«Я провел ладонью по животу — и обнаружил большую опухоль. При этом у меня ничего не болело»
Виктор Васильевич (на фото в заголовке) много лет работал пожарным и заместителем начальника пожарной части. Высокий, крепкий — на такой работе нужны именно такие — он почти ничем не болел. Но стрессы… В этом состоянии мужчина находился практически постоянно. А как иначе, когда ты видишь человеческое горе, сопереживаешь?
— Настоящее потрясение я пережил, когда пришел на стажировку в пожарную часть, — вспоминает Виктор Проценко. — Загорелся дом, нас вызвали слишком поздно, и мы не смогли спасти из огня двоих маленьких детей. Эта трагедия заставила меня понять, чем хочу заниматься в жизни — спасать людей. Никогда не жалел о том, что стал пожарным. Правда, сейчас я уже на пенсии.
Говорят, одним из факторов, вызывающих сбой в иммунной системе, является стресс. А этот сбой ведет к онкозаболеваниям: организм перестает распознавать и уничтожать аномальные клетки, они делятся, образуя раковую опухоль. Конечно, стресс — не единственная причина онкозаболеваний. «Виноват» всегда комплекс, который может включать наследственность, неблагоприятную экологию, употребление некачественных продуктов. Но случается, человек уделяет здоровью большое внимание, а болезнь его настигает.
— Я и подумать не мог, что у меня возникнут проблемы со здоровьем, — продолжает Виктор Проценко. — А однажды провел ладонью по животу, и отчетливо почувствовал, что под пальцами большая опухоль. У меня ничего не болело. Сначала я обратился в поликлинику по месту жительства — в Конотопе. Врачи отправили меня в Сумскую областную больницу, где сделали МРТ и обнаружили несколько новообразований. Они были необычными, специалисты не могли с ними разобраться и дали направление в Институт рака, который находится в Киеве. За это я очень благодарен, потому что именно здесь мне поставили окончательный диагноз и подобрали лечение.
Читайте также: «Я стала медиком, потому что понимаю онкобольных детей»: история победившей рак украинки
— Оказалось, что у этого пациента очень редкая форма онкозаболевания, — говорит онкохирург отделения опухолей печени, поджелудочной железы и онковаскулярной хирургии Национального института рака Вячеслав Копецкий. — Множественные новообразования буквально разбросаны по брюшной полости: в желудке, кишечнике. Прежде чем начать лечение, мы изучили специальную литературу, консультировались с зарубежными коллегами. Пациент в течение года прошел восемь курсов химиотерапии, благодаря которым опухоли существенно уменьшились. Затем мы провели серьезное хирургическое вмешательство, которое является ключевым в лечении редких опухолей брюшины. А после удаления опухолей применили сравнительно новый для нас метод — внутрибрюшную гипертермическую химиотерапию: с помощью специальной аппаратуры в брюшную полость вводится подогретый до 42 градусов химиопрепарат. Он воздействует на оставшиеся опухолевые клетки. Через 60—90 минут химиопрепарат убирают. Метод хорошо себя зарекомендовал. Считаем, что и для Виктора Проценко он будет результативным.
«Решил не падать духом и бороться»
Информацию о своем заболевании Виктор Васильевич в Интернете не ищет.
— «Лишние» знания могут даже ухудшить состояние, — говорит Виктор Проценко. — Прочтешь, чем может закончиться обычный кашель, и становится страшно. Я уже не говорю, что можно узнать про онкозаболевание! У меня есть доверие к врачам, потому что они настоящие профессионалы, я в этом убедился. И еще важно не падать духом и бороться.
— Виктор — значит победитель, в имени мужа закодирована победа над болезнью, — добавляет жена Виктора Васильевича Татьяна. — У него была такая опасная работа! Всегда на грани: выезжал на взрывы газовых баллонов, пожары, ДТП, в которых загорались автомобили… Сейчас спасателем работает наш сын Артем.
— Трудно быть женой и мамой спасателей?
— Конечно. Тяжело ждать их с работы. Никогда не знаешь, что может случиться. Но мы с Виктором 34 года вместе. У нас была школьная любовь, я дождалась его из армии. Когда решил идти в пожарные, не возражала. У мужа характер боевой, и это, думаю, важно, чтобы настроиться на борьбу с болезнью.
Читайте также: «Произошло чудо»: киевлянка забеременела через 3 месяца после онкооперации на матке
— Борьба длится уже полтора года?
— Да. Так совпало, что 15 ноября у нас родился внук Тимофей, а через месяц у Виктора обнаружили опухоль. Мы так радовались долгожданному малышу! Поэтому и в мыслях не было смириться с ситуацией. Нам надо вместе ее преодолеть. Очень помогают нашей семье бывшие сослуживцы мужа, руководитель Государственной службы Украины по чрезвычайным ситуациям в Сумской области генерал Геннадий Борисович Волик. Почти полгода понадобилось врачам, чтобы тщательно обследовать мужа, перепроверить несколько раз анализы, подобрать препараты для химиотерапии. Затем год муж проходил химиотерапию. И вот сейчас был решающий этап лечения — операция, которая длилась девять часов, и внутрибрюшная химиотерапия. Перенести все это было непросто, но через две недели мы с мужем отправились домой.
