тяжелой артиллерии, а в ночь на 24 февраля небо над нами просто сияло. И не было понятно: то ли закат, то ли рассвет, а просто летели снаряды разных калибров. Сначала забрасывали „Градами“, тяжелой артиллерией, а затем поднялись в небо их самолеты. Били по гражданским людям».
«Дуло танка повернулось ко мне»
Нашествие россиян заставило пехотинцев отойти в Мариуполь и занять позиции на заводе «Азовмаш».
«Мы находились в круговой обороне, держали позиции у театра „Искра“, ведь орки подошли очень близко к заводу», — рассказывает Александр.
В те дни обороны приморского города мужчина и получил тяжелое ранение.
«Сам момент ранения я не помню, ведь у меня внезапно потемнело в глазах, однако тот день запомнил очень хорошо», — объясняет Дидур.
Пехотинец вспоминает, что за позициями его подразделения охотился российский танк.
«Сначала он выезжал из-за многоэтажек и работал издалека. Попадал и по заводу, и по театру, где мы были. „Искра“ загорелась, и мы отошли к четырехэтажному зданию — бывшему заводскому цеху. Танк подъезжал все ближе и однажды выехал совсем не с той стороны, откуда мы его ждали. Он находился метрах в 400 от нас. Я ребятам приказал, чтобы они спустились в бункер, а сам остался на этаже. Потом я только успел увидеть, как дуло танка повернулось в мою сторону. И все… Раздался взрыв. Снаряд попал в стену в 2−3 метрах от меня», — говорит военный.
Но на счастье мужчины, не все послушались его приказа скрыться. Один из побратимов по имени Антон в бункер не спустился.
«Он не убежал, а поднялся за мной, не испугался и в тот момент, когда танк мог и дальше по нам работать, Антон схватил меня за лямки бронежилета и по лестнице стянул вниз в бункер», — рассказывает Дидур.
Александр признается, что побратим, который его не послушал, буквально спас ему жизнь, ведь с такими ранениями он бы не выжил.
«Все лицо обожжено, волос не было — сгорели, выбиты зубы, — вспоминает военный. — Вместо глаз — два надутых шарика, потому что я получил ожоги глаз. Обломки были по всему лицу и в левом глазу, в руках, ноге, а на правой руке оторвало пальцы вместе с автоматом. Кстати, обломок до сих пор есть в моей голове, и это немного нереально — иметь такой обломок и оставаться в здравом уме, да и вообще жить».
Побратимы оказали мужчине первую помощь и под обстрелами перенесли в бункер, где еще оставались медики.
«Но сначала меня определили к „двухсотым“. Это и неудивительно: весь в крови, лицо полностью обожжено… Меня положили и не оказывали помощи, потому что думали, что я уже все. Но, наверное, я подавал какие-то признаки жизни, и мне начали оказывать медицинскую помощь», — говорит морской пехотинец.
Что было дальше, мужчина практически не помнит.
«Я слышал голоса ребят, но потом они начали затихать и удаляться», — рассказывает Александр.
«Палачи уже сами уставали избивать пленных»
Пришел в себя мужчина уже… в плену. 36 бригада морской пехоты пошла на прорыв, а тяжелораненые бойцы попали в неволю к оккупантам.
Первым местом содержания Александра была печально известная Еленовская колония, где в июле прошлого года россияне убили 53 украинских защитника.
«Содержание было жесткое, и издевались над людьми, но не в бараках, а когда вызывали на допросы. Особенно жестко издевались над пленными „азовцами“. Полицейские шокеры, избиение палками — все это было. Один из пленных был ранен, обломок находился у него недалеко от сердца. Однажды, когда его в очередной раз избивали, обломок начал двигаться, вошел в сердце, и человек погиб. Пленных было много, и палачи уже просто устали их избивать, так что они делали по-другому: заводили на допрос и связывали в позе лотоса. Сначала тебе просто не удобно, но 2−3 часа, и человек начинает стонать, судороги сводят по всему телу. Или завязывали руки за спиной и через них забросывали петлю на шею: руки постепенно начинают опускаться, и получается так, что ты будто сам себя душишь», — вспоминает дни ада в Еленовке Дидур.
Читайте также: На месте массового убийства азовцев в Оленовке россияне разбрасывали обломки от «Хаймарсов»: был ли шанс предотвратить теракт
Затем был этап в Горловскую исправительную колонию. Там с пленными оккупанты пытались проводить «политическую» работу, рассказывая, что вся Украина уже захвачена и остался только Киев.
«Они говорили, что пытаются нас отдать назад, а Украина просто не хочет нас забирать, потому что мы ей не нужны. То есть пытались морально задавить. Но каждый день я слышал взрывы, это означало, что война продолжалась и мы не проиграли. Впрочем, в плену со всем соглашаешься, потому что один неправильный взгляд и тебя просто могут забить. Забить чем угодно: резиновыми шлангами от стиральной машины, железной линейкой… Тем, что находится под рукой», — объясняет военный.
Александр Дидур провел в плену долгих 15 месяцев.
«Если быть честным, то надежду на освобождение я иногда терял. Поддерживала мысль о том, что моя жена дома, что у меня двое детей, что все будет хорошо. Я очень верил, что настанет мое время и я вернусь домой. Вопрос был только в том, когда же он наступит? Кого-то забирают на обмен, но не тебя, и огонек надежды в душе постепенно начинает угасать», — делится эмоциями защитник.
«Мы все казаки»
Однако время Александра все же наступило.
«Однажды назвали мою фамилию и забрали. Но я не знал, что еду на обмен, ведь в плену ты не понимаешь, везут тебя снова по этапу или нет. Я поверил, что наконец-то дома, когда встретились два автобуса: наш и автобус с российскими пленными. Наша охрана вышла, и мы перешли в другой автобус. Когда там нас поздравили „Слава Украине!“, мы со знакомым переглянулись, мол, а может, не надо пока отвечать „Героям слава“, потому что это могла быть какая-то провокация. Но все закончилось хорошо», — вспоминает морпех.
Мужчину еще ждут сложные операции и период восстановления, ведь, кроме пальцев на руке, Александр потерял и один глаз. После завершения реабилитации Дидур планирует вернуться на службу в свое подразделение как инструктор.
По словам морпеха, Украина одержит победу, потому что: «У нас есть корни! Крепкие, настоящие! Мы все казаки. У каждого украинца есть казацкий чуб, даже если он его и не выстриг. Потому что это наши корни. Наши люди всегда за свободу, за свое. Не лезь к украинцу — и у тебя не будет проблем. Но если ты уже лезешь, то тебе капец», — резюмировал Александр Дидур.
Получить помощь украинцам с инвалидностью можно на сайте организации EnableMe Ukraine. Вы можете задать вопросы эксперту и получить бесплатную помощь в сообществе EnableMe.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали историю студента-физика Андрея Голопапы, который в 18 лет оказался на войне, получил тяжелое ранение, потерял конечность, однако вместо жалости к себе исповедует активную помощь своим побратимам.
1917
Читайте нас в Facebook
