Десятый год киевлянка людмила андреевна ухаживает за сыном, который находится в коме
«Каждое утро сын открывает глаза и улыбается мне»
Людмила Андреевна неустанно говорит с сыном, рассказывает ему обо всем.
-- Петюша, сынок, давай немножко просыпайся, к нам гости пришли, -- тормошит она его. -- Ты голубка мамина дорогая.
Она уверена, что сын ее слышит и понимает. Ответить только не может. Но уже девять лет мать не теряет надежду поставить сына на ноги.
-- Иногда Петя целый день бодрствует, -- объясняет мне женщина. -- А бывает, отключается и лежит, как мертвый. Тогда я его пытаюсь взбодрить: то за щеку ущипну, то за нос подергаю. Он открывает глаза и улыбается. А это самая большая награда за мои старания. Ведь первые три года сын лежал, будто каменный. Глаза у него были пустые. Однажды дочка принесла статью об американке, которая 17 лет находилась в коме и «ожила». Я несколько раз перечитывала ее Пете, говорила: вот видишь, как бывает, может, и у тебя еще все впереди. Однажды отходила от его кровати и заметила, что он глазами провожает меня. По моему телу мурашки пробежали. Я кинулась к сыну, целовала его, обнимала. Он пытался мне что-то сказать, но ничего не получалось, тогда у него на глазах появились слезы. Я просила его: не плачь, сынок, иначе мне будет еще труднее.
Чтобы поддерживать жизнь в сыне, Людмиле Андреевне пришлось научиться всему, что делали медсестры в реанимации: она постоянно откачивает ему из легких слизь, кормит через гастростому (трубку, введенную в желудок), делает массаж, меняет повязки. Женщина без устали переворачивает сына на кровати, чтобы у него не появились пролежни. Ее день начинается в шесть утра.
-- Даже когда я закончу все процедуры, не могу оставить сына одного в квартире ни на минуту, -- объясняет Людмила Андреевна. -- В магазин за продуктами ходит соседка. Раз в неделю меня подменяет дочка или внучка, а я уезжаю на дачу отсыпаться. Тяжело, но за эти девять лет я ни разу не вышла из себя, не была раздражена тем, что вижу каждый день.
Женщина все эти годы живет надеждой.
-- Я видела сон, будто мы с Петей в поезде едем, -- делится Людмила Андреевна. -- Сын был в шапке и сказал мне: «Вот увидишь, мама, я пойду своими ногами». Это снилось мне в ночь на понедельник. Говорят, увиденные в этот день сны сбываются через десять лет.
«Я знала, что Петя разобьется, когда во сне увидела мокрых котят на его автомобиле»
Людмила Андреевна старательно поправляет сыну постель. Его кровать стоит в центре комнаты и занимает больше всего места. Под стенкой находится диван, а с другой стороны -- сервант, за стеклом которого несколько фотографий.
-- Это мы с Петей на его проводах в армию, а это он с сыном незадолго до аварии, -- рассказывает Людмила Андреевна. -- На фотографии была еще невестка Лариса, но я отрезала ее. Мне кажется, сыну больно видеть бывшую жену. Когда она пять лет назад приехала брать развод, Петя отвернулся и лежал, не шелохнувшись, пока та не ушла. Правду говорят: чтобы узнать человека, надо с ним пуд соли съесть… С первой женой сын прожил меньше месяца, а она, узнав о беде, до сих пор проведывает нас. Как-то призналась мне, что казнит себя, думает, если бы они с Петей не разошлись тогда, он был бы сейчас здоров. Но, видно, человеку не избежать того, что на роду написано.
Петр прошел Афганистан. Казалось, раз там пуля не взяла, значит, будет жить долго. После армии отправился по туристической поездке в Армению, где и встретил Ларису. Она была родом из Кургана -- маленького городка за Уралом. Домой мужчина вернулся с новой женой.