Два года назад Национальный институт рака приобрел специальное оборудование, позволяющее проводить пациентам внутрибрюшную химиотерапию.
— Метод не новый: в США его начали использовать в 80-е годы прошлого века, в Европе внедрили в клиническую практику в 1990-х, — говорит онкохирург Вячеслав Копецкий. — Мы же первых пациентов пролечили с его помощью два года назад. Но надо понимать: внутрибрюшную химиотерапию не используют изолированно. Сначала опухоль удаляют хирургически. И сделать это должны высокопрофессиональные хирурги. Лишь после этого в брюшную полость вводят нагретый химиопрепарат. Он проникает в ткани на глубину не более трех миллиметров. Если же пораженная опухолевым процессом ткань по толщине больше трех миллиметров, химиопрепарат ее не обезвредит, не разрушит, и метод будет дискредитирован.
— Значит, он подходит не всем?
— Нам надо отбирать только тех пациентов, которым мы сможем помочь, у которых получим хороший результат. Думаю, что Виктору Проценко метод как раз подошел. Этот пациент действительно уникален. У него мы диагностировали один из редких подвидов саркомы (десмопластическая мелкокруглоклеточная опухоль). В нашей практике такой диагноз встретился впервые.
«Щадящее лечение дает шанс больному раком выздороветь и вернуться к нормальной жизни»
— Метод внутрибрюшной химиотерапии может использоваться только в таких высокотехнологичных заведениях, как наш институт, — рассказывает главный врач Национального института рака, онкохирург Андрей Безносенко. — Дело в том, что именно к нам поступает много тяжелых пациентов и с редкими онкозаболеваниями (к ним, в частности, относятся псевдомиксома брюшной полости и мезотелиома брюшины). Операции по поводу таких опухолей обычно проводят бригады хирургов, в которые входят те, кто специализируется на гинекологии, хирургии печени, кишечника, и другие. Специалисты выполняют комбинированное вмешательство. В течение восьми — десяти часов удаляют опухоли, иногда вместе с пораженным органом. Затем проводится внутрибрюшная гипертермическая химиотерапия, чтобы те клетки, которые мы, хирурги, не видим глазом, были убиты с помощью химиопрепарата. До 2017 года наши пациенты с редкими опухолями были вынуждены ехать за границу из-за того, что у нас не было аппарата для проведения химиоперфузии. Теперь все изменилось. Недавно наш опыт в этой области был представлен в Париже на мировом конгрессе. Доктор Копецкий сделал доклад по использованию методики.
— У скольких пациентов вы применили химиоперфузию?
— За два года мы пролечили около 50 пациентов с редкими опухолями. Это большой опыт. За рубежом одна клиника использует метод в среднем раз в месяц, а мы — раз в неделю или в две. Для европейских и американских коллег это очень ценно — когда в одном лечебном учреждении накоплен такой большой опыт лечения редких заболеваний. К тому же наши данные опубликованы в одном из ведущих медицинских журналов, чем мы очень гордимся.
Читайте также: Большинство случаев рака груди вызвано гормональным сбоем: как выявить недуг на ранней стадии
— Метод действительно очень эффективный?
— В сочетании с другими методами — да. Но химиоперфузия не панацея. Цель метода — максимально продлить жизнь. И сделать это удается. К сожалению, мы, онкологи, живем не в мире белого и черного. Если можем продлить пациенту жизнь на месяцы, а иногда на годы, для нас это хороший результат. Мы за это беремся — и помогаем. Не всегда, к сожалению, удается излечить. Но дать человеку два-три года жизни — это большое достижение нашей медицины. Люди живут нормально, некоторые продолжают работать, видятся с родными, путешествуют. К сожалению, такой результат не у ста процентов наших пациентов. Конечно, прогноз лечения индивидуальный.
— Как изменилась онкология за последние десятилетия?
— Методы стали гораздо более щадящими. Пациенты получают амбулаторную химиотерапию и ходят на работу. После лучевой терапии в тот же день отправляются домой или по делам. Через пять дней после малоинвазивной операции мы выписываем человека из клиники.
Долго бытовало стереотипное представление: диагноз рак — это приговор, человек станет инвалидом, он будет потерян для общества. Сейчас многое меняется. Щадящее лечение позволяет пациенту выздороветь и вернуться к нормальной жизни.
— Скольким пациентам удается помочь в Институте рака?
— В нашем институте ежегодно проходят лечение более 23 тысяч пациентов, выполняется свыше восьми тысяч сложных операций. А количество консультаций в поликлинике — от 75 тысяч в год. Мы являемся самым крупным медучреждением онкологического профиля в стране. Приятно сознавать, что авторитет института и доверие к нам со стороны пациентов постоянно растут.
Как сообщали ранее «ФАКТЫ», ученые обнаружили вирус, уничтожающий раковые клетки. Кроме того, бороться с опасным недугом помогают вещества, содержащиеся в жгучем перце и устрицах.
Фото Сергея ТУШИНСКОГО, «ФАКТЫ»
4448Читайте нас у Facebook