-- Петя работал охранником в милиции, получил гостинку. Но Ларису тянуло на родину. Когда у них родился сын, они переехали в Курган, -- продолжает Людмила Андреевна. -- Мы виделись редко, но я знала, что Петя и там работал в милиции. За четыре года они купили дачу, машину, строили трехкомнатную кооперативную квартиру. И было бы мне спокойно, если бы не сон, который я увидела за пять лет до аварии. Петя как раз тогда купил «Москвич» белого цвета. И снится мне эта машина на мосту, к ней подходит мой покойный дедушка и кладет сзади на багажник четырех мокрых котят. Я их выбросила в реку, оглядываюсь, а котята снова там лежат. Когда проснулась, знала, что Петя разобьется на машине… Так и случилось. У меня гостили невестка с внуком. Мне бы радоваться встрече, а я себе места не находила. В груди была такая боль, словно мне нож в сердце всадили. Душа беду чуяла. В тот же вечер нам позвонили из Кургана и сообщили, что Петя попал в аварию и в тяжелом состоянии находится в больнице. В служебную машину, в которой ехал сын, на огромной скорости врезался «уазик». Петр сидел за водителем -- им двоим больше всего досталось.
Мы с невесткой и внуком ехали в Курган на поезде трое суток. Я всю дорогу выла, как волчица. В реанимации я бросилась к Пете и шептала: сыночек, я здесь, я спасу тебя. Он не шелохнулся. Жизнь в нем поддерживали аппараты. У него были переломы основания черепа, ключицы и бедра, разорвано легкое.
Жена оформила опекунство и… ушла
Так Людмила Андреевна просидела возле сына на табуретке почти круглые сутки.
-- Тогда и закончилась моя личная жизнь, -- говорит женщина. -- Я Петю только один раз за все эти годы оставила, когда у меня мама тяжело заболела -- у нее не работали почки. Три месяца я ухаживала за ней, но она умерла у меня на руках. Я тогда из огня да в полымя, снова поехала сына смотреть. В палате Пети стояло еще три койки. За месяц, что мы там провели, я столько смертей видела. Только увозили умершего из палаты, сразу на его место поступал тяжелый больной. А состояние сына оставалось прежним.
Через год Людмилу Андреевну вызвал к себе на работу начальник Петра и предложил ей три варианта на выбор. Если она решит остаться в Кургане, им дадут двухкомнатную квартиру, и врачи госпиталя будут наблюдать Петю. Если захочет увезти сына в Киев, для них найдут сопровождающих, врача и выделят деньги на покупку двухкомнатной квартиры. «А какой третий вариант?» -- поинтересовалась женщина. «Вы можете оформить сына в дом инвалидов», -- ответили ей.
-- Эти слова прозвучали, как удар по голове, -- вспоминает Людмила Андреевна. -- Я сказала: пока мои руки работают, ноги ходят, глаза видят, я за ним буду смотреть. Лариса, узнав об этом разговоре, возмутилась: мол, я его жена и буду за ним ухаживать. Она так растрогала меня этими словами. Но я и не подозревала о ее коварстве. Лариса подписала документы и стала опекуном Пети. Ей предложили на выбор пять квартир в Кургане. Как оказалось, в новой квартире, кроме подаренной сыну хирургической кровати да ветхого диванчика, больше не было мебели. Я удивилась: ведь еще до аварии сын хвастал мне, что приобрел два мягких уголка и кухню. В тот же день Лариса огорошила меня, заявив, что не может находиться рядом с Петей, и ушла… Поначалу заходила к нам несколько раз в неделю, заносила хлеб и молоко, а затем перестала. Я оказалась одна в чужом городе с полуживым сыном. Мне предстояло научиться ухаживать за ним. Первое время я не знала, с какой стороны к нему подойти, у меня от страха руки тряслись, глаза застилали слезы. Мои рыдания через стену услышала соседка. Как я благодарна этой женщине. Она заходила поговорить, приносила еду, а вслед за ней и другие соседи стали помогать, кто чем мог. Одна женщина, работавшая медсестрой, отправляла меня прогуляться на улицу, а сама ухаживала за Петей. Я тогда бегала на почту звонить в Киев дочке и младшему сыну, ведь у нас с Петей в квартире не было телефона.
Больного раз в неделю навещал врач из госпиталя. Он и сообщил в опекунский совет, что жена за Петром не ухаживает. Тогда Лариса отказалась от опекунства и передала Людмиле Андреевне четыре миллиона рублей. Оказалось, что она получила на работе Петра компенсацию в 53 миллиона рублей!
Чтобы перевезти сына в Киев, Людмиле Андреевне понадобилось около восьми миллионов рублей. Сотрудники Петра собрали недостающую сумму. В Киев мать с сыном сопровождал врач.
-- Я замотала сына в больничные простыни, поскольку все его вещи остались у невестки. Так и привезла Петра в Киев, -- продолжает Людмила Андреевна. -- Лариса отписала нам гостинку в Киеве, а мы ей -- двухкомнатную квартиру в Кургане. Свою двухкомнатную я продала, чтобы оплатить лечение сына. В этом году получили телеграмму из кооператива в Кургане, в котором Петя оформлял документы на трехкомнатную квартиру. Оказалось, Лариса судится с ними, не хочет делить жилье с бывшим мужем. Если бы она согласилась продать квартиру и отдать нам часть денег на лечение. Сыну нужно дважды в год проходить интенсивный курс в госпитале, постоянно принимать препараты для мозга, а они очень дорогие.
«Петр любит рассматривать детей»
-- Петр три года был в коматозном состоянии (кроме дыхательной системы и сердца, все органы и функции организма спят), -- говорит заместитель директора Института нейрохирургии АМН Украины профессор Виталий Цымбалюк. -- За это время у мужчины погибла кора головного мозга. Двигательные функции восстановились частично. Без специального лечения у этих больных шансы на выздоровление равны нулю. Лечить таких пациентов очень сложно. В последнее время стали вводить эмбриональные или стволовые клетки. Они встраиваются в поврежденные клетки мозга и замещают их, однако это лечение не всегда дает желаемый результат. У нас есть пациент с аналогичным диагнозом, которому применили эту методику. Сейчас он сам садится, повторяет простые движения.
Людмила Андреевна делает для сына все, что в ее силах.
-- Я стараюсь кормить его только свежей витаминизированной пищей, -- говорит женщина. -- Когда получаю пенсию, покупаю рыбу и делю ее на несколько кусочков, чтобы хоть раз в неделю давать сыну. Варю каши, готовлю овощные пюре, свежие соки, а летом растираю ягоды. И на все это у нас две пенсии -- 87 гривен моих и 230 Петиных. Лариса подала на алименты, поэтому часть из этих денег высчитывают. Помогают младшие дочка и сын.
-- Самое главное, что мамины старания не проходят даром, -- говорит Ольга, сестра Петра. -- Теперь, если кто-то приходит, брат поворачивает голову. Особенно внимательно рассматривает детей. Когда мама бреет его и просит поднять подбородок, Петр слушается. Я сама медсестра и знаю, что для врачей это незначительный прогресс. Но для родных его каждое движение -- достижение. Брат общается с мамой языком тела. Врачи говорят, что у тех, кто постоянно ухаживает за такими больными, устанавливается с ними связь на подсознательном уровне.
… Этой весной перед выборами по дворам ходили кандидаты в депутаты, спрашивали, живут ли в домах одинокие люди, которым нужна материальная помощь. Соседи рассказали об этой семье. Один из кандидатов изумился, что в квартире, где лежачий больной, совершенно нет неприятного запаха, все чисто.
-- В тот же день Пете дали 300 гривен на лекарства, обещали ходатайствовать, чтобы нам выделили более просторную квартиру. Ведь если бы у нас был балкон, я бы Петю вывозила летом на свежий воздух, -- говорит Людмила Андреевна.
Один профессор, читая лекции в медуниверситете о таких больных, как Петр, говорил, что сначала о них забывают друзья, потом от них уходят невесты, жены, а до конца остаются только мамы. И им нужно памятник ставить при жизни. У Людмилы Андреевны сейчас одно желание: чтобы Бог дал ей силы досмотреть сына.
374Читайте нас у Facebook
